«Красивый мир, народ сюда потянется», – подумала девушка, представляя, как Бета жестом профессионального фокусника будет распахивать перед будущими туристами каталог миров, расписывая преимущества Земли-56. Она, Дорофея, здесь первопроходец… Только как забыть осуждающее выражение лиц Машиных родителей, выбросить из головы их тревоги и переживания? Наверняка не всех мигрантов удается клонировать или разделить после?..

Когда кучевые облака на западе начали приобретать золотисто-малиновый оттенок, наставница привезла Машу с Дорой к удивительному сооружению на противоположном берегу озера.

Больше всего это здание напоминало лежащую на земле пружину в шесть завитков-небоскребов. Кольца возносились на высоту сорока этажей. И если запрокинуть голову, то казалось, что выше только птицы и са молеты.

– Дети, бегом к лифту. Второе кольцо справа! – скомандовала наставница, нетерпеливо следя за тем, как таксист, чертыхаясь, вытягивает из багажника ее чемодан.

Маша направилась к раздвижным стеклянным дверям, но окрик мучительницы застал ее у подножия высоких ступеней.

– Куда, глупые создания?! Все самой приходится делать.

Процокав каблучками чуть в сторону, она шагнула под незаметную арку, за которой в просторном коридоре с двух сторон поблескивали кабинки лифтов. Выбрав тот, который носил гордый номер сорок, она нажала кнопку вызова, перехватила последний чемодан у таксиста и небрежно кивнула девушкам на раскрывшиеся дверцы.

– Шагом марш, мухоловки.

«Сестры» Ивановы переглянулись и вошли внутрь. Лифт тронулся, через несколько мгновений вырвался из шахты и пополз вверх по внешней стороне небоскреба.

У Доры от страха перехватило дыхание. Вцепившись окоченевшими пальцами в поручни абсолютно прозрачного лифта (стеклянного даже снизу), следя, как уходит и остается где-то внизу земля, как медленно приближается верхняя часть «завитка», девушка мысленно радовалась, что с утра так мало ела.

В вертолете не было так страшно. Может, по первости, а возможно, потому, что кресла казались надежными, успокаивала широкая спина пилота впереди. Да и в воздушные гонки Дора играла не раз. Однако в Барске чувство нереальности происходящего исчезло. Вдали от дома, от Машкиных родителей, так похожих на ее собственных… Сетка координат изменилась, а действовать вслепую на чужой карте Дора опасалась.

Лифт привез пассажирок в коридор, освещенный прозрачным потолком, через который синело такое близкое небо. Молчавшая все путешествие наставница провела их в просторную комнату, так и не проявив талантов красноречия.

Девушки робко осмотрелись. Напольные горшки с бушующими цветами расположились вдоль прозрачной стены, плавно перетекающей в такой же потолок, четыре мягких кресла, в которых можно утонуть, низкий столик и низенький диванчик песочного цвета. На бледно-зеленых стенах висели картины с тропическими пейзажами.

– Ждать меня тут. Вернусь – поговорим, – по-военному коротко распорядилась наставница и вышла прочь.

Дверь за ней бесшумно затворилась и… исчезла. Маша только поскребла ногтями совершенно гладкую стену и обернулась к своей недавней противнице:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Вообще-то ты у нас местная, – развела руками Дора.

– Просто тут все точно в фантастическом фильме. – Маша с растерянным видом пнула ногой чемодан и устроилась в одном из кресел.

Дора прислушалась к собственным ощущениям. Однозначно, за ними наблюдают. Скорее всего, та же самая наставница. Чем это грозит? Только одним – отсутствием личной свободы. Во всяком случае, до тех пор, пока они не убедят наблюдателей в собственной непригодности для их целей. Вывод? Пора мириться с Махой. Вдвоем больше шансов обдурить этих недоделанных ученых.

– Маш, ты есть хочешь? Я не привыкла так долго без пищи обходиться. И не только без пищи. – Дора усиленно завертела головой.

– Пойди поищи дверь. Вдруг тебе повезет? – Маха чувствовала себя неуверенно, потому на время спрятала иголки. – Ты же из будущего.

– Альтернативного, – поправила ее Дорофея.

