И эта деталь как будто находит соответствие у современных башкир. Ученые уже давно обратили внимание на то, что башкиры приготовляют подобное кушанье из плодов дикой вишни и называют его ачи.

Рассказывали скифы также о занятиях и жилище аргиппеев.

«Скота у них немного, потому что пастбища там небогатые. Каждый из жителей селится под деревом, и всякий раз на зиму он покрывает его плотным белым войлоком, а летом оставляет без войлока».

«Пастбища небогатые» — это вполне естественно в условиях горных лесов; но вот что это за дерево, покрытое войлоком? У башкир бытовал род конического шалаша или балагана с деревянной основой и покрытием из войлока или бересты. Может быть, здесь описывается подобное сооружение? А за «плотный белый войлок» приняли бересту?

И еще кое-какие любопытные сведения об этом народе собрал Геродот у скифских торговцев.

«Их не обижает никто из людей, так как они считаются священными; у них даже нет никакого оружия. Они разбирают споры, возникающие между их соседями, а когда какой-нибудь изгнанник прибегнет под их защиту, то его уже никто не трогает».

По поводу этой «святости» аргиппеев современные ученые выдвигали много различных предположений, но к окончательному выводу пока не пришли.

Аргиппеи давно исчезли, но, как видим, оставили много следов. Конечно, этих людей нельзя считать прямыми предками нынешних северо-восточных башкир — тюркских народов в те времена здесь не было. Однако вполне возможно, что часть их позднее влилась в состав башкир, сохранив многие свои обычаи и черты внешнего облика.

Но где же пролегала дорога, по которой скифские караваны шли к аргиппеям? Мы видели, что торговцы должны были покинуть землю иирков где-то в районе Уфы. Определить их дальнейший маршрут помогает следующее.

В уральских сказах иногда фигурирует некая «стара дорога», которая, как утверждает Павел Петрович Бажов, действительно существовала еще в XVII веке, хотя впоследствии была совершенно забыта. Впрочем, и в XVI—XVII веках это всего лишь тропа для верховой езды. Однако в сказах говорится о большой дороге, существовавшей еще до прихода русских, по которой шли обозы с разными товарами. Дорога эта пролегала от Уфы на восток, пересекала Уральский хребет, проходя через Нязепетровск, Полевской, мимо гор Азов и Думная, и шла через Катайский острог на Исети далее на восток. Может быть, по этой же дороге тянулись и скифские караваны, проходя по «каменистой стране» и земле аргиппеев?

Память о древнем населении этих мест жива не только в старинных преданиях; сохранились, так сказать, и «материальные следы» его жизни. Оно оставило после себя памятники так называемой гамаюнской археологической культуры, известные, между прочим, и в окрестностях Свердловска. Эти памятники изучала известный уральский археолог Елизавета Михайловна Берс.

Однако далее начинаются трудности в толковании Геродота: если дорога скифов действительно пролегала здесь, то как согласовать с этим утверждение, что аргиппеи обитали «у подножия высоких гор»? Те же горы Геродот называет еще «высокими и недоступными», причем представляет их себе тянущимися в широтном направлении. Это, пожалуй, наиболее трудное для объяснения место в геродотовском описании скифской дороги. Может быть, Геродот описал так горы аргиппеев под влиянием распространенных у греков представлений о мифических Рифейских горах? Эти горы, высокие и непроходимые, будто бы ограничивают с севера всю известную землю. Действительно, Гиппократ и многие более поздние античные писатели называют горы аргиппеев Рифейскими.

Возможно, что здесь и кроется причина преувеличенного представления Геродота о высоте гор аргиппеев и неправильного определения их направления. Скифы же, наверное, просто упоминали, что, следуя своей дорогой на восток, они подходили к горам. Ими могли быть горы Бардымского и Уфалейского хребтов.

