При мысли об этом Карли вздрогнула. Неужели ее ночные страхи вернулись? За исключением того самого кошмара, приснившегося ей в спальне Мэтта, когда она снова видела себя маленькой девочкой, испуганной чем-то, что было в Доме, Карли не могла вспомнить, что именно ей снилось. Но, может быть, она помнила. Может быть, ей не давали покоя запечатлевшиеся глубоко в подсознании и забываемые после пробуждения страшные образы, продолжавшие тревожить ее и днем.

«По крайней мере я больше не кричу по ночам», – подумала она отрешенно.

Какой бы ни была причина пробуждения Карли, обычно ее пульс постепенно успокаивался, страх проходил, она засыпала, а когда наступало утро, страх начинал казаться детским и даже немного смешным. Конечно, она не собиралась рассказывать, что в разгар ночи просыпается, напуганная до полусмерти. Тем более что рассказывать было некому. Особенно Сандре, всю жизнь прожившей в городе и так напуганной переездом в сельскую местность; в глубине души Карли еще жило опасение, что подруга удерет обратно в Чикаго. А Мэтт от нее скрывался. Впрочем, она и не собиралась делиться с ним.

Она вообще больше не собиралась иметь с ним дело. Она все ему высказала. Теперь все кончено. Все позади.

Но на самом деле ничто не закончилось, потому что он поцеловал ее. И этот поцелуй потряс ее до глубины души.

– Когда я вышла из офиса шерифа, Антонио стоял на тротуаре. Он проводил меня почти до самой машины. И знаешь, что он сказал про тебя и шерифа? – Сандра хихикнула, следом за Карли поднимаясь на крыльцо. – «Вот это да!» – низким и чувственным голосом промолвила она, передразнивая Антонио. – А потом почмокал губами.

Карли громко застонала. Она не хотела этого знать. С нее довольно.

– Не понимаю, что тебе мешает лечь в постель с этим мужчиной, – более серьезным тоном сказала Сандра. – Не говори, что ты не хочешь этого.

Лампочка над крыльцом была включена. В ее желтом свете было куда спокойнее, чем в темном, поросшем деревьями дворе. И все же неловкость, которую Карли ощущала возле дома после наступления сумерек, заставила ее торопиться. Пальцы не слушались, и она чуть не выронила связку ключей. Она знала, что это глупо и что во всем виноват тот проклятый взломщик, но не могла избавиться от ощущения, что кто-то прячется во тьме и следит за каждым ее шагом.

– Я вовсе не хочу спать с Мэттом, – коротко ответила она, наконец вставив ключ в замочную скважину. – Поверь мне, у него куча проблем.

Она открыла дверь и с облегчением вошла в дом. Негромкий писк охранной системы, предупредивший, что у открывшего дверь есть сорок пять секунд на то, чтобы выключить ее, пока не прозвучал сигнал тревоги, отдался музыкой в ушах Карли. Это означало, что в доме никого не было.

– Какие проблемы? – спросила Сандра, входя за ней.

– У него не стоит, ясно? – выпалила Карли первое, что пришло ей в голову.

Впрочем, судя по реакции Сандры, ее экспромт удался: подруга лишилась дара речи, да так и застыла, открыв рот.

– Врешь! – сказала она, придя в себя.

Карли не ответила, потому что в этот момент закрывала и запирала дверь. Запах свежей краски – она уже выкрасила переднюю гостиную и начала красить заднюю – заставил ее поморщиться.

Хьюго сидел на решетке радиатора. Он встал и потянулся в знак приветствия, затем спрыгнул на пол, приземлившись с громким стуком. Энни прибежала с кухни, стуча когтями по полу и отчаянно размахивая хвостом.

Хьюго, оскорбленный вторжением какой-то собаки, подпрыгнул, зашипел и рванул в переднюю гостиную. Энни, радостно залаяв, устремилась в погоню.

– Хьюго! Энни! Перестаньте!

Карли сокрушенно посмотрела им вслед. Бесполезно, эти хулиганы даже не обернулись. Она только вздохнула.

– Добро пожаловать в гостиницу «Зоопарк Бидла», – с иронией провозгласила Сандра.

Карли метнула на подругу сердитый взгляд – Сандра даже не старалась скрывать своего недовольства по поводу пополнения их маленького семейства, – а затем прислушалась и пошла в сотый раз выручать Хьюго. Тем временем Сандра отправилась на кухню.

– Энни, замолчи! Хьюго, не будь таким… – Ей пришло на ум слово «неженкой», но тут Карли вспомнила, что именно так называл ее любимца Мэтт, и заменила слово: – …таким ребенком.

