— Музыка?

— Рок семидесятых, — сказал Натан, закатив глаза за их спинами. — Энди нашёл бумаги в моём кабинете, о семье Роу.

— Вы должны были нас предупредить, — сказал прораб, нахмурившись. – Работать в месте, где произошло такое? Это не правильно. Дом нужно сжечь дотла.

— Здесь зло, — сказал старший. — Оно сочится прямо из стен. Его можно почувствовать.

Единственное, что чувствовала Таня, было непрекращающееся ощущение, что она попала в малобюджетное кинцо.

«Люди, вы серьёзно? Сначала старуха. Затем горожане. Теперь подрядчики».

Конечно, они с Натаном протестовали, но рабочие всё равно продолжили собираться. Таня начала угрожать, но Натан осадил её. «Работа почти закончена», —сказал он. Они могут закончить сами, сэкономить деньги и наказать этих ребят, меньше им заплатив.

Таня ненавидела отступать, но Натан был прав. Она получит двадцати процентную скидку на незаконченную работу и ещё процентов пятнадцать за доставленные неудобства, если только они не захотят, чтобы она всем рассказала, как взрослые мужчины испугались привидений. Рабочие поворчали, но согласились.

Взрослый разум может быть настолько же впечатлительным, как и у ребёнка. Таня, может, и не верила в привидения, но чем больше историй она слышала, тем больше её разум начинал верить, хотела она этого или нет. Сквозняки стали холодными зонами; гул в трубах — постукиванием невидимой руки; шипение и вздохи старой печи — шепотками и стонами тех, кто не мог упокоиться с миром. Таня знала: хуже быть не может. Она слышала вой в трубе и подпрыгивала с колотящимся сердцем, хотя прекрасно понимала, что всему есть логическое объяснение.

Натан не помогал. Каждый раз, как она подпрыгивала, он смеялся. Придуривался и стал играть в духа: пробирался в ванную, пока она была в душе, и писал пошлые сообщения на запотевшем зеркале. Таня пугалась, Натан находил это очаровательным.

Шутки и поддразнивания Таня могла стерпеть. Но случалось и другое: бывало Таня заходила в комнату, а Натан стоял или сидел, уставившись в пустоту невидящим взором, а когда выходил из забытья, смеялся, что спит на ходу, но нервно, как будто не знал точно, что делал.

Оставалось три недели до открытия. Таня вернулась из города (забрала брошюры из печати) и снова нашла дом в темноте. На этот раз свет в коридоре работал: ничего зловещего или мистического, просто лампочка перегорела. Таня не стала звать Натана, а прокралась по коридорам, выискивая его, чувствуя себя глупо, и всё же...

Подойдя к кухне, она услышала странный скрипучий звук. Таня последовала за ним и нашла Натана, стоящего в сумерках: он смотрел в окно, руки двигались, тишину нарушало странное сквиш-сквиш.

Сумеречный свет упал на предмет в его руках. Вспышка серебра. Нож, огромный мясницкий нож плясал взад и вперёд по точильному камню.

— Н-Натан?

Он подпрыгнул, чуть не выронив нож, а затем уставился на него, хмуря лоб. Резко кивнув, Натан положил нож и камень на кухонный шкафчик и включил свет на кухне.

— И чего это я в темноте точу? — Он рассмеялся, положил морковку на разделочную доску, взял нож и вдруг остановился. — Немного большеват для морковки, не находишь?

Таня подошла.

— Где ты его взял?

— Х-м-м? — Он перевёл взгляд с жены на незнакомый нож. — А он разве не наш? Из набора, которая твоя сестра подарила нам на годовщину свадьбы? Лежал в ящике. — Он достал нож поменьше из деревянного блока. — Так, как вышли брошюры?

Две ночи спустя Таня внезапно проснулась и подскочила. Её разбудила музыка. Она потёрла уши, говоря себе, что это просто сон, но она определённо что-то слышала. Таня повернулась к Натану. Пусто.

«Ясно, он не спит и пошёл вниз».

Таня едва могла различить музыку, муж был внимателен и включил звук негромко.

«Вероятно, работает с документами в кабинете», уверяла она себя, а воображение продолжало рисовать нож. Большой мясницкий нож, который, казалось, взялся из ниоткуда.

