— Так. Прежде всего соберите судовой совет, — сказал он поднявшемуся на мостик старпому. — Второе: развлекать пассажиров всеми имеющимися у нас средствами. Пусть дают внеплановые концерты, устраивают танцевальные вечера, пусть делают, что хотят, только бы они не скучали. А теперь пойдемте…

Судовой совет собрался немедленно. Об аварии узнали сразу. Встревоженным сидел старший механик «Пушкина» В. М. Ткачев, опытнейший человек, в шутку всегда говоривший, что хороший механик, если захочет, может сделать все, и подтверждавший это на деле. Но сейчас было видно, что и он находится в затруднении.

— Обстановка такая, товарищи, — сказал Оганов, занимая свое место за столом. — У нас два якоря по шести с половиною тонн каждый. Правая и левая цепи по четырнадцати смычек. Одна смычка весит три с половиной тонны. Мы стоим на правом якоре, восемь смычек в воде. Левый якорь на месте. Теперь давайте предложения. Как нам поднять такую тяжесть?

В кают-компании воцарилось молчание.

— А если завести трос, взять его на лебедку или кран и попробовать «свисто́вом», таким старым, испытанным методом… — неуверенно предложил боцман Заяицкий. — Как?

— Нет, не вытянет. Надо вот что…

Посыпались самые различные и оригинальные предложения. Но все они не подходили.

— Можно, конечно, пойти на крайнюю меру. Обрубить якорь-цепь. Но вы же знаете, цепь и якорь у нас уникальные. Купить их нельзя. Можно только заказать. Пройдут месяцы, пока нам изготовят. Без одного якоря портовые власти не выпустят нас в рейс, — сказал, вздыхая, Арам Михайлович. — И сорвутся наши объявленные уже круизы, на которые давно проданы билеты. Какой удар по нашей репутации! Оставленный в воде якорь с цепью тоже могут поднимать очень долго. Здесь вечные штормы, а подъемщики работают только в хорошую погоду…

— Нет, рубить цепь нельзя! — сразу закричало несколько человек. — Что-нибудь придумаем…

И придумали.

Боцман С. С. Заяицкий у шпиля.

— Надо снять мотор от балластного насоса и поставить его на место сгоревшего, — предложил кто-то из мотористов.

Это было уже реально, но…

— Как мы его перетянем из машинного отделения на бак? Ведь это же какая тяжесть! Потом нужно подогнать, точить всякие приспособления, чтобы поставить его на фундамент к шпилю. Да и потянет ли вообще? — раздались голоса скептиков.

Но идея понравилась.

— Сейчас подсчитаем мощность этого насоса, — сказал электромеханик. Он кивнул своим помощникам: — Пошли.

Через полчаса электрики вернулись:

— Должен потянуть. Теоретически. Правда, на пределе…

— Тогда будем снимать. Но это громадная работа. И надолго, — проговорил, вставая, старший механик.

«Надолго» не устраивало. Капитан задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Собирай коммунистов, — наконец сказал он первому помощнику. — Поговорим.

Коммунистов на «Пушкине» сто десять человек. Большой, сплоченный коллектив.

— Вот что, товарищи, — сказал капитан, когда люди собрались. — Я не могу приказать вам сделать эту работу за какое-то определенное время. Но надо сделать быстро. Положение у нас безвыходное. Вы знаете, что сгоревший мотор работал на оба якоря, так что и второй якорь совершенно бесполезен. Если мы его отдадим, то все равно не сможем выбрать. Я очень прошу приложить все силы для того, чтобы ускорить установку мотора от балластного насоса… Разъясните всем. Только люди могут выручить теплоход из беды. Я надеюсь на экипаж.

Тогда встал токарь Забелло, судовой мастер, рабочий высокой квалификации, руки которого могли, кажется, сделать все, и сказал:

— Мы сделаем, Арам Михайлович. Ребята всё понимают. Мы уже говорили… Сделаем. Не беспокойтесь.

И вот началась поистине творческая и героическая работа. Все, кто мог помочь установке мотора, работали, не считаясь со временем, не отдыхая. Их никто не звал, не приглашал, не заставлял. Они пришли сами. Боцман со старшим помощником придумали какие-то необычные, сложные тали, при помощи которых можно было перетащить мотор из машинного отделения на бак. Забелло точил на станке приспособления для установки мотора. Несмотря на сложность его все-таки водворили на место. Всю работу произвели очень быстро. Даже видавший виды стармех похвалил:

— Молодцы!

