Но усерднее всего технические специалисты ЦРУ занимались игрой в догонялки с КГБ: они тщетно пытались воспроизвести необычное, исключительно сложное подслушивающее устройство, которое Советы использовали против Соединенных Штатов с губительными для США последствиями. В этом устройстве была применена технология, не встречавшаяся ранее, и ученые ЦРУ испытывали затруднения в ее расшифровке.
В 1945 году Советы преподнесли послу США Аверел-лу Гарриману в Москве вырезанный из дерева герб Соединенных Штатов. Полая деревянная копия украшала стену при четырех послах США, и только в начале 50-х годов специалисты посольства по обнаружению скрытых электронных средств подслушивания обнаружили установленное в ней подслушивающее устройство[7].
«Мы нашли его, но не знали принцип его действия, — вспоминал Карлоу. — В гербе находилось пассивное устройство, похожее на головастика с маленьким хвостом. У Советов имелся источник излучения микроволнового сигнала, который заставлял рецепторы внутри герба резонировать». Голос человека, возможно, влияет на характер резонансных колебаний устройства, позволяя осуществлять перехват слов. «С технической точки зрения это устройство пассивного типа: ни тока, ни элементов питания, одно лишь пожизненное ожидание».
Работы по получению копии советского «жучка», найденного в гербе, получили кодовое название «Удобный стул». Фактическое исследование велось в одной из лабораторий в Нидерландах по линии двух сверхсекретных проектов под кодовыми названиями «Отметка 2» и «Отметка 3».
Втайне от Карлоу и ЦРУ английская разведка успешно скопировала советское подслушивающее устройство, которому МИ-5 — английская служба внутренней безопасности — присвоила кодовое название «Сатир». Бывший сотрудник МИ-5 Питер Райт в своей книге «Охотник за шпионами» пишет, что вначале он подумал, что устройство включается от сигнала частотой 1800 мГц, потом попробовал снизить ее до 800 мГц — устройство сработало[8]. Но, по словам Карлоу, англичане не сообщили об этом ЦРУ[9].
Работа Карлоу над «Удобным стулом» должна была иметь неожиданные последствия. Когда Анатолий Голицын откопал свой пакет из сугроба перед домом Фрэнка Фрайберга в Хельсинки, в нем находился один технический документ КГБ, в котором содержалось предупреждение о том, что ЦРУ работает над системой подслушивания, равноценной советскому подслушивающему устройству.
«Голицын сказал, что это был циркуляр с разв'ед-заданиями КГБ, присланный в Хельсинки из Москвы, — вспоминал один сотрудник ЦРУ. — Документ требовал проявлять бдительное внимание к любой информации о совместных американо-английских исследованиях. Об этом говорилось достаточно подробно, из чего ЦРУ могло заключить, что это относилось к проекту, над которым мы работали вместе с англичанами». Несмотря на то что подслушивающее устройство еще не было завершено, говорилось в документе, система представляет потенциальную угрозу. КГБ, по-видимому, было известно об «Удобном стуле».
А «Удобный стул» представлял собой проект, разработанный советом технических рекомендаций. Контрразведка и служба безопасности ЦРУ незамедлительно приступили к действиям. Детективам Управления казалось логичным начать сверху. Они начали с секретаря совета.
Если бы Питера Карлоу не существовало, Джеймсу Энглтону пришлось бы придумать его. «Саша», «крот» Голицына, бывал временами в Германии. Карлоу руководил лабораторией в Хёхсте. «Саша» был славянского происхождения, и его фамилия, возможно, имела окончание «ский». Когда следователи ЦРУ извлекли на свет личное дело Карлоу, они обнаружили, что при рождении его фамилия была Клибанский и что его отец иногда говорил, что родился в России. И начиналась фамилия «Саши», по словам Голицына, с буквы «К».
