Специалисты рекомендовали начать переселение через год‚ чтобы подготовиться к приему первых групп‚ однако все произошло значительно быстрее – в эпоху досрочного выполнения и перевыполнения любых планов. В марте 1928 года приняли решение о переселении евреев в Биробиджан‚ и уже через месяц первые группы из Украины и Белоруссии отправились в путь. Корреспондент газеты "Эмес" сообщал: "Харьков провожал нас скромно‚ но тепло... Короткий митинг. Делегации выстраиваются у паровоза‚ начинают петь "Интернационал". Переселенцы подхватывают‚ и под бодрые‚ веселые звуки музыки поезд отходит".
На станции Тихонькая их тоже встречали с музыкой; первые переселенцы получили лошадей‚ упряжь‚ кое-какой инвентарь и‚ разделившись на две группы‚ поехали на заранее выбранные участки. Одна группа отправилась по размытой грунтовой дороге на опытное поле – путь в шестьдесят километров занял у них несколько дней; другая группа поплыла на пароходе по Амуру‚ чтобы в безлюдном месте заложить рисовые плантации. А со станции Тихонькая уже телеграфировали в Хабаровск (май 1928 года): "В четверг прибывают сто шестьдесят пять переселенцев. Расквартировать невозможно. Срочно вышлите палатки..." – "Люди болеют. Настроение крайне напряженное. Дайте срочное распоряжение занять клубы‚ школы..." – "Фуража и продовольствия совершенно нет. Лошади и переселенцы голодают..."
Переселенцы на Дальний Восток – и евреи в том числе – получали повышенные льготы по сравнению с переселенцами в другие районы страны: почти бесплатный проезд по железной дороге‚ долгосрочные ссуды‚ освобождение от налогов на продолжительное время‚ отсрочку от призыва в армию; лишенцы получали на новом месте избирательные права‚ а их дети – "право поступления в высшие учебные заведения Сибири и Дальнего Востока наравне с детьми рабочих". К концу 1928 года в Биробиджан приехали девятьсот пятьдесят человек‚ однако шестьсот из них вскоре уехали обратно. Для многих переселение оказалось не продуманным желанием изменить образ жизни‚ но вынужденным бегством от голода и лишений. Они попадали в Биробиджан‚ ничего не зная об этом крае‚ порой в отдаленные его районы‚ куда можно было добраться лишь по реке‚ и то не в любое время года; у них не было навыков работы – пилить деревья в тайге‚ корчевать пни‚ распахивать целинную землю‚ а потому они уезжали обратно или отправлялись в индустриальные центры‚ где можно было устроиться на завод.
Из результатов обследования (1929 год): "В поселке при станции Тихонькая... образуется затор из еврейских переселенцев. Они живут в бараках. В невероятной скученности и грязи там валяются вповалку на двухэтажных нарах десятки чужих друг другу людей – холостяков‚ молодых женщин‚ стариков‚ многодетных семейств с грудными младенцами... Они сидят там по два и по три месяца‚ так как‚ во-первых‚ земельные фонды не подготовлены‚ а во-вторых‚ нет дорог".
Тяжелые условия быта‚ болезни‚ отсутствие медицинской помощи, беспокойство за будущее детей гнали людей из Биробиджана. Этому способствовали и климатические условия‚ неподготовленность местных организаций к массовому переселению‚ а также нехватка средств‚ чтобы обеспечить на первое время хлебом‚ орудиями труда‚ крышей над головой. Планы по переселению составляли завышенными‚ путевки выдавали порой немощным людям‚ неспособным к физическому труду‚ которые тут же возвращались обратно‚ а сотрудники КОМЗЕТа докладывали в центр о выполнении норм переселения.
Приезжали‚ конечно‚ и молодые идеалисты‚ захваченные грандиозной идеей создать в диком‚ заброшенном краю еврейский национальный район‚ – это был вызов для них‚ желание сразиться с природой и победить‚ но реальность сразу же начинала диктовать свои условия. Холод. Затяжные дожди. Непролазная грязь. Отсутствие дорог. Жизнь в палатках на голой земле. Перебои с поставками продовольствия. Поголовный падеж скота от сибирской язвы. Гнус‚ от которого не было спасения. "В последние ночи комары не давали спать, – сообщали первые поселенцы. – Печь сломана‚ питаемся плохо. Свиньи погибают. Дожди не прекращаются. Сено гниет. Все вместе создало у части ребят настроение: домой!.." В 1929 году планировали переселить пятнадцать тысяч человек, приехали не более двух тысяч; многие из них вскоре вернулись обратно или разъехались по городам Дальнего Востока.