Арам Михайлович поднялся на мостик и подал команду:

— Выбирай!

Собравшиеся на баке люди затаили дыхание. Боцман повернул пусковую ручку. Шпиль не двигался.

— Не берет! — как стон вырвалось у всех. — Не берет! Как же считали?

Электромеханик оттолкнул боцмана и начал поворачивать ручку сам. Вправо! Влево! Шпиль не работал.

— Не берет, — разочарованно махнул он рукой и позвонил на мостик: — Не хватает мощности, Арам Михайлович. Мы подсчитали правильно, но якорь слишком сильно вцепился в грунт. Наверное, не хватает самой малости…

— Боцман, приготовьте надежный трос с буйком достаточной длины. Газосварщика на бак, немедленно, — жестко приказал Оганов. — Будем резать канат.

Скоро капитан мог наблюдать, как у шпиля метался синий огонек. Скверно было у него на душе. На баке понуро стоял боцман Заяицкий. Он отвернулся и не смотрел, как у мощного, красивого звена появляется кроваво-красная, раскаленная щель. У него было чувство человека, которому ампутируют руку.

«Александр Пушкин» пошел на Бермуды. Капитану порта в Сан Пьер Микелон сообщили об оставленном на рейде якоре и просили наблюдать за буйком. Скоро прибудут подъемщики и начнут работы. А еще через неделю теплоход вернулся в Монреаль. Круиз выполнили успешно. Агент сообщил капитану, что на следующий рейс все билеты проданы. Отход намечался через три дня. Но как быть с якорями? Из порта без якорей не выйдешь. Не выпустят портовые власти, да и сам капитан никогда не пойдет без них в море.

Надо было действовать быстро, иначе срывался рейс. Все запросы агента не дали никаких результатов. Купить такой мотор не представлялось возможным, на ремонт требовалось много времени. Монреальские дельцы сразу почуяли безвыходность положения советского лайнера и потирали руки в ожидании больших барышей. Одна фирма предложила взаймы якорь и цепь, но заломила такие деньги, что легче было отказаться от круиза, чем заплатить их. Да и один якорь с цепью не решал проблему мотора. Выбирать-то якоря все равно нечем. На доклад капитана о создавшемся положении из Балтийского пароходства ответили, что круиз должен быть обеспечен любой ценой. Но даже при «любой цене» решение не находилось.

И вот, когда у капитана не оставалось никакой надежды выйти из Монреаля в срок, у него в каюте появился Башаев.

— Арам Михайлович, мы с ребятами заменим обмотку мотора. Я рылся в нашей кладовке и нашел проволоку нужного диаметра и качества. Перемотаем. Дня через три будет готово.

— Сумеете ли? — с сомнением спросил капитан. — И потом сроки… Слышали, сколько времени требует завод? А вы три дня…

— То завод, а то мы, — засмеялся электрик. — Для завода «Пушкин» ничто, а для нас родной. Сделаем.

Вообще, Башаеву можно было верить. Он был настоящим мастером своего дела, долго работал на крупнейших ленинградских заводах, выполнял сложнейшие электротехнические работы… Мастер. Его вызывали на помощь, когда требовалось поставить диагноз заболевшей машине и произвести операцию. Он был талантливым человеком и любил свое «электричество».

— Сделаем, Арам Михайлович, — еще раз повторил Башаев и ушел. Электрики работали день и ночь, без перерыва. Кто-нибудь недолго отдыхал, потом снова принимался за ремонт. Тогда шел отдыхать другой.

Когда все было готово, капитана пригласили на бак:

— Пойдемте, Арам Михайлович, будем пробовать.

Осторожно, сначала без нагрузки, почти не дыша, запустили мотор. Он работал. Принюхивались, прислушивались: не горит ли где-нибудь обмотка, нет ли нежелательных шумов. Потом потравили цепь и начали ее выбирать. Мотор тянул легко. Наконец дали полную нагрузку. Отдали якорь и выбрали его. Отдали еще раз и опять выбрали. Мотор работал безотказно.