на него.

50

— Время коротко, Сила, и нельзя терять его, пытаясь кому-то угодить.

— Я скажу это Тимофею в следующий раз, когда он постарается оправдать твои

ожидания.

— Писание говорит, что женившийся должен целый год оставаться дома и угождать

жене! А я говорю, что мы должны все время, какое только у нас остается, посвятить

благовестию о Христе.

— Вот именно. Ты говоришь.

— Мы несем слово жизни! Что может быть важнее?

— Ничего. Но его не обязательно нести в одиночку.

— Мы и не несем в одиночку. Путешествуем по двое.

— Двое могут быть мужем и женой.

В глазах Павла полыхнул огонь.

— Может быть, Господь вернется завтра, Сила. Нам ли посвящать себя чему-то или

кому-то помимо благовестия?

— Если мы никого не любим, Павел, что толку в наших расчудесных проповедях?

— Ты говоришь не о любви, а о похоти!

— Мы сейчас спорим ради победы в споре, или ради тех в теле Христа, кто ведет

борьбу с самим собой? Это реальная жизнь, Павел. Кто-то призван жениться и завести детей.

Будешь учить их, что этого нельзя, потому что ты сам признан остаться безбрачным и

посвятить всю жизнь проповеди евангелия?

— Сейчас нет времени жениться!

— Так тебе известно, когда придет Христос? Ты это хочешь сказать? Сам Иисус

говорил, что не знает! Знает один Отец!

Сила сделал глубокий вдох, осознав, что в гневе повысил голос. Гнев — никчемный

помощник. Но Павел бывал таким твердолобым, таким категоричным!

— Павел, Бог призвал тебя быть странствующим проповедником. Позже он призвал и

меня — сопровождать тебя. Каждый из нас призван к своему делу и на свое место. Ты же сам

так проповедовал.

— Все — к созиданию Тела…

— Да. К созиданию! А если все откажутся жениться и иметь детей, даже если для них

есть на это воля Божья, кто от нас останется через одно поколение?

Павел отодвинулся от огня и нахмурился.

Сила развел руками.

— Брак — Божье творение, Павел. Господь освятил супружеские отношения. — Он

пожал плечами. — Наверное, вопрос не в том, вступать ли в брак мужчине и женщине, а в

том, как им вести себя в браке. Что должен христианский брак показать миру? Любите друг

друга. Что это означает помимо плотских отношений? Петр и его жена — такой хороший

пример для многих…

Несколько месяцев они обсуждали вопрос супружества и молились, чтобы Бог наставил

их, как учить об этом. Куда бы они ни шли, везде видели, как необузданные страсти могут

сгубить жизнь. На таких страстях и строилось идолопоклонство.

Сила снова взял перо, покрутил его между пальцами. Когда умер отец, у него не было

времени думать о женитьбе. Девушку, которая предназначалась ему в жены, отдали другому

— с его благословения. Потеря не уязвила его сердца. Он почти не знал ее.

Диану же ему хотелось узнать ближе, и из-за таких чувств он изо всех сил старался ее

избегать.

Но она была на каждом собрании, сидела неподалеку, такая внимательная… Он пытался

не смотреть в ее сторону, но глаза сами искали ее. А ее улыбка…

Нельзя было позволять себе раздумывать о ней. Это навевало мысли о том, что могло

бы быть — и было совершенно невозможно.

Смешав новую порцию чернил, Сила отложил свой свиток и допоздна переписывал

письма Петра. Лишь потом он дал себе снова унестись в прошлое.

51

*

Мы с Павлом собирались идти в Асию, но в наши планы вмешались римские

пехотинцы, остановив нас на дороге и заставив нести свою поклажу. На расстояние, положенное по римским законам, — сверх того они не требовали. Но мы усмотрели в этом

возможность поведать им об Иисусе и проводили их до самой границы с Мисией. Мы

молились, чтобы Бог указал нам, желает ли Он, чтобы мы направились в Асию через горы, но

вместо этого Дух Святой увлек нас на север, а потом — на восток, — вдоль границы с

Вифинией, и далее — в Троаду.