Хм, а если побеседовать с наблюдателями напрямую? Встав в середину комнаты, она осмотрелась и, решив, что камеры лучше всего спрятать в обилии цветов, обратилась к импровизированной оранжерее.

– Прекратите за нами подглядывать. Мы не лабораторные обезьянки, которые при включении лампочки просят банан. Я хоть и клон, но человек. И я требую выпустить нас!

– Дорофея, в твоем мире растения наделены разумом? Ты с ними так оживленно беседуешь! – послышался голос с неприкрытой издевкой.

Дора вздрогнула и обернулась.

В проеме вновь появившейся двери красовалась их мучительница. Она переоделась в зеленый наряд, и Дорофея с удивлением разглядела, что глаза у женщины сейчас стали в тон платью – ярко-изумрудными.

– Зачем вы нас заперли? – кипя от возмущения, поинтересовалась Машка.

– Ты забавно сердишься, а я люблю посмеяться, – просто ответила хозяйка квартиры.

– Мы хотим вернуться домой или требуем себе другого наставника! – чувствуя негласную Машкину поддержку, решилась на мятеж Дора.

– А вы и вправду забавные, – рассмеялась женщина, с жалостью поглядывая на своих жертв. – Что же, обезьянки, вы заслужили банан. Вас покормят, выдадут подходящую сезону одежду, а не эту потовыжималку – Она с пренебрежением покосилась на почти одинаковые костюмчики.

– Не смейте нами командовать! – неумело попыталась бунтовать Маша.

– Завтра мы пообщаемся более вдумчиво, если вы проявите чуточку благоразумия. А пока хочу дать вам пищу для размышлений. Во-первых, семью Ивановых перевели в Барск только ради вас. Запомните, обезьянки, в этот город просто так не попадают. И уж тем более не покидают его без специального разрешения. Во-вторых, ты, Дорофея Иванова, существо нестабильное, неизученное, для всего остального человечества – не существующее, потому для общества опасное. Кто тебя отпустит? Мы и так потратились, выращивая это тело. Если бы не мы – воевать тебе с собственной копией за общую жилплощадь.

– Послушайте… – попыталась возразить Дора.

– Это ты меня послушай, обезьянка. – Женщина встряхнула рыжей шевелюрой. – Ты сюда отправилась на экскурсию, на увеселительную прогулку. Но не факт, что мы выдадим обратный билет. И в твоих интересах с нами сотрудничать, если ты, конечно, еще желаешь однажды вдохнуть токсичный воздух родины и увидеть маму с папой. Я ясно выразилась?

Дора кивнула, сжимая кулаки от возмущения. Маша отвернулась от обеих.

– Хорошо, девочки. – Голос наставницы изменился, зажурчал мягко и уютно. Располагайтесь. Сейчас придет Роза – наша неисправимая любительница цветов, покажет вам, как открывать местные двери, принесет ужин. Эта часть этажа в вашем распоряжении. Встретимся завтра в девять. Кстати, меня зовут Вероника, но я предпочитаю более короткий вариант – Ника.

Она повернулась на каблуках и вышла из помещения, оставив ошарашенных девушек наедине со своими мыслями и переживаниями.

…Ужин им действительно вскоре принесла миловидная неразговорчивая девушка. На все вопросы Ивановых она отвечала коротко:

– Это к Нике.

И хоть что делай – не раскололась, не поддалась. Зато целый час провозилась с цветами – протирала влажной тряпочкой листья, рыхлила землю, перемещала кадки с рассадой. Хорошо хоть, сама с расспросами не лезла.

Дора задумчиво закусила губу. Она совершенно не знала этого мира, не могла определиться, что делать. Зато Маша распаковала чемодан, вытащила серебристый легкий ноутбук (о, ужас, аж с клавиатурой, для Доры – величайший антиквариат), включила его и принялась исследовать Интернет, удобно растянувшись на диванчике.

– Что ищешь? – Дора окончательно решила не задирать «сестрицу». Как гласит древняя пословица – они оказались в одной лодке, потому выяснять, кто круче, до схода на берег глупо.

Машка тоже растеряла былую воинственность, посторонилась, позволяя Доре заглянуть в экран. Там городской сайт демонстрировал фотографию набережной.