— Цель нашего совещания — телевидение, — начал Джек. — Я думаю, нам придется влезать в это дело. Другого пути просто нет.
— С этим могут возникнуть трудности, — вставил Херб Моррилл. — Федеральная комиссия связи заморозила выдачу новых лицензий на телетрансляцию. Большинство работающих станций принадлежит Эр-си-а. Несколько — Си-би-эс. Независимые станции…
— … продаются, — закончил за него Джек. — Через пять лет лицензия на телевещание будет стоить десять состояний. Пока такого не наблюдается. Во-первых, еще очень мало программ. Во-вторых, велика стоимость передающего сигнала, учитывая, что число зрителей относительно невелико. Сколько у нас телевизоров на всю страну? Кэп, ты знаешь?
— Порядка полумиллиона, — ответил Дуренбергер. — И практически все они сосредоточены в радиусе пятидесяти миль от Нью-Йорка.
Джек кивнул:
— Ясно. Допустим, мы приобрели лицензию в Сент-Луисе или, скажем, в Далласе. Допустим, мы построили трансляционную башню высотой до неба. Допустим, наш сигнал будет приниматься в радиусе двухсот миль теми людьми, кто удосужится поднять антенну на пятьдесят футов над землей. Профессор Лоувенстайн?
— Тогда радиус приема сигнала составит триста миль, мистер Лир.
— Пусть так. Извините. Может, я перегнул палку. Башню до неба нам не построить. Какой смысл иметь телевизор в Талсе? Толку от него не будет, потому что туда не дойдет передающий сигнал. Но, допустим, мы начнем трансляции из Далласа или Сент-Луиса…
— Или Канзас-Сити, — добавил Кэп. — Взгляни на демографическую карту. Канзас-Сити — очень удачное место для постройки трансляционной башни.
— Вы упускаете один момент, господа, — вмешался профессор Лоувенстайн. — Вы можете иметь трансляционную станцию в Канзас-Сити, но дополнить ее ретрансляторами в Далласе, Талсе, Уичито и так далее. А из Канзас-Сити посылать сигнал на ретрансляторы по проводам.
Джек повернулся к профессору:
— Вы хотите работать в нашей компании, профессор Лоувенстайн?
— Да, полагаю, что да. И вот что еще мы должны учитывать. Сейчас ведутся очень перспективные эксперименты с передачей сигнала в микроволновом диапазоне.
3
Хотя штаб-квартира компании «Саутерн тобакко», выпускающей сигареты «Эмбер», располагалась в том же Крайслер-билдинг пятью этажами выше штаб-квартиры Эл-эн-ай, Джек не был знаком с ее президентом Лютером Дикинсоном, хотя иной раз и сталкивался с ним в лифте.
После того как они перекинулись парой ничего не значащих фраз, Дикинсон перешел к делу.
— Мистер Лир, рекламное агентство, с которым я работаю, рекомендует мне перестать спонсировать «Шоу Салли Аллен» и все прочие ваши передачи.
Джек сухо улыбнулся:
— Мистер Дикинсон, вам нужно новое рекламное агентство.
— За последние пятнадцать лет я сменил шесть. Откровенно говоря, иной раз у меня возникает вопрос, продаются ли сигареты «Эмбер» благодаря рекламе или вопреки ей?
— А вы не думали о том, чтобы продавать сигареты без рекламы?
— Мы не собираемся вообще отказываться от рекламы, просто хотим отказаться от рекламы на ваших радиостанциях.
Джек улыбнулся:
— Только потому, что я не позволяю вам назвать новое шоу Салли Аллен «Час „Эмбер сигаретс“«?
— В моем рекламном агентстве говорят, что мы не можем на это соглашаться. Они настаивают на том, что шоу должно ассоциироваться с рекламируемым товаром.
Джек покачал головой:
— Мое решение окончательное. Передача будет называться «Шоу Салли Аллен», спонсируемая… не важно кем. Для ассоциаций этого достаточно. Не знаю, говорили вам в вашем рекламном агентстве или нет, но мы больше не позволяем спонсорам вносить в сценарии передачи название товара.
— Рекламное агентство также настаивает на нашем праве одобрить или забраковать сценарий.
— Это невозможно, — отрезал Джек.
— Но мы так работали много лет.