В 1930 году был основан в Биробиджане еврейский национальный район (население – 38 000 человек‚ евреев – 2672). Официальная пропаганда делала свое дело‚ и в книге очерков написали о переселенцах: "Они приехали за десять тысяч километров‚ из голодных местечек‚ из бывшей черты их оседлости‚ которая осталась чертой их нищеты; они одолели традиции поколений и расстояние‚ и тайгу‚ и построили себе селение‚ и живут‚ и корчуют старые пни‚ и обрабатывают землю. Слушай это‚ Израиль! И не-Израиль тоже слушай хорошенько!.."
И. Фефер‚ из стихотворения на идиш:
Чей шаг? В сибирские леса
Вступила чья нога?
То мы‚ то наши голоса!
То мы‚
То мы‚
Тайга!..
Переселение в Биробиджан пропагандировала организация ОЗЕТ; ее отделения были повсюду‚ даже в Верхнеудинске существовал ОЗЕТ Бурят-Монгольской АССР ‚ выпустивший газету "Озетовец Бурятии". Проводили лотереи в пользу переселенцев‚ печатали пропагандистские материалы на идиш и русском языке‚ посылали в Биробиджан делегации рабочих‚ писателей‚ журналистов для пропаганды заселения района. Но несмотря на многие усилия, количество переселенцев было незначительным, и деятели евсекции признавали: "Евреи голосуют за Биробиджан руками‚ но не ногами". В 1931 году призвали к переезду солдат-евреев‚ и после демобилизации поехали в Биробиджан около тысячи человек. Удачным для переселения оказался 1932 год‚ когда в западных районах страны свирепствовал голод: приехали четырнадцать тысяч евреев‚ в основном с Украины‚ однако более шестидесяти процентов из них в том же году уехали обратно. В 1933 году планировали переселить двадцать пять тысяч человек‚ но приехали лишь три тысячи.
Промышленность и сельское хозяйство Биробиджана развивались слабо из-за недостатка отпускаемых средств и малого количества жителей‚ которые не могли освоить огромные‚ труднодоступные территории. Еврейский национальный район не обеспечивал себя продовольствием‚ а потому хлеб‚ картофель и другие продукты завозили из других районов. В городе Биробиджане были три мощеные улицы‚ отсутствовали водопровод и канализация‚ питьевую воду брали из неглубоких загрязненных колодцев‚ и жители страдали желудочно-кишечными заболеваниями; две поликлиники обслуживали население города‚ одна из которых предназначалась для начальства и членов их семей.
В мае 1934 года еврейский национальный район преобразовали в Еврейскую автономную область в составе Дальневосточного края. По этому поводу М. Калинин говорил: "Вы спрашиваете‚ почему организовали Еврейскую автономную область?.. Основная причина‚ что у нас евреев очень много... это единственная в Союзе ССР национальность‚ насчитывающая до трех миллионов населения и не имеющая государственного образования... Биробиджанская еврейская национальность не будет национальностью с чертами местечковых евреев... потому что из нее вырабатываются сейчас социалистические "колонизаторы" свободной‚ богатой земли с большими кулаками и крепкими зубами".
Первым секретарем обкома партии Биробиджана назначили М. Хавкина‚ а председателем областного исполкома И. Либерберга. В Биробиджане возникли еврейские сельсоветы; в 1937 году в еврейских школах учились почти две тысячи детей; пытались ввести изучение языка идиш в русских и корейских учебных заведениях‚ но из этого ничего не получилось. Выходила на идиш газета "Биробиджанер штерн" ("Биробиджанская звезда")‚ работали Государственный еврейский театр имени Л. Кагановича и областная библиотека имени Шолом-Алейхема. Идиш стал официальным языком наравне с русским‚ а потому вывески на улицах и железнодорожных станциях‚ печати и почтовые штемпеля изготавливали на двух языках. Однако языком делопроизводства идиш не стал‚ хотя и пытались это осуществить: большинство населения Еврейской автономной области не знало этот язык‚ и даже в еврейских колхозах документы составляли по-русски.
