Они снова целовались, но их соединила не только страсть. Не бешеный поцелуй. Нежное доверие друг к другу, и двое, всю жизнь отрицавших альтруизм, поняли, что он значит. Поняли, что жить для других, особенно для одного, нужно добровольно. Это должно быть основано на любви, а не на словах.

Они снова оторвались и долго молчали, наслаждаясь объятиями друг друга. Бруни рассеянно расчесывала курчавые волосы на его груди, поднимая их крошечными волнами и прижимая обратно, а он ласкал её груди, и тут она нарушила молчание, спросив:

- У тебя была последняя стадия рака?

Он промычал и спросил:

- А ты от чего умерла?

- Отказали почки, но это неважно. Рак желудка?

Снова мычание.

- Больно?

- Довольно.

- Роузголд говорил, что ты до самого конца боролся с болью волей. Он меня провел?

- Нет.

- Ты можешь победить волей любую боль?

- Да. Но почему?

- Потому, - она сбросила куртку и сорвала брюки, - что я хочу тебя, сейчас, немедленно.

Джейсон ничего не сказал и срывал одежду, а она продолжала:

- Если это вызовет боль, я хочу знать, справишься ли ты без наркотиков.

Больше она ничего не сказала. Словами. Губы обхватили его член, как в том сне. Он трепетал от нежданного удовольствия. Еще движение губ, и он тверд, как всегда. С большим опытом, чем во сне, Бруни ввела его в себя, вынув тампон, и втолкнула глубже.

Джейсон взял её за плечи и чуть потянул, её груди висели как раз над его ртом. Он слегка двинул бедрами, и Бруни изогнулась в экстазе, её соски коснулись его губ. Он поймал один и куснул, сильно, но не больно. Она застонала, отдавая ему грудь и душа своей теплой плотью.

Джейсон обнял её и аккуратно положил на спину. Когда он перемещался, желудок чуть скрутило, но боль потерялась в более сильных ощущениях. Забыв о роях жалящих насекомых, забыв, что на них могут смотреть, Джейсон двигался сильнее, чем в Нью-Йорке. Как с Марси, но Бруни не возражала. Она вздыхала и молила еще. И еще. И еще. Пока в них ничего не осталось, и они воспарили в оргазме. Над джунглями и над всем миром. И вернулись с теплым чувством, что любят и любимы. И оба согласились, что любовь лучше войны.

Следующим утром, когда первые лучи разогнали ночь, Терлей разбудил Джейсон ударом по подошвам. Пришлось ударить несколько раз, пока реальность воскресла в спящем мозгу Джейсона, ещё через несколько минут он сел, стряхивая сон и слушая Терлея:

- Нам нужно уходить - и быстро.

Джейсон плохо соображал со сна.

- Почему?

- Утром, в последнюю смену, я обнаружил огонь и услышал голоса в двух милях отсюда. Кто-то встал лагерем. Кто-то, кто может быть врагом.

- С чего ты взял, что они враги?

- Они говорят на диалекте.

- Большинство людей в Пунта де Флеча так говорят.

- Да, - усмехнулся Терлей. - Но не в армейской форме.

- Ты видел?

- Да. И я видел, что они вооружены. Это, должно быть, патруль.

- Ты говорил Бруни? - Джейсон огляделся, услышав "нет". Не было ни её, ни местной. Мужчина так же валялся на рюкзаке со шляпой на глазах.

- Ты говорил кому-нибудь? - Джейсон почувствовал тревогу, потому что Терлей так же жевал сигару и усмехался.

- Нет. Только тебе.

- Почему только мне?

- Ну, твоя девчонка соображает, но вообще... От местной нет толку и, Терлей огляделся, остановил взгляд на спящем повстанце, оперся на Джейсона и шепнул, - ты и я - единственные белые мужчины здесь, и я думаю, мы сами справимся.

Что-то Джейсону не нравилось в улыбке Терлея. Тот хмыкнул, передвинул сигару и, вновь словно позируя для журнала, отправился к рюкзаку, бросив через плечо:

- Собирайся. Ты должен доказать, что я хороший учитель.

Джейсон отошел в джунгли облегчиться и заторопился обратно, тревожно хмурясь от ощущения, что решение Роузголда насчет мозгов не работало. Терлей был не таким, каким был в Нью-Йорке. Тот Терлей не был таким деревенщиной. Не таким, какой помогал вчера сбежать. И он боялся, что и завтра Терлей будет другим. Бруни вышла из джунглей, встала рядом на колени и спросила, посмотрев ему в лицо:

- Боль?

