Лен Леонард, бывший муж Салли и отец ее ребенка, мало чем напоминал потасканного комика, которого Джек видел в Толидо. Лен лучился счастьем и здоровьем, а одевался по последней моде, как и предрекала Салли, ведь деньги теперь у него были. От прежнего Лена остались только щедро смазанные бриллиантином волосы. Он подошел к Джеку, улучив момент, когда тот оказался один.

— Я вам очень признателен, мистер Лир.

— Лен, вы работаете сценаристом потому, что умеете писать сценарии, — ответил Джек. — И нанял я вас только по этой причине.

— Я написал, как мне представляется, хорошую роль для мисс Лир. Постарался вложить в нее все, что я умею.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, Лен. Если шоу провалится, вашей вины в этом не будет.

Бетси Фредерик тоже заловила Джека, чтобы перекинуться с ним парой слов наедине.

— Не пора ли Кертису на пенсию? — спросила она.

— Конечно же, нет.

— Почему? Ему скоро шестьдесят. Он постоянно жалуется на усталость.

Джек покачал головой.

— От безделья он будет уставать еще больше.

— Джек… мы знаем, как умерла Кимберли. Я чуть не сошла с ума. Я…

— Мои дети ничего не знают.

Бетси смахнула слезу.

— Какой ужасный конец!

— Да уж, и врагу не пожелаешь такого.

— Кертис не хочет умереть в седле.

— Но какой ему смысл уходить на пенсию? Что он будет делать? Играть в гольф? Ловить рыбу? Мне уже пятьдесят, скоро пятьдесят один. Я хочу оставить работу за пять минут до смерти. Именно столько времени я отвожу на сердечный приступ. Пять минут. А когда меня будут укладывать в гроб, я, возможно, сяду и скажу: «Эй, подождите, мы еще не закончили с…»

Бетси выдавила из себя улыбку.

— У Энн, возможно, на этот счет другие идеи.

Чуть позже Джек подошел к Джону.

— У тебя семья, скоро родится ребенок. Ты не думаешь о том, чтобы попросить использовать тебя на менее опасной работе?

Джон покачал головой.

— Флот вложил миллионы долларов в мою подготовку. Я просто не могу просить о переводе.

— Кроме того, ты любишь это дело.

— Пожалуй, уже не так, как раньше.

Джон и Джони тоже поговорили.

— И каково ходить в знаменитостях?

— Джон…

— Двое пилотов прислали со мной свои экземпляры «Плейбоя», чтобы я попросил тебя расписаться на развороте.

Она покачала головой.

— Это ужасно.

— Но ты распишешься?

— Конечно.

— Жаль, что Невилл оказался таким засранцем. Тебе хотелось бы встречаться с пилотом?

Джони пожала плечами:

— Время от времени. Когда я в Калифорнии.

— Разве ты туда не собираешься? Я думал, ты будешь сниматься в телешоу.

— Буду. На месяц поеду в Лос-Анджелес.

— А какая роль будет у тебя в «Шоу Салли Аллен»?

— Ты не поверишь, но я буду брать уроки танцев и пения. Мне предстоит танцевать с Маком Рилли. У меня просто поджилки трясутся

Салли Аллен услышала последние слова.

— Со мной было то же самое. Приходится через это переступать. В первый раз, когда я вышла на сцену, мне предстояло раздеться перед двумя или тремя сотнями мужчин. Так у меня внутри все тряслось. Теперь мне не приходится раздеваться на сцене, но у меня все трясется всякий раз, когда я должна появиться перед зрителями. Все у тебя получится.

1957 год

Поначалу Мак Рилли не приходил на репетиции, и Джони работала в паре с одним из танцоров кордебалета. Потом появился Рилли. Худощавый, гибкий, общительный, он сразу расположил к себе Джони. Его советы, а главное — его отношение не только помогали, но и успокаивали.

Буквально перед самым эфиром Рилли заглянул в гримерную Джони.

— Боишься? — спросил он.

— Да.

— Я тоже. Такая уж у нас судьба. Помни только одно, ты должна повторить все то, что делала на репетиции. Танцы не такие уж сложные. Я думаю, ты справишься. Конечно, ты не Сид Чарисс[86], но от тебя ничего такого и не требуется. Все у нас получится.

