Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда Филипп Красивый облагал народ новым налогом, что вменялось ему в вину, то делал он это, желая укрепить обороноспособность Франции. Когда Филипп Валуа потребовал ввести еще более тяжелые подати, то лишь для того, чтобы оплатить свои поражения.

За последние пять лет его правления курс чеканной монеты будет падать сто шестьдесят раз, серебро потеряет три четверти своей стоимости. Тщетно старались установить твердые цены на продукты питания, они достигли головокружительных размеров. Глухо роптали города, страждущие от никогда раньше не виданной инфляции.

Когда беда раскинет свои крыла над какой-нибудь страной, все смешивается и природные катастрофы сопрягаются с людскими ошибками.

Чума, великая чума, пришедшая из глубины Азии, обрушила свой бич на Францию злее, чем на все прочие государства Европы. Городские улицы превратились в мертвецкие предместья – в бойню. Здесь унесло четвертую часть жителей, там – третью. Целые селения опустели, и остались от них среди необработанных полей лишь хижины, брошенные на произвол судьбы.

У Филиппа Валуа был сын, но его, увы, пощадила чума.

Францию отделяли еще только две-три ступени от полного упадка и разорения, но с помощью Иоанна II, по недоразумению прозванного Добрым, эти ступени будут пройдены.

Эта череда сменяющих друг друга на троне посредственностей чуть было не уничтожила в Средние века государственный строй, исходящий из посылки, что сама природа способна породить в лоне одного и того же семейства держателя верховной власти. Но разве народы чаще выигрывают в лотерее избирательных урн, чем в лотерее хромосом? Толпы, ассамблеи, даже ограниченные группы избирателей ошибаются так же часто, как ошибается природа; Провидение так или иначе скуповато на величие.

Часть первая

Беды приходят издалека

Глава I

Перигорский кардинал размышляет…

Я бы мог стать Папой. Ну как забыть, как не вспомнить, что трижды я держал в руках папскую тиару, трижды! Будь то Бенедикт XII, будь то Климент VI, будь то наш теперешний Папа, это я, я после ожесточенной борьбы решал, чье именно чело в конце концов увенчает тиара. Мой друг Петрарка недаром зовет меня делателем пап… Не такой уж искусный делатель, раз тиара ни разу не досталась мне. Впрочем, на то воля Божья… Ох и странная это штука – конклав! По-моему, я единственный из живущих ныне кардиналов видел целых три конклава. А возможно, увижу и четвертый, ежели Папа Иннокентий VI и впрямь болен, как уверяет всех и каждого…

Что это там внизу за крыши? Ах да, узнаю, это же аббатство Шанселад, что лежит в долине Боронн… Конечно, в первый раз я был чересчур молод. Тридцать три года, возраст Христа; и в Авиньоне пошел об этом шепоток, когда стало известно, что Иоанн XXII… Господи, осени душу его святым своим светом, он был моим благодетелем… когда стало известно, что он уже не встанет с ложа. Но кардиналы не пожелали выбрать самого молодого из всех своих собратьев, охотно признаю – это вполне разумно. Дабы нести такое бремя, требуется опыт, и опыт этот я приобрел ныне. Но все равно и тогда у меня уже было достаточно опыта, и поэтому-то я не забивал себе голову тщетными иллюзиями… Я только без устали нашептывал итальянцам, что никогда, слышите, никогда французские кардиналы не отдадут своих голосов Жаку Фурнье, и, представьте, добился того, что все они проголосовали именно за него, и он был избран единодушно. «Вы же осла выбрали!» Вот что он крикнул нам, когда огласили его имя, и это вместо благодарности-то. Он знал свои недостатки. Нет, впрочем, не такой уж он осел, но тем паче и не лев. Просто хороший генерал духовного ордена, который довольно умело заставил неукоснительно повиноваться себе картезианцев, во главе коих он и стоял. Но возглавлять весь христианский мир… для этого слишком он был мелочен, слишком придирчив, слишком пристрастен. В конечном счете все его реформы принесли больше зла, чем добра. Зато уж при нем можно было быть уверенным, что Святой престол в Рим не вернется. В этом вопросе он был тверд как скала… а это-то и было самым главным.