Она сняла Хьюго с высокой каминной полки в задней гостиной, шуганула Энни, прыгавшую по полу с веселым лаем, и понесла кота на кухню, ругая и его, и собаку. Энни больше не лаяла, но с тоской смотрела на Хьюго, труся следом. Как дети, которым предстоит научиться жить вместе, подумала Карли.

– Ты ведь врешь все, верно? – спросила Сандра, когда Карли появилась на кухне с котом на руках.

– Ты о чем? – удивилась Карли.

– Сама знаешь. О шерифе.

Карли поставила кота на стойку, затем опустилась на колено и погладила Энни. Та сразу же замахала хвостом, положила на ногу Карли передние лапы и лизнула ее в щеку.

– Карли…

– Ну, хорошо. – Хотя Мэтт этого и заслуживал, Карли поняла, что не может солгать дважды подряд. Поэтому она пожала плечами. – Ладно. Я вру. Нагло и беспардонно.

Сандра насупилась.

– Хорошая девочка, – сказала Карли собачонке. Она подняла Энни, прижала ее к себе и начала чесать за ушками. Энни улыбнулась во всю пасть и запыхтела от удовольствия.

Сандра хмуро посмотрела на них обеих, затем открыла холодильник, забралась внутрь, вылезла с куском ветчины и бросила его Энни. Собака схватила кусок на лету и с аппетитом проглотила.

– Ну вот видишь, – сказала Карли. – Ты полюбишь ее.

Сандра скорчила гримасу.

– Знаешь, почему я не сказала еще в Чикаго, что не люблю собак? Потому что о собаках тогда речи не было! Если бы кое-кто, – с нажимом произнесла она, – сказал, что он хочет собаку, я бы так прямо и ответила, что терпеть не могу собак. Но никто этого не сказал. Ты просто привела собаку, и все.

Это было продолжением спора, который длился уже несколько дней. Может, Карли с большим вниманием отнеслась бы к жалобам Сандры, если бы та не бросила собачонке второй кусок ветчины. А затем, покосившись на своего главного союзника в борьбе с собакой, Сандра сунула кусочек и Хьюго, который следил за трапезой соперницы сначала с изумлением, а потом с явным негодованием.

– Очень мило, – с озорной искоркой в глазах заметила Карли. – Я вижу, ты любишь и Хьюго тоже.

Сандра сердито фыркнула и снова повернулась к холодильнику. Карли посмотрела на Энни, которая виляла хвостом и с надеждой следила за Сандрой. Собачонка еще не совсем освоилась с новой жизнью, прошло еще слишком мало времени. Карли не сомневалась, что все будет в порядке. Просто Энни все еще боялась незнакомых людей и сразу поджимала хвост, если кто-нибудь говорил с ней без ласковых ноток в голосе. Но собачка была доброй, всех любила, разумеется, кроме Хьюго, и, как казалось Карли, была благодарна за то, что ее избавили от тягот бродячей жизни.

Мысль о том, что собака может испытывать благодарность, заставляла Сандру насмешливо фыркать, но Карли все больше убеждалась, что Энни именно благодарна за дом, за еду, но главным образом – за любовь.

Она почти сразу отвезла Энни к ветеринару. Тот осмотрел собаку, сделал ей целую кучу уколов и примерно определил возраст – пять лет. Сказал, что она давно бродяжничает, но особых проблем со здоровьем, к счастью, нет. Истощена, однако при регулярном питании скоро поправится. Сравнительно недавно полученная рана – сильный порез на животе за передними лапами – затянулась, не воспалившись, и благодаря неустанному зализыванию уже заживала. Темное вещество, покрывавшее шкуру Энни, оказалось ее собственной кровью, сочившейся из пореза. Карли испугалась из-за столь обильного кровотечения, но засохшую корку удалось легко смыть, после чего мех Энни стал мягким, черным, слегка вьющимся. Шрам, похоже, ее совсем не беспокоил. После купания, расчесывания и активного выведения блох Энни стала совсем другой.

Хорошенькой. Во всяком случае, симпатичной.

– Хорошая девочка, – одобрительно сказала Карли, когда Энни спокойно уселась и принялась следить за Хьюго. Кот был более разборчив и сначала обнюхал свой кусочек со всех сторон, а потом съел на глазах у облизывавшейся собаки. Когда с ветчиной было покончено, глаза обоих животных тут же с надеждой устремились на Сандру, которая продолжала копаться в холодильнике.