Мы понимали, что Господь привел нас в этот город. В Троаде, лежащей к юго-западу от

древней Трои, сходятся все морские пути северо-западного побережья Асии. Эта римская

колония выросла благодаря близости к устью Геллеспонта. Горожане устроили хорошую

гавань, где суда находят укрытие от северных ветров. Троада — главный порт, откуда

отплывают корабли в Македонию, в Неаполь: оттуда можно по суше добраться до Рима. Из

Троады благая весть могла легко распространяться в любом направлении.

В Троаде мы познакомились с врачом Лукой. Павлу нужна была мазь, и нам

посоветовали обратиться к нему. И какого же замечательного друга обрели в его лице не

только мы с Павлом и с Тимофеем, но и прочие братья и сестры! Он оставил свою врачебную

практику и стал нашим спутником. Едва он уверовал во Христа, как Дух Святой тут же

вложил ему в сердце целенаправленно собирать факты и свидетельства о рождении, учении, чудесах, смерти, погребении и воскресении Иисуса. Но всякое время, если только Лука кого-

нибудь не лечил, его можно было застать корпевшим над своими записями.

Во время нашего пребывания в Ефесе Лука часами беседовал с матерью Иисуса

Марией и апостолом Иоанном, у которого она жила. Успел встретиться с Лазарем и его

сестрами до отплытия в Тарс. В Иерусалиме расспрашивал Иакова и еще нескольких

учеников. Если он, в конце концов, допишет свою историю, церковь может быть убеждена в

ее достоверности.

В Троаде у Павла было видение:

— Мне является муж-македонянин и взывает: «Приди в Македонию и помоги нам!»

Вчетвером мы отплыли в Самофракию и на другой день достигли Неаполя.

Остановившись там лишь на время, необходимое для еды и отдыха, мы направились в

Филиппы.

Мы были взволнованы в предвкушении того, что намерен сотворить Господь: через

Филиппы, процветающую римскую колонию, проходила знаменитая Эгнатиева дорога, стратегический путь, соединявший Рим с восточными землями. Именно по нему новости

передавались с одного конца империи в другой. Из Троады весть разнесется по морю, из

Филипп — по суше.

Несколько дней мы искали синагогу.

Павел приуныл.

— Наверное, мы единственные евреи во всем городе.

Ведь для того, чтобы основать синагогу, требовалось лишь десять почтенных отцов

семейств.

В субботу мы вышли за город в поисках места для молитвы под открытым небом, у

реки. Подходящее место обнаружилось на пересечении дороги с рекой Гангит. Но там уже

молились несколько женщин. Пока мы с Лукой и Тимофеем медлили в нерешительности, Павел зашагал к берегу.

— Пошли, — махнул он нам.

Одна служанка при виде Тимофея шепнула что-то на ухо подруге, та захихикала.

Первой инициативу проявила женщина в народном платье с пурпурной отделкой.

Шикнув на девчонок, она поднялась и смерила Павла властным взглядом.

— Мы — еврейки и ищем тихое место для молитвы нашему Богу.

Я воспринял эти слова как просьбу удалиться и оставить их в покое. Но Павла не так-то

легко было поколебать.

52

— Мы тоже евреи — сказал он. — Эти двое — мужи, чтущие Бога. — Он представил

каждого из нас. — Мы принесли вам Благую весть.

Женщина нахмурилась.

— Что за «благая весть»?

— Мы — последователи Мессии, Господа нашего Иисуса. Он был распят, погребен и

по прошествии трех дней воскрес из мертвых. Этот человек, — он указал на меня, — много

раз встречал Иисуса — и своими глазами видел, как Он вознесся на небо.

— Прошу вас, — она сделала жест рукой, усаживаясь на дорогое вавилонское

покрывало, — присоединяйтесь к нам.

Лука с Тимофеем продолжали стоять.

— Вы все! — она улыбнулась. — Я Лидия из Фиатир. Торгую в Филиппах. Продаю

пурпурные ткани. А это мои служанки — все достойные девушки. — Она зацепила острым

взглядом ту, что украдкой придвинулась поближе к Тимофею, и постучала ладонью рядом с