«Бред».

Её сестра подарила им новый набор, а так как готовил в основном Натан, не удивительно, что Таня нож не узнала. Но как бы сильно она не пыталась убедить себя, продолжала видеть Натана в сумерках, затачивающего нож, скриш-скриш становился громче, а лезвие всё острее и острее.

«Будь проклята моя сестра».

И не за ножи. Последний раз, когда они её навещали, она вместе со своим парнем настояли на выборе ночного видео. «Сияние». Новый смотритель отеля одержим кровожадным духом и хочет зарубить жену. Таня не смотрела фильмы ужасов по одной причине и теперь вспомнила по какой.

Она включила прикроватную лампу, резко встала с кровати и зажгла верхний свет. Затем в коридоре. На лестнице.

«Просто для осторожности, конечно. Никогда не знаешь, где может валяться забытый молоток или доска».

И пока она спускалась, музыка становилась всё громче, басы гремели, ревел вокалист. Хэви-метал семидесятых.

«Парень Роу?..»

Таня резко закрыла глаза и усилием воли прогнала пугающую мысль.

«Как будто я могу отличить тяжёлый металл семидесятых от современного. И разве Натан не купил виниловый проигрыватель в прошлом месяце? Ещё до того как мы сюда приехали. Должно быть, он заслушался и не понял, что включил музыку слишком громко».

Таня спустилась по лестнице, чувствуя вибрацию басов сквозь половицы.

«Просто прекрасно. Натан не смог заснуть и пошёл в подвал, рыться в коробках».

«В вещах Роу. Парня Роу».

«Да бросьте. Роу мертвы как тридцать лет. Все вещи в подвале принадлежат Салливанам, прекрасной пожилой паре, которая сейчас живёт во Флориде».

По пути в подвал Таня прошла на кухню. Остановилась, посмотрела на ящик, где Натан хранил нож, затем подошла и открыла его.

«Просто взглянуть и вспомнить, этот ли нож дарила её сестра, а не проверить на месте ли он».

Нож был на месте. Но Таня до сих пор его не узнавала.

Таня уже начала уходить, но вернулась, достала нож, завернула его в полотенце для посуды и спрятала под раковину. И, да, она чувствовала себя полной дурой. Но больше испытывала облегчение.

Она проскользнула в подвал, молясь, что не обнаружит Натана на полу, уставившегося в пустоту и кивающего голосам, которых она не слышала. Снова она почувствовала себя дурой за такую мысль и снова испытала облегчение, когда услышала копошение в коробках, и ещё большее облегчение, когда вошла в комнату, а Натан поднял глаза, смущённо улыбаясь, точно ребёнок, которого поймали за подсматриванием в рождественские подарки.

— Поймала с поличным, — сказал он. — Музыку услышала? Я думал, что сделал негромко.

Она проследила за его взглядом, и по спине пробежал холодок. На другом конце комнаты стоял патефон, пластинка крутилась на вертушке, ещё больше альбомов лежало на полу.

— Нашёл вместе с альбомами. Ты таких лет сто не видела.

— Это принадлежало… ему? Ребёнку Роу?

Натан нахмурился, как будто такая мысль ещё не приходила ему в голову.

— Может быть. Я не думал об этом.

Он подошёл и закрыл плеер. Таня взяла альбом. В углу чёрным маркёром были нацарапаны инициалы. Т. Р.

«Как звали того мальчика?»

Она не знала и не могла заставить себя спросить Натана, убеждая себя, что он тоже не знает.

Она перевела взгляд на мужа.

— Ты в порядке?

— Конечно. Кажется, я задремал после обеда, когда ты уехала. И вот теперь ночью не спится.

— А может другое?..

Он посмотрел на неё, пытаясь понять, к чему она ведет, но что она могла сказать. У тебя не возникало странных ощущений в последнее время? Не слышал голоса, предлагающие убить своих близких?

Таня заставила себя рассмеяться. Да, это был надорванный смех, немного неуверенный, но тем не менее смех.

«Больше никаких фильмов ужасов, даже если сестра будет умолять».

— Ты в порядке? — забеспокоился Натан.

Таня кивнула.

— Просто устала.