Во второй раз, на конклаве 1342 года… ох, я ведь в этот второй раз имел все шансы, если бы… если бы Филипп Валуа не пожелал посадить на Святой престол своего канцлера, архиепископа Руанского. А мы, перигорцы, всегда были покорны французской короне. И к тому же разве мог бы я впредь оставаться главой французской партии, ежели бы пошел против желания короля? Впрочем, Пьер Роже был великим Папой, безусловно лучшим из всех пап, которым я служил. Достаточно поглядеть, во что он превратил Авиньон, какой дворец построил и сколько хлынуло к нему людей просвещенных, ученых, художников… И наконец, он ухитрился купить город Авиньон. С моей помощью купил, потому что я вел переговоры с королевой Неаполитанской, поэтому могу смело сказать – это дело рук моих. Восемьдесят тысяч флоринов, да это же пустяк, просто подачка. Королева Жанна не так нуждалась в деньгах, как в отпущении грехов, – я имею в виду ее многочисленные браки, не говоря уже о еще более многочисленных любовниках.

Наверняка на вьючных моих лошадей они надели новую упряжь. В носилках не особенно-то мягко. Так оно всегда и получается, когда отправляешься в путь, всегда одно и то же… Отныне наместник Божий уже не постоялец, что сидит бочком на краешке шаткого трона. А папский двор – это же пример для всего света! Все короли теснятся здесь. Для того чтобы быть Папой, мало быть священником, надо еще уметь быть земным владыкой. Климент VI был великим политиком, и он охотно прислушивался к моим советам. Ах, чего стоит одна только морская лига, куда входили латинская церковь Востока, кипрский король. Венецианская республика, странноприимный орден… Нам удалось очистить от варварской заразы греческий архипелаг; и много еще чего мы могли бы совершить. Но потом началась эта дурацкая война между французским королем и королем английским – честно говоря, не думаю, чтобы она когда-нибудь кончилась, – и помешала нам осуществить еще один наш замысел – вернуть Восточную церковь в лоно Римской церкви. А потом пришла чума… а потом Папа Климент скончался…

В третий раз на конклаве – а был он четыре года назад – помехой оказалось мое происхождение. Слишком я, видите ли, знатный сеньор, у нас уже был один такой. Я, кардинал Перигорский, зовусь Эли де Талейран, шутка ли, и если бы выбрали меня, то это было бы прямым оскорблением для бедных! В иные минуты на нашу церковь нападает яростный стих самоуничижения и самоумаления. Но пользы от этого что-то не видно. Хорошо, совлечем с себя наше богатое облачение, запрячем подальше наши ризы, продадим с торгов наши золотые дароносицы и будем раздавать верующим тело Христово из двухгрошовых мисок; облачимся в мужицкую одежду, да еще выберем ту, что погрязнее, и никто не будет тогда питать к нам уважения, прежде всего само мужичье… А как же иначе, ежели мы станем им ровней, с чего же это они будут нас почитать? В конце концов мы и сами потеряем к себе всяческое уважение… Сошлитесь на это в присутствии вот таких оголтелых сторонников самоуничижения, вам тут же ткнут под нос Евангелие, да еще с таким видом, будто им одним оно ведомо, и как начнут твердить о яслях, стоявших между быком и ослом; как начнут нудить о мастерской плотника!.. Будьте, мол, подобны нашему владыке Иисусу Христу… Но разрешите спросить вас, дорогие мои тщеславцы, ученые мужи, где сейчас-то находится Иисус? Разве не восседает Он одесную Отца своего, разве не столь же всемогущ, как Он? Разве не Христос во всем величии своем царит среди небесных светил и музыки сфер? Разве не Он властитель Вселенной, окруженный сонмом серафимов и блаженных? И кто, скажите на милость, уполномочил вас через собственный свой облик решать, какой из двух образов Иисуса должно вам давать пастве – образ краткого его земного существования или же образ вечного его торжества?

…Ну и ну, если по пути мне попадется какая-нибудь епархия, где епископ, приверженец новых идей, чересчур склонен принижать Господа нашего, тогда я вот что скажу ему в поучение. Таскать на себе ежедневно с утра до вечера золотое шитье весом в двадцать фунтов, да еще митру, да еще посох – не так-то уж это весело, особенно когда таскаешь их на себе целых тридцать лет. Но без этого не обойтись.

2
{"b":"232713","o":1}