На следующий день Уилл явился перед самым ужином как ни в чем не бывало. Был такой же чудесный день бабьего лета, сотканный из солнечного света и легкого бриза, и даже вечером было тепло. Дуб, росший во дворе, скинул почти всю листву. Занятая приготовлением ужина, Молли посмотрела в открытую дверь, заслышав лай Порк Чопа. Сквозь сетку она различила автомобиль Уилла, затормозивший возле дома, а потом и самого Уилла, шагавшего по устланному золотисто-красным ковром листьев двору. Он был в сером спортивном костюме, под мышкой у него был большой, упакованный в яркую бумагу сверток.

В Молли смешались противоречивые чувства. От одного вида Уилла у нее заныло сердце; нахальство, с которым он продолжал наведываться к ним, как будто ему были рады, вызывало в ней злость. И, несмотря на твердую решимость поставить крест на личных отношениях с ним, она испытывала естественное удовольствие при виде подарка, который он нес. Молли не отказывалась от намерения вычеркнуть его из своей жизни, но все-таки было лестно, что он продолжал ухаживать за ней.

Разумеется, подарок не мог ничего изменить в их взаимоотношениях, но это был верный признак того, что мужчина желает примирения.

Мужчины все одинаковы: получая отпор, развивают наступление.

У Молли выдался очень трудный день. Поскольку ей не пришлось выходить на работу – вторник был выходным днем в Кинленде, – она нагрузила себя массой других дел, лишь бы не думать об Уилле или о чем-то другом. Она убралась в доме, сходила в прачечную, съездила в Лексингтон, походила по комиссионным магазинам в поисках подходящего платья для Эшли, ведь до школьного бала оставалось несколько дней. Ей очень понравилось шелковое открытое, на бретельках, платье цвета слоновой кости длиной до колена. Она купила его по смехотворно низкой цене с таким расчетом, что сможет вернуть, если Эшли не одобрит ее выбора. Эшли уже примерила обнову и пришла в восторг, хотя у Молли и появились некоторые сомнения. Ей показалось, что платье Эшли не по возрасту, но она решила, что, если до пятницы не найдет ничего более подходящего, вполне сгодится и это.

Молли рассчитывала убедить Эшли прикрыть чем-то обнаженные плечи.

Эшли сейчас была на кухне и, радостно напевая что-то себе под нос, готовила картофельное пюре. Молли вилкой переворачивала поджарившихся с одной стороны цыплят, краем глаза наблюдая за бурлящим в кастрюле зеленым горошком. Сэм и Сьюзан сидели за столом, заканчивая художественный проект из пластилина. Майк был в гостиной – как предполагалось, занимался своим рефератом.

– Это Уилл! – радостно воскликнула Сьюзан, когда Уилл постучал в сетчатую дверь. Вскочив из-за стола, она бросилась открывать дверь и замерла, широко раскрытыми глазами уставившись на подарок.

– Это для Молли? – с благоговейным трепетом произнесла она, когда Уилл прошел на кухню.

Молли, повернувшись к гостю спиной, приготовилась выразить презрение и ему, и подарку.

– Нет, – весело сказал Уилл, игнорируя ледяное молчание Молли, и окинул мимолетным укоризненным взглядом ее фланелевую рубашку, спортивные брюки и босые ноги. – Это для Эшли.

– Для меня? – Эшли изумленно посмотрела на него, когда он протянул ей красиво упакованную коробку.

Уилл усмехнулся и кивнул. Эшли быстро переложила в сковородку картофельное пюре и взяла подарок. Какое-то мгновение она молча смотрела на коробку, потом перевела взгляд на Уилла.

– Открой, – попросил он.

– Открой, открой! – хором завопили близнецы.

Сэм отбросил свое занятие и присоединился к Сьюзан, которая уже суетилась вокруг Эшли. Майк вышел из гостиной на шум и встал в дверях.

Пытаясь противостоять обуревавшим ее эмоциям, Молли сосредоточилась на цыплятах, однако краем глаза все-таки следила за происходящим.

Эшли медленно сняла упаковочную бумагу, аккуратно сложила ее и ленту для последующего использования. Коробка была ослепительно белой, а на крышке красовался золотой вензель эксклюзивного магазина готового платья. Поколебавшись, Эшли все-таки сняла крышку, из-под которой выпорхнули пушистые слои тончайшей белой бумаги.

– Что же это такое?.. – чуть дыша, вымолвила Эшли и, положив коробку на стол, прикоснулась к мягким складкам бумаги. – О Боже!

Затаив дыхание, Эшли извлекла из коробки платье. Если быть точнее, шикарное платье – изысканного нежно-розового цвета, с целомудренным вырезом, схваченным посредине шелковой розой. Платье было сделано на корсаже, а широкая юбка ниспадала к полу морем мягких складок.

– О Боже! – повторила Эшли, уставившись на платье, которое держала перед собой на вытянутых руках.

– Эшли, какая красота! – прошептала Сьюзан.

– Это платье, – с явным разочарованием произнес Сэм, обращаясь к Майку.

Майк скорчил сочувствующую гримасу.

– Молли, посмотри! – Эшли кинулась с платьем к сестре.

– Оно просто роскошное, Эш, – сказала Молли, решив, что не стоит портить настроение Эшли из-за своих отношений с Уиллом. Она знала, что в этом платье Эшли будет выглядеть королевой, ну а уж о цене и думать не смела. Во всяком случае, им такое было явно не по карману. – Просто роскошное.

– Но у меня уже есть то белое платье. – Совестливая Эшли вспомнила о платье, которое купила Молли, и выглядела расстроенной.

Молли покачала головой.

– Это – то, что надо. А белое я отнесу обратно в магазин.

– Мне так оно нравится. – Улыбка тронула губы Эшли, и глаза ее заблестели, когда она вновь посмотрела на розовое платье.

Растроганная тем, в какой восторг пришла Эшли, Молли испытала благодарность к Уиллу, но тут же подавила в себе это чувство. Да, безусловно, в нем было все: и сила, и красота, и сексуальность, но… он должен был уехать. Молли рассчитывала на то, что к моменту его отъезда она полностью избавится от каких бы то ни было чувств к нему.

– Спасибо, Уилл, – тихо сказала Эшли, обернувшись к нему. Потом она пересекла кухню, положила руку ему на плечо и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку.

– Пожалуйста, – ответил Уилл, когда она отошла от него на шаг и улыбнулась. – Я так подумал, что хотя бы этим смогу искупить свою вину за то, что отдавил тебе ноги во время наших уроков танцев.