Литмир - Электронная Библиотека

Не успели отзвучать полицейские сирены под стенами отеля «Шератон», а раввин Гринвальд уже упаковал вещи и большой скоростью летел в Нью-Йорк, несмотря даже на то, что начинался шабат, и раввинам негоже было встречать его в воздухе. И хотя ему пришлось в свое время давать показания ФБР по этому делу, но никакого ареста не последовало. Можно предположить, что раввин сам в это время работал на ФБР или, что более вероятно, послужил приманкой для ареста неуловимого Калмановича, о чем сам и не подозревал. Я склоняюсь ко второй версии, потому что, оказавшись в США, Гринвальд, по Фридману, развернул кипучую деятельность по освобождению Шабтая. Подключил даже республиканца Бенджамина Гиллмана – члена Палаты представителей. Фридман цитирует его слова из характеристики на Калмановича: «Калманович пользуется широкой репутацией за свою порядочность и деловые качества». После этого, нашего героя освободили под залог, и он сбежал в Израиль.

Но опять мы сталкиваемся с неувязкой в реконструкции. В книге ясно написано, что все это происходило после того, как Калмановича «экстрадировали в Америку для суда по обвинению в мошенничестве». Однако, никаких подтверждений того, что Калманович был привезен в США – нет. В архивах Манхеттенского Федерального суда нет ни одного упоминания об этом деле. Близкие друзья Шабтая тоже уверяют, что его в Нью-Йорк не привозили.

Существует еще одна версия ареста и чудесного освобождения Калмановича. Полгода проводит он в Лондоне под домашним арестом, потом его выпускают под залог в полмиллиона фунтов стерлингов. Никто не ломает за него копья, Шабтай сам платит за свою свободу, а потом, словно желая восстановить попранную справедливость, добивается разрешения на въезд в США, и проходит там проверку на детекторе лжи. Для чего? А для того, чтобы доказать свою непричастность к аферам. Госдепартамент и Пентагон согласно кивают, что вот, мол, все так и есть, и Каламанович чист, как стекло в часах, но тем временем, тайно от «потерпевшего» обращаются в Министерство обороны Израиля, что согласно их данным, Калманович и его партнеры по бизнесу поставляют в СССР информацию о секретных технологиях США. Больше того, они просто давят на правительство Израиля, требуя разобраться со шпионом. Звучат даже какие-то невнятные угрозы, поэтому сигнал из Вашингтона принят и делу дан ход. Мы можем только предполагать, для чего Америке был нужен «Калманович за решеткой». Но, если следовать этой версии, то лондонский арест начинает приобретать иной смысл. Официальная версия мошенничества в этом случае не выдерживает никакой критики.

Выпущенный под залог Калманович, то ли из лондонской тюрьмы, то ли из американской (не суть уже и важно), выезжает в Израиль. Но только для того, чтобы вновь оказаться в тюрьме.

Часть третья. Израильский арест

В Израиле его ждали, и был уже даже подписан ордер на его арест. Но сразу по приезду, Калманович лег в клинику для удаления катаракты. Несмотря на то, что операция прошла быстро и легко, в ШАБАКе решили проявить гуманность и подождать недельку, чтобы дать больному немного оправиться. Сам же герой решил, что послеоперационный период пройдет успешнее, если провести его с некоторой приятностью и не в одиночестве. Уже через день стало известно, что Калманович находится на своей вилле с 18-летней девицей. Главой отдела по борьбе с советским шпионажем тогда был Рами Швили. Сообщение о девице возмутило его до глубины души, и, не дожидаясь окончания восстановительной недели, он вызвал Шабтая на допрос: «Если он в состоянии заниматься любовью, то вполне может и давать показания!».

Все было обставлено так, словно речь шла, всего-навсего, об очередной деловой встрече в гостинице. Все происходило как обычно. Шабтай пересел в машину ШАБАКа на одной из тель-авивских улиц, которая отвезла его не в отель, а в центральный офис этой организации. А там его уже ждали.

Произошел короткий диалог.

– Игра закончилась, Шабтай, – сказал Швили, ожидая, что последует долгая тирада и комбинатор, как всегда, выскользнет, выйдет сухим из воды. Но этого не произошло.

– Да, – только и сказал Калманович. – Игра закончилась.

И принялся подробно рассказывать о своей шпионской деятельности на протяжении 14 лет. А ведь стоило ему только начать отрицать все предъявленные обвинения, как его бы и отпустили. Потому что никаких доказательств вины Калмановича у них не было. До сих пор мы не знаем, почему он так поступил. Возможно, что из двух зол он выбрал меньшее? И арест его как шпиона, казался ему не таким уж и страшным, как, например, обвинение в финансовых аферах, предъявленное Национальным банком? А может, причастность к шпионажу как-то возвышала его в собственных глазах, чего нельзя было сказать о банальной уголовщине.