Джейсон покачал головой и глазами указал на Терлея:

- Насколько Роузголд уверен в технологии?

Выражение лица Бруни подтвердили подозрения, и она сказала то, что он уже знал:

- Он не был стопроцентно уверен, что не возникнет осложнений. А что?

- Терлей сказал, что заметил угрозу на дороге, и я думаю, существует ли она в действительности. Кроме того, он говорит все более по-деревенски. Он не тот, кого я знал в Нью-Йорке.

Бруни разглядывала его, словно проникая в мозг.

- Что не так? - Джейсон прервал зондирование, но она только пожала плечиками.

- Ты пугаешь, Джейсон, - сказала она, когда они встали. Ты действительно колдун. Ты знал, что я вначале не хотела секса. Ты узнал Терлея в новом теле. А сейчас тебя беспокоит то, что упоминал Роузголд как признаки повреждения ума. Ты определенно колдун.

- Но приятный колдун, - заключила она, обвив его талию.

Бруни хорошо пахла. Как настоящая женщина без искусственных запахов. Ее природный мускус мог возбудить любого, и Джейсон хотел бы забыть о Терлее, о Пунта де Флеча, о мире и провести жизнь, слившись с ней дыханием. Но у них не было даже минуты, Терлей портил приятный момент нежелательным присутствием.

- Не хочу беспокоить вас, - проворчал он, - но думаю, нам лучше уйти, и побыстрее.

Терлей взглянул на Бруни особенно выразительно, чего Джейсон не понял и добавил к списку подозрений.

Бруни замяла неловкость и улыбнулась Терлею, сказав:

- Ладно, мы будем готовы через минуту. Кстати, как ты себя чувствуешь?

Терлей прищурился и огрызнулся:

- Эй, заботься о своем парне и оставь меня в покое. У него раны на брюхе. Не у меня. Я в полном порядке.

Терлей взялся за лазер, и мгновение Джейсон ожидал выстрела в Бруни. Но Терлей перекинул лазер через плечо и пошел к рюкзаку, бормоча что-то вроде:

- Проклятое женское сюсюканье.

Джейсон с Бруни переглянулись и начали собираться. Джейсон почти накинул рюкзак, но отставил, чтобы рассмотреть оружие. Точь-в-точь, как он потерял на пляже. Тот же дизайн. Вес. Цифирка "15" в окошечке. Единственное отличие - инициалы на стволе. Он вспомнил лазер с человеческой плотью и двух убитых солдат. Сможет ли он опять так машинально убить?

Когда Бруни отошла проинформировать местных, Терлей присоединился к Джейсону, лицо его было спокойно и без следа злости или страха, бывших пару секунд назад.

- Слушай, Джейсон, я извиняюсь, что сорвался на твою девчонку, но я не спал ночью. Я охранял наши задницы.

- Да, - сказал Джейсон, - а почему меня никто не разбудил на мою смену?

- Девчонка не позволила. Она сказала, что заменит тебя, а я этого не терплю и отстоял две смены. Я в порядке, а тебе нужен отдых.

Терлей отвел Джейсона подальше и прошептал, оглядевшись:

- Я нашел параллельный с нашим путь. Он хорош только 200 ярдов, но по нему мы можем уйти от патруля.

- Звучит неплохо, - Джейсон думал, подыгрывать ли Терлею. Сделать вид, что уходят от патруля, если такой был, в чем он не был уверен.

- Хорошо, - Терлей пососал сигару и кивнул, сказав: - Я рад, что здесь есть ещё белый, чтобы помочь мне.

И они пошли сквозь листья. Подняв рюкзак, Джейсон последовал за ним, ведя Бруни. Местные не задавали вопросов и делали то же.

Новый путь был хуже, уже и более заросшим. Но стены растительности стали превосходным убежищем от солдат, если те здесь были.

На ходу Джейсон объяснял Бруни, почему он решил подыграть Терлею и что они оба должны за тем наблюдать, как вдруг его желудок резко и громко пожаловался на невнимание. Хихикая, Бруни протянула Джейсону пакет, и снова рассмеялась громкому голосу внутренностей. Пакет был белым кирпичом в прозрачном пластике, и Джейсон собирался его открыть, когда Бруни сказала: