Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Все только что указанные мной элементы приняли участие в борьбе, почему я и старался определить их характер. Победа официальной церкви и абсолютизма втоптала в землю и потопила в крови благородные зародыши, существование которых в темных глубинах национальной истории обнаруживается в мрачной и скорбной судьбе некоторых малоизвестных героев. Зародыши эти еще под землею и едва показываются. Жатва еще далеко. Но в египетских усыпальницах хлебные зерна хранились тысячи лет и не погибли. Как хорошо знать и как утешительно думать, что в глубине, под пылью веков, заложены прошлым плодотворные семена, ожидающие своего часа…

Чтобы выяснить условия, среди которых разыгрывалась драма, на которую я намекал, и которая составляет главный предмет этой книги, мне остается указать читателю на одну сторону национальной жизни, уже не раз затронутую мной на предыдущих страницах, но требующую более подробного описания.

Глава четвертая

Нравы

Внешний вид и моральная сторона. Женщина. Семья. Общество.

I. Внешний вид и моральная сторона

Завоеватели XIII века не мешали культурному развитию Руси. Напротив, они сами, до некоторой степени, передали ей свою цивилизацию. Взгляните на москвича XVI века: он, кажется, с ног до головы одет по-самаркандски. Башмак, азям, армяк, зипун, чебыги, кафтан, очкур, шлык, башлык, колпак, клобук, тафья, темляк — таковы татарские названия различных предметов его одеяния. Если, поссорившись с товарищем, он станет ругаться, в его репертуаре неизменно будет фигурировать дурак, а если придется драться, в дело пойдет кулак. Будучи судьей, он наденет на подсудимого кандалы и позовет ката дать осужденному кнута. Будучи правителем, он собирает налоги в казну, охраняемую караулом и устраивает по дорогам станции, называемые ямами, которые обслуживаются ямщиками. Наконец, встав из почтовых саней, он заходит в кабак, заменивший собой древнюю русскую корчму.

И все эти слова азиатского происхождения. В этом без сомнения есть знаменательное указание, хотя и относится только к внешней форме. Но гораздо важнее то, что известная примесь монгольской крови способствовала такой быстрой и покорной ассимиляции. В какой именно мере? Определить трудно. Русских документов, касающихся этого вопроса, нет, а показания иностранных путешественников противоречивы.

«Настоящие московские уроженцы», пишет Вижнер, «обыкновенно небольшого роста, но хорошо сложены, крепки и сильны, с очень белым лицом, зелеными глазами и длинной бородой, короткими ногами и порядочным брюшком». За исключением последней черты, отмеченной большинством свидетелей, этот портрет очень напоминает описание рыжей служанки постоялого двора. Пеер Персон, или Петреус, напротив, имел случай встречать в той же стране мужчин ростом в шесть футов и женщин, приводивших его в восхищение своими черными глазами, стройной талией, тонкой шеей и узкими руками с длинными пальцами. Эти глаза цвета агата были примечены также и Джекинсом. Что касается вопроса о цвете лица, то он оказывается спорным. Петреус считает его белым от природы, но очень испорченным косметическими средствами, которыми прекрасные москвички пользовались без всякого стеснения, употребляя их не только для лица и шеи, но и для глаз и зубов, Флетчер же приписывает употребление этих средств несовершенству естественной окраски.

Чтобы оправдать и тех и других наблюдателей, нужно добавить, что они плохо пригляделись, так как предметы их наблюдений не давали себя хорошо рассмотреть, женщины за стенами своих теремов, а мужчины, по крайней мере, из высшего класса, во множестве облекавших их одежд. Флетчер их насчитывает поразительное множество. Мужская одежда состояла из следующих предметов: прежде всего тафья, маленькая шапочка, покрывавшая совершенно выбритую голову. Волосы отращивались только в знак траура или немилости. Тафья у вельмож была из парчи, украшена жемчугом и драгоценными камнями. Поверх нее надевалась большая шапка, в виде тиары, в персидском вкусе. Шапка отделывалась дорогим мехом чернобурой лисицы. Рубашка без воротника оставляла шею открытой, но ее украшало широкое, пальца в три-четыре, дорогой работы колье. Рубашка делалась из красивой материи и покрывалась вышивкой. Летом она служила домашней одеждой. Зимой же поверх нее надевали легкую обыкновенно шелковую, застегивавшуюся спереди и спускавшуюся до колен одежду. Затем надевался кафтан, длинная узкая одежда, спускавшаяся до щиколотки. Делался он иногда из парчи. Кафтан перетягивался поясом, на котором висели кинжал и ложка.

Потом надевалась вышитая спереди, широкая и еще длиннее кафтана однорядка, шелковой материи, с меховой опушкой. Наконец, для выходов еще охабень…

Я избавлю читателя от описания других разновидностей костюма – ферязи, кунтуша, дополнением к которым служили высокие сафьяновые сапоги, также вышитые жемчугом и драгоценными камнями.

Нечего и говорить, что женский гардероб был еще сложнее. Общей чертой являлась роскошь и обилие одежд. Черная или красная шелковая сетка на волосах летом прикрывалась тонким батистовым, вышитым жемчугом платком, завязывавшемся под подбородком, зимой шапкой из золотой парчи, усеянной жемчугом и дорогими камнями, с опушкой из красивого меха. Широкое платье – опашня, обыкновенно пурпурового цвета, с длинными до земли рукавами. Затем невероятное множество одежд, надевавшихся одна на другую – тут были и широкие, и узкие, из парчи и из шелку. Одни усеяны камнями, другие подбиты мехом. Потом еще целый ларец браслетов, ожерелий, разного рода украшений. Обутая в башмаки из белой, желтой или голубой кожи, также вышитые жемчугом, знатная москвичка с трудом могла держаться на ногах под этой грудой сокровищ.

Таков был гардероб знати. Одежда же народа была гораздо проще. У мужчин рубашка и пара сапог летом; женщины же из скромности надевали две рубашки. Зимой одежда из белого или синего сукна, спускавшаяся ниже колен, и овчинный полушубок. К этому еще прибавьте крест на шее у женщин и в ушах серьги в виде колец из какого-нибудь металла, вот и все.

Благодаря влиянию аскетических идей, религия и скромность играли важную роль в установлении деталей женского туалета. Даже излишнее употребление косметики можно объяснить стремлением получше спрятать то, чего не следует показывать. Хотя все делалось для Бога, но и дьявол не лишался вполне своих прав. Не один только «Домострой» давал наставления выбирать головные уборы и драгоценные камни – рубины, изумруды, – чтобы усилить выражение и блеск лица.

Была ли в самом деле эта одежда с татарскими названиями заимствована от татар? Любопытно, что Флетчер этого даже не подозревал, он полагал, что современные ему русские носили одежду греческого происхождения. Одежда московских государей, конечно, была скорее византийской, чем самаркандской. Все европейские государи в более древние времена одевались так. Без сомнения, румяна и белила, пользовавшиеся таким почетом у московских щеголих, были византийского происхождения. Это дар Ольги, жены Игоря. Отправляясь в Константинополь в 955 г., княгиня взяла с собой многочисленную женскую свиту, которая не теряла даром времени на берегах Босфора. Для Европы средних веков Константинополь заменял современный нам Париж, был столицей изящной роскоши. Покрывая зубы черным лаком и придавая каким-то неизвестным нам способом черную окраску даже белку глаза, русские женщины занимались скорее какой-то примитивной татуировкой, нежели подражали в этом деле тонкому искусству греко-римских щеголих. Но и в этом надо видеть, без сомнения, следствие того грубого искажения, которому искусство во всех своих формах подвергалось в этой стране. Кокетство здесь как бы стремилось проявить идеал красоты, изображенной в народной поэзии:

«Лицо бело, как снег, глаза с поволокой»…

С берегов Босфора спутницы Ольги привезли на Русь если не кику, то, по крайней мере, ту разновидность этого головного убора, которую потом носили московские государыни вместе с вясями, длинными жемчужными нитями, спадавшими с обеих сторон на плечи. Этот головной убор встречался в древних греческих колониях на берегу Черного моря, и на евангелии Х века, хранящемся в библиотеке Гота, императрица германская Теофания и сын ее Оттон III изображены в костюмах, напоминающих одежду московских бояр и боярынь XVI века.

34
{"b":"232743","o":1}