Первый раз ей пришлось станцевать в самом начале шоу. Рилли был в белоснежных фланелевых брюках и свитере под горло, Джони Лир — в черном трико и темных чулках. До того момента, как Рилли подмигнул ей, она держалась скованно, а потом вспомнила все, чему он ее научил. Отработала свой эпизод и сошла со сцены и из-под камер еще до того, как на трико начал проступать пот.

— Отличная работа, крошка, — похвалил ее Рилли, хлопнув по заду.

В середине шоу Джони произнесла несколько слов в одной из миниатюр, а потом ушла в свою гримерную переодеваться ко второму танцу. Но тут же к ней постучался помощник режиссера. «Не переодевайтесь, мисс Лир. Мы не укладываемся в регламент, так что ваш второй танец пришлось выбросить».

С одной стороны, Джони почувствовала облегчение, с другой — испытала разочарование. Танцевать с Рилли — такое удовольствие.

В утренней прессе о ней упомянул только один обозреватель:

«По мнению многих людей, знающих механику шоу-бизнеса, появление „Девушки месяца“ Джони Лир в „Шоу Салли Аллен“ обусловлено только тем, что она дочь Джека Лира. Однако в паре с Маком Рилли она смотрелась вполне пристойно. Ей, конечно, повезло, что ее партнером был Рилли, а не более взыскательный, во всем стремящийся к совершенству Фред Астор[87], но в целом она произвела благоприятное впечатление».

Когда Джони вернулась в Нью-Йорк, ей позвонила Салли.

— Второй танец не забывай. Мы найдем для него место в одной из следующих передач.

В мае Линда родила девочку, Нелли-Линду Лир. Джек и Энн полетели в Сан-Диего повидаться с внучкой. Джон находился на Филиппинах и мог рассчитывать на отпуск и встречу с дочерью только через несколько месяцев.

В том же месяце Джони второй раз приняла участие в «Шоу Салли Аллен», исполнив два танца, оба соло. Ее певческое мастерство не впечатлило ни режиссера, ни продюсера, но в скетче для нее написали удачный текст.

Не прошло и недели, как в МГМ она получила женскую роль второго плана. Сыграла лас-вегасскую актрису, дублершу примадонны ревю. Она появилась на экране в сверкающем розовом корселете и головном уборе из перьев, чтобы исполнить музыкальный номер вместо примадонны, которая, никого не предупредив, нежилась в любовном гнездышке в пустыне. Критики дружно внесли Джони в список «подающих надежду». По указанию отдела кинокомпании, ведающего связями с прессой, Джони сфотографировали у бассейна «Беверли Хилтон» в купальном костюме, а также на съемочных площадках в шортах и облегающем свитере и в атласной комбинации а-ля Элизабет Тейлор в роли Кошки-Мэгги[88].

Стараниями студии Джони показывалась на людях с известными, но стареющими звездами-мужчинами. Как-то раз в «Коричневом котелке» она покинула своего кавалера вроде бы для того, чтобы попудрить носик. Вместо этого Джони нашла фотографа, спросила, сделал ли тот необходимые снимки, а получив утвердительный ответ, выскочила на улицу, поймала такси и оставила пьяного, эгоцентричного и занудного Эррола Флинна[89] коротать вечер в одиночестве. Трое мужчин предлагали ей вступить в интимную связь. Однако Джони дала себе слово, что ничего такого не будет. Двоим она отказала в резкой форме, одному — мягко, потому что в его словах не было наглости. Он поблагодарил Джони за то, что она на него не обиделась, и дал ей несколько дельных советов касательно актерского мастерства. То был Орсон Уэллс[90].

В следующий раз студия вывела ее в свет с английским актером-красавцем Дэвидом Бреком. Он учился актерскому мастерству в Королевском шекспировском обществе, сыграл Алджернона Монкрифа в комедии Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» в Старом викторианском театре, Биффа в лондонской постановке «Смерть коммивояжера»[91], несколько ролей в английских фильмах, в том числе в очередной киноверсии «Пигмалиона», где ему досталась роль Фредди. В Голливуде судьба не столь благоволила к Бреку. Тамошние продюсеры видели в нем тело и лицо, но отнюдь не актера, поэтому он получил роли лишь в трех исторических фильмах, в которых следовало отметить разве что костюмы.