Слишком сложно? Да, и притом небезопасно. Если что-то случится с первым посланцем, на смену ему придет второй, третий, все поодиночке и без оружия; но никогда Экумен не пошлет на планету карательную экспедицию. В истории будущего по Ле Гуин Экумен не присоединяет далекие миры и не включает их в сферу влияния — с ними устанавливают взаимопонимание. Соединяясь невидимыми его нитями, пронизывающими космическую пустоту, объединенный разум Вселенной сам развивается, крепнет, исполняется мудрости.

Весьма точный символ, незримо витающий над страницами книг Урсулы Ле Гуин, — древний восточный знак «ин и янь». Две сопряженные в окружности «запятые», темная и светлая, противостоящие и в то же время дополняющие друг друга. Это и есть контакт, когда «свет — левая рука тьмы, а тьма — правая рука света»… Древняя мудрость философско-религиозного учения дао, приверженность которому писательница отнюдь не скрывает, наоборот, всячески подчеркивает, удивительным образом приобретает в ее книгах новое, «космическое» звучание.

«Дао» в переводе означает Путь, и героям Ле Гуин, как уже говорилось, предстоит пройти его сполна. Прямолинейная, без оглядки и внутренних тормозов экспансия чужда им; как герои волшебной сказки, они совершают символическое пространственное путешествие-кольцо (в отличие от «кольца жизни» — рождения, смерти и нового рождения), возвращаясь и изменив своим присутствием мир вокруг. Но и сами меняются под его воздействием.

Совершают его и Посланник Экумена на мерзлой, печально изготовившейся к гибели планете Гетен, и главный герой «Обездоленных» — «противоречивой утопии» (как гласит авторский подзаголовок).

«Обездоленные» — это и утопия-антиутопия, и политический трактат, и увлекательная научная фантастика, и, наконец, замечательный роман, соединенные в одной книге. Действие разворачивается на двух планетах-антагонистах — «главной», погрязшей в вещной роскоши и ничем не обузданной свободе предпринимательства, и на ее спутнике — суровой, безжизненной пустыне, куда за столетия до описываемых событий переселилась из «капиталистического» мира колония социальных утопистов-анархистов, провозгласивших коммуну всеобщего равенства и отсутствие частной собственности.

Из подобного замысла, схематичного в каждой детали, мог выйти памфлет, трактат, манифест — все что угодно.

А писательнице удалось, по точному и образному замечанию канадского критика Д. Сувина, «оплодотворить безжизненную утопию — вместе с ее родной сестрой-антиутопией — живыми образами, диалектической неоднозначностью, освежающим ветерком настоящего романа»!

Впрочем, так и должно быть в настоящей литературе, реалистической или фантастической — не важно. Писательница их и не разделяет, сформулировав в «Левой руке Тьмы» свое кредо: «Суть всякого воображения — правда».

Действительно, в отличие от большинства литературных утопий, населенных преимущественно «лекторами» и «гидами», мир «Обездоленных» полон живых людей. Сложных, неоднозначных характеров, ошибающихся, и ищущих, и своими помыслами и поступками «подтачивающих» строго вымеренное утопическое здание, воздвигнутое автором. Ну а когда книга начинает жить своей собственной жизнью, зачастую вступая в спор с автором, — значит, это настоящая Литература…

Герой романа, гениальный физик Шевек с планеты-коммуны наблюдает тревожные процессы, разъедающие его утопию. Чтобы лучше понять, в каких именно переменах нуждается его общество, Шевек первым из сограждан отправляется на «материнскую» планету, в мир чуждый и во многом враждебный. А потом возвращается — изменившимся, но и во многом изменившим мир, который посетил.

Ведь истинный путь — всегда возвращение… в том числе и к священным словам и идеям, благородным, некогда звавшим вперед и дававшим смысл жизни, на которые, однако, время уже успело нанести позолоту «святости», исключающей какую бы то ни было критику и не допускающей даже мысли об изменениях. Возвращение героя «Обездоленных» к истокам идей, сформировавших коммуну на безлюдной планете, не означает его собственного разочарования в самих этих идеях. Не поддавшись многим соблазнам общества изобилия, он возвращается в свое, аскетически суровое, с твердым намерением строить его дальше, перестраивать, чтобы в результате сделать более человечным и развивающимся на благо человека.

Даже по меркам либеральной буржуазной интеллигенции, к которой принадлежит и Урсула Ле Гуин, роман вышел слишком «левым». Однако не совсем правомерно, на мой взгляд, характеризовать ее взгляды как левацки-анархистские, а встречались в критике и такие характеристики, хотя влияние идей Кропоткина она безусловно испытала. Ее собственный Путь осознания социальной истины непрост, он не отличается прямотой, петляет, полон завалов и скрытых ловушек.

Удастся ли пройти по нему без видимых потерь, покажет будущее. Но одно можно констатировать на основании уже прочитанного у Урсулы Ле Гуин: какими бы противоречивыми ни были ее взгляды на общество всеобщего равенства, общество коллективистское, она относится к нему с чрезвычайной симпатией, несмотря на то, что некоторые черты его вызывают у писательницы тревогу — особенно сильно прозвучавшую в превосходных новеллах 70-х годов «Новая Атлантида», «За день до революции», «Те, кто ушли из Омеласа». Мир. более знакомый Ле Гуин, мир капиталистический она не приемлет абсолютно. Что противопоставить ему, писательница пока только ищет…

После «Левой руки Тьмы» и «Обездоленных» (а если говорить о точной хронологии, то и параллельно им) Урсула Ле Гуин написала еще несколько книг. В некоторых она совершенно порывала с историей Лиги Миров, направив свои поиски даже за границы жанра научной фантастики. Это сказочная трилогия о волшебной стране Земноморье («Мудрец из Земноморья», «Могила Атуана» и «К дальнему берегу»), о которой уже говорилось выше, и сложная философская повесть «Оселок небес», цикл полуфантастических-полуреалистических новелл о вымышленной европейской стране Орсинии и «просто» исторический роман «Малафрена». А в других — вновь попыталась вернуться к социально-философской утопии (короткая повесть «Глаз цапли» и самый последний роман Ле Гуин, программно названный «Всегда возвращаясь домой»).

И вот — «Порог» (1980). Роман, на первый взгляд абсолютно ничего общего не имеющий с теми произведениями, которых я бегло коснулся.

Может показаться странным, что в предисловии к конкретному произведению говорится лишь о его авторе. Но повторяю: я не знаю, как пишутся предисловия к сказкам… А кроме того, не «абсолютно» ничего общего у новой повести с уже упомянутыми, а «почти» ничего. И меру этого самого «почти» читатель, теперь познакомившийся (как мне хотелось бы думать) со своим будущим провожатым, должен определить для себя сам.

Путь один, а что вы встретите по дороге, в большой степени зависит от вас самих. Так принято в стране Литературы.

Вл. Гаков