Наконец, имелась явна# утечка информации из подразделения ЦРУ, занимавшегося подслушиванием и борьбой со средствами подслушивания. К 15 января 1962 года у Карлоу дома на Клингл-стрит в северо-западной части Вашингтона были тайно установлены подслушивающие устройства. В толстых секретных досье ЦРУ, которые были заведены, когда контрразведка и служба безопасности охотились за неуловимым «Сашей», одна фраза все чаще появлялась в документах, относящихся к Карлоу. Он был «главным подозреваемым», как об этом ясно свидетельствовали досье ЦРУ[10].
Но дело не ограничилось только Карлоу. С учетом весьма неясной и фрагментарной информации Голицына контрразведывательная служба ЦРУ и управление безопасности приступили к просмотру всех личных дел сотрудников ЦРУ в секретных службах, чьи фамилии начинались на букву «К».
Не одному лояльному сотруднику ЦРУ суждено было обнаружить, что его карьера сошла с пути или вообще закончилась только потому, что он имел несчастье носить фамилию, начинающуюся с одиннадцатой буквы английского алфавита.
Спустя три недели после прибытия Голицына в конспиративный дом на севере Вирджинии началась охота на «кротов», которая разъедала ЦРУ в течение почти двадцати лет.
Питер Карлоу не собирался становиться героем войны. Летом 1941 года он — студент с полной стипендией в Свартморском колледже. «Я понимал, что приближается война, и хотел пойти в разведку», — рассказывал Карлоу. Он несколько раз подавал заявления, и в июле 1942 года ему присваивают звание лейтенанта ВМС США и направляют в УСС. До наступления февраля 1944 года он находится на Корсике, работает с 15-м отрядом патрульных катеров ВМС по обеспечению операций УСС.
На небольшом острове Капрая, расположенном к северу от острова Эльба, УСС имело радиолокационную станцию (РЛС) перехвата, известную как пункт перехвата, с персоналом 15 человек. Станция служила жизненно важной линией связи, поскольку использовалась для перехвата немецких самолетов, летавших на бреющем полете бомбить военно-воздушную базу США на острове Корсика. «Пункт перехвата был укомплектован одетыми в военную форму солдатами десантно-диверсионных сил УСС, американцами, говорящими по-итальянски, — рассказывал Карлоу. — Немцы атаковали, сбросили десантную группу, уничтожили радиолокационную установку и другое оборудование».
Карлоу, бывший в тот день дежурным офицером, должен был восстановить пункт перехвата. К этому времени Италия объявила войну нацистам и присоединилась к союзникам. «Мне пришлось побегать, чтобы найти аппаратуру для замены и катер, на котором ее можно было бы переправить. Свободного американского катера не оказалось, поэтому я взял итальянский патрульный катер. Собрал итальянскую команду в местных барах, нашел капитана, и мы вышли в море. Добравшись до острова, мы связались с РЛС-отрядом, выгрузили аппаратуру и отбыли обратно».
В узкой гавани острова Капрая немцы установили мины, которые должны были взорваться после определенного числа проходов над ними корабля. 20 февраля, когда катер Карлоу выходил из гавани, одна из мин взорвалась на глубине 10 футов. Катер взлетел на воздух.
«Я стоял на палубе со стороны порта, мина находилась по правому борту. Меня выбросило в море». При взрыве Карлоу раздробило колено о направляющую торпеды. В море его подобрал итальянский рыбак, но от грязной воды у него началась гангрена. Его отправили в полевой госпиталь на Корсике, затем перевели на остров Сардинию, где хирурги отняли ему левую ногу выше колена.
Из 12 человек команды, насчитывавшей 10 итальянцев, включая одного офицера, Карлоу и еще английского офицера, который сопровождал катер в качестве наблюдателя, — все, за исключением Карлоу и двух рядовых, погибли. Карлоу оказался единственным офицером, оставшимся в живых.
В возрасте 22 лет он отдал свою левую ногу за страну. Карлоу подобрали протез, и он научился вновь ходить, плавать, водить машину, вести существование, близкое к обычному. Действительно, он был так решительно настроен преодолеть свою ущербность, что мало кто из тех, кого он встречал в своей жизни, догадывался о том, что у него нет ноги.