Торговые караваны скифов вряд ли шли дальше этих гор; здесь была их последняя остановка и торжище. Однако скифы знали, что дорога ведет дальше на восток, поэтому-то Геродот и говорит:

«В точности известно, что земля к востоку от аргиппеев населена исседонами». Эта дорога выходила к Исети. Вот за Исетью, видимо, и начиналась земля исседонов, или исседов (их называли и так); ученые уже давно сопоставили названия реки и этого древнего народа, толкуя «Исеть» как «Исседскую реку». Как видим, уральская река оставила нам память о древнем, давно исчезнувшем народе. Скифы не ходили к исседонам, но все-таки общались с ними, ибо Геродот утверждает, что кое-что из слышанного им от скифов эти последние «повторяют со слов исседонов». Наверное, исседоны сами посещали торжище в стране аргиппеев и там встречались со скифами.

Исседонов древние писатели называют «скифским» народом в том смысле, что они были такими же степняками-скотоводами, как и скифы. Исседоны обитали не только в Зауралье; они кочевали со своими стадами и по обширным западноказахстанским степям. Памятники, которые они оставили здесь после себя — остатки поселений, курганы и т. д., — археологи включают в обширный круг так называемых сарматских культур. Такие же памятники распространены и по берегам Исети, Синары, Миасса и далее на восток, то есть в тех местах, где древняя торговая дорога могла бы вывести к исседонам.

Из исседонских обычаев больше всего поражал торговцев следующий:

«Если у кого умрет отец, то все родственники пригоняют к нему скот, затем, убив животных и разрезав на куски их мясо, разрезают на части и труп отца своего хозяина, потом смешивают все мясо и устраивают пиршество. Голову покойника обнажают от волос, вычищают изнутри, покрывают золотом и затем употребляют в качестве священного сосуда при совершении ежегодных больших жертвоприношений».

Такая чаша из человеческого черепа нашлась. Ее обнаружили в кургане около одного из исседонских поселений в Курганской области. По краю ее еще виднелся ряд сквозных отверстий — видимо, следов золотой оправы.

На описании аргиппеев и исседонов рассказ скифов о своем путешествии кончался. По ту сторону гор, близ которых жили аргиппеи, скифы уже не ходили. Но, видимо, не потому, что эти горы были непроходимы, как думает Геродот, а по другой причине. Те же скифы говорили Геродоту, что в самой северной части известных им краев идут непрерывные снегопады: хлопья снега, похожие на перья, «наполняют там землю и воздух», так что «нельзя ни смотреть вперед, ни пройти». Наверное, скифские караваны добирались до аргиппеев уже к зиме, и углубляться дальше на север в зимнее время скифы не решались.

Как бы там ни было, но все попытки Геродота найти людей, которые видели бы еще более далекие страны на севере, остались безуспешными. «О том, что находится выше той земли… никто в точности не знает; я не могу найти никого, кто бы сказал, что знает те страны как очевидец», — пишет он. Пришлось Геродоту довольствоваться тем, что рассказывали скифам аргиппеи. А рассказывали они настолько невероятные вещи, что даже сам Геродот им не верил.

«По рассказам этих плешивых, для меня невероятным, на горах живут люди с козличными ногами, а дальше за этими людьми живет другой народ, который спит в течение шести месяцев. Я совсем этому не верю».

Относительно «людей с козличными ногами» было выдвинуто очень много разных догадок. Может быть, это просто плод фантазии аргиппеев, как-то связанный, например, с их религиозными воззрениями? Упоминание же «людей, спящих шесть месяцев», очень любопытно. Видимо, здесь содержится туманный намек на долгие полярные ночи Крайнего Севера.

Вот все, что сумел разузнать об этих землях на шумном рынке Ольвии «отец истории». К сожалению, его сведения лишь на очень короткое время приоткрывают завесу над далеким прошлым Урала. Затем история Урала снова погружается в полное «безмолвие», и только через несколько веков после Геродота в письменных источниках появляются новые сведения об этом крае.