— Однако результатами вы недовольны. Иначе с чего бы вам в течение пятнадцати лет менять шесть рекламных агентств? Я не шутил, говоря о том, что вам нужно новое агентство. С новыми идеями.
— Легко сказать, — усмехнулся Дикинсон. — Можете вы дать мне новую идею?
— Да, могу, — кивнул Джек. — Сигареты «Эмбер» ассоциируются с «Шоу Салли Аллен» и еще парой программ, которые вы спонсируете на других радиовещательных сетях. Каждую неделю одни и те же люди настраивают свои радиоприемники на передачу Салли Аллен и вынуждены слышать вашу рекламу. Значительная их часть уже курит «Эмбер». Другая часть не курит и никогда не будет курить. Я полагаю, что предназначенные для рекламы доллары вы потратите гораздо удачнее, если расширите круг программ. Рекламируйте ваш товар в разное время, в разных программах и различных аудиториях. К примеру, я могу дать вам время в «Новостях от Кертиса Фредерика». — Джек помолчал и улыбнулся. — Вы же не будете требовать права на одобрение сценария этой программы?
— Мы умеете убеждать, мистер Лир.
Джек вновь улыбнулся:
— В бизнесе вам сопутствует успех, мистер Дикинсон. Возможно, я проявляю недопустимую самоуверенность, указывая вам, что надо делать. Но уж в радиорекламе я кое-что понимаю.
— Мы обсудим ваши предложения, — кивнул Дикинсон. — Вы не будете возражать, если в ближайшие дни я приглашу вас на ленч в «Йель-клаб»?
4
Джеку и Энн так понравился дом, которые они снимали в Гринвиче, что весной 1949 года они его купили. Энн ждала второго ребенка, и городской особняк в Нью-Йорке их уже не устраивал. Они решили не продавать его и не перевозить свою антикварную мебель в загородный дом, где она, конечно же, не смотрелась бы. Дом в Гринвиче, расположенный на участке в полтора акра, построили в 1890 году, взяв за основу колониальный стиль Новой Англии XVIII века. Лиры купили его с обстановкой и по обоюдному согласию не стали тратить много денег на внутренние переделки. Средств едва хватило на покупку дома, Энн даже пришлось расстаться с остатками наследства, полученного после гибели Бэзила Флеминга. Зато у них появилась уютная загородная резиденция на тот случай, если им надоест жить на Манхаттане.
В июне они отправили в Гринвич миссис Джимбел и Маленького Джека. Двухлетний карапуз полюбил пляж и, будь его воля, не уходил бы оттуда сутками. Присцилла поехала с ними, чтобы подготовить дом к приезду Джека и Энн, а также Джона и Джонни, которые собирались провести в Гринвиче весь июль.
А в городском особняке Джек и Энн наслаждались компанией друг друга, давно уже им не удавалось побыть вдвоем.
В конце июня, в пятницу, Джек уехал с работы пораньше и появился дома к шести вечера. Энн встретила его в грации цвета слоновой кости и черных чулках, крепящихся к ней на резинках.
— Господи! — воскликнул Джек.
— Пока я еще могу показаться тебе в таком виде. В следующем месяце начну раздуваться.
На кофеином столике стояла бутылка «Джонни Уокер Блэк» и ведерко со льдом. Сама Энн из-за беременности позволяла себе только бокал белого вина. После того как Джек налил себе виски с содовой, а жене — вина, они постояли у окна, глядя на Фэ-дэ-эр-драив[67] и Ист-ривер.
— Вроде бы меня могут включить в десятку женщин, которые одеваются более элегантно, чем остальные.
— Несомненно, ради того, чтобы удостоиться такой чести, ты потратила меньше всех.
— Такой чести и должны удостаиваться те, кто знает, как этого добиться, не потратив целое состояние. У меня всего одиннадцать пар обуви, включая теннисные и пляжные туфли. Я сосчитала их сегодня утром. А у многих кандидаток обуви за шестьдесят пар.
— Что делать с такой горой обуви?
— Ума не приложу.
— Что хотят отметить-неуемную страсть к покупкам или элегантность и вкус?
— Без комментариев, — рассмеялась Энн.
Они стояли бок о бок достаточно далеко от окна, чтобы их не видели снизу. Одной рукой Джек обнимал Энн за талию.
Энн нащупала рукой его вставшего на изготовку «молодца».