И опять, тема шпионажа и причастности Шабтая Калмановича к спецслужбам СССР вызывает сомнения. Все, что было ему предъявлено – записано с его же слов. Повторю, что у сотрудников Шабака не было ничего, кроме его собственного признания. Наговорил он много, и был обвинен в «связях с враждебными Израилю режимами, шпионской деятельности в пользу иностранного государства, а также в нанесении ущерба безопасности Государству Израиль».

Его адвокат Амнон Зихрони сумел договориться с прокуратурой о компромиссе – «агент Крис» сознается в шпионаже, а суд приговаривает его к небольшому сроку – на 9 лет лишения свободы в тюрьме строго режима. Так он оказался в печально известной тюрьме города Рамле, где в 1962 году был повешен Адольф Эйхман.

Тогда-то Калманович и познакомился с неким Моней Эльсоном. Появление этого человека в жизни нашего героя особо ничего не изменило, но благодаря способности Мони постоянно находиться в тюрьмах разных государств и оттуда давать интервью для прессы, мы можем кое-что узнать о жизни Шабтая в те годы. Бывший кишиневец, а тогда уже натурализованный гражданин США, очень известный в специфических кругах Эльсон, тогда отбывал срок за хранение наркотиков, хотя и утверждал, что никаких наркотиков и в глаза не видел. Свое первое интервью по, интересующему нас, вопросу он дал в начале двухтысячных. В то время он отбывал срок уже в Манхэттенской федеральной тюрьме по обвинению с нескольких убийствах.

«В этой тюрьме я познакомился с Шабтаем Калмановичем, которого осудили за шпионаж в пользу СССР. Не знаю, что он нашпионил, но человек это в высшей степени благородный и порядочный. О доброте его и говорить нечего: Шабтай без разговоров дал 18 тыс. долларов моей семье. Освободившись, я встретился с ним и вернул эти деньги. Кстати, когда меня арестовали в Италии, Калманович был уже в Москве и оттуда переслал мне крупную сумму, как говорится, на ларек. Это в отличие от моих американских знакомых, которые не пожелали хотя бы вернуть долги, а теперь, встречая Марину и девочек, отворачиваются и делают вид, будто незнакомы. Но я уверен, что они образумятся».

Со своей стороны, Калманович нахваливал Моню: «Был у нас в Рамле такой Моня Эльсон из Нью-Йорка. Очень сильный и очень честный человек. И очень порядочный, даже в израильской тюрьме он жил по настоящим законам... У него была слава очень авторитетного человека, это признавали даже заключенные израильтяне. Моня не употреблял наркотики и не был стукачом».

Моня и свел Калмановича с московской братвой. Которая, в свою очередь, должна была дать «крышу» нашему герою в России. Но все это было позже. Потом после смерти Шабтая, Моня Эльсон, давая очередное интервью из очередной тюрьмы, на этот раз из федеральной тюрьмы Алленвуд в Пенрсильвании, рассказывал: «Я ему сильно помогал, взял его под крыло. Я ему жизнь там спас. Он ведь сидел за шпионаж в пользу Советского Союза, который тогда помогал Арафату. Представляешь, как израильтяне должны были к нему относиться?».

А мы, тем временем, перенесемся в недалекое прошлое. В деле Калмановича записано, что шпионскую деятельность он начал через три года после своей репатриации. В 1975 году агент Крис впервые вышел на связь с резидентом и начал свою работу в ГРУ. Период выжидания необходим, чтобы местные спецслужбы перестали интересоваться новым репатриантом из СССР. Кроме того, за «годы тишины» агент ориентируется в незнакомой стране и выискивает места, где можно будет собирать нужную информацию. Шабтай начал свою израильскую жизнь обычным кибуцником. За это время он выучил иврит, английский язык и странным образом сумел попасть в аппарат правящей партии «Авода». Вроде бы к тому времени он уже стал агентом не ГРУ, а КГБ, что бывает, если КГБ заинтересовался перспективным сотрудником. Необъяснимым образом оказывается, что наш герой уже работает на Моссад. Но «двойным агентом» его назвать нельзя. По заключению экспертов, Калманович не вел себя как двойной агент, то есть не обманывал обе разведки, а всего лишь дал Моссаду себя завербовать с санкции разведки СССР. Африканская одиссея оказалась для него приятной передышкой, тем временем, когда он легкомысленно плюнул на свои обязанности и перестал собирать материал для КГБ. Он не был прирожденным шпионом, и работа на советскую разведку была для него лишь обузой. Талантливый бизнесмен желал заниматься бизнесом и только им.

6
{"b":"233074","o":1}