— Ты действительно думаешь, что это была женщина? — спросил Круз, которого все больше интриговала эта таинственная личность.

— Мне так показалось. И ты знаешь, Круз, мне все чаще приходит мысль о свидетеле, который так до сих пор и не объявился. А ведь он был со мной, когда я обнаружил труп Ченнинга.

— Но ради Бога, Джо, этот свидетель был мужчина или женщина?

— Я в самом деле не знаю, Круз, в этом-то все дело. Я видел только, как Ченнинг лежит на полу неподвижный, и все. Но был же там кто-то другой. Он сразу же зашел мне за спину, а потом и вовсе исчез.

— Он говорил что-нибудь?

— Я помню, кто-то сказал: «Быстрее «скорую помощь». Телефон там, на столе».

— И больше ничего?

— Ничего, но сегодня я себя спрашиваю: «Не был ли голос Доменик одновременно и голосом того свидетеля?». Короче говоря, я спрашиваю: «Был ли Доменик этим свидетелем?»

Круз насмешливо присвистнул и выпрямился с веселым видом, забывая одновременно и о жаре, и о своей лени.

— Ну, это, по крайней мере, след, причем настоящий. Слушай, я займусь виллой, а ты возьми на себя Доменик. Попытайся хотя бы узнать, мужчина это или женщина. Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе разницу между этими двумя понятиями?

К удовольствию Круза, Джо рассмеялся. Впервые с тех пор, как вернулся в Санта-Барбару.

Позвонив но номеру, который дала ему Доменик, Джо убедился, что это был номер не телефонной будки. Трубку сразу же сняли, и он услышал знакомый голос. Они условились встретиться в том же самом месте, в тот же самый час.

На сей раз Джо был на новой машине Круза. Он припарковал ее на стоянке, подальше от условленного места. В темноте ее почти невозможно было разглядеть среди других машин. Но даже характерные очертании «джипа» не слишком бросались в глаза.

Из высокой, как у грузовика, кабины Джо мог видеть почти весь порт. Он нетерпеливо поглядывал на дорогу — вот-вот вспыхнет на ней фара мотоцикла. И действительно, дорога словно осветилась прожектором. Огромное полыхающее пятно становилось все ближе и тут как бы разделилось на два горящих круга — черная спортивная автомашина, слепя фарами, пронеслась мимо, но вдруг, взревев всеми своими цилиндрами, сделала резкий поворот.

«Какие-то обалдевшие туристы», — подумал Джо.

Он посмотрел на часы, до назначенного времени оставалось еще десять минут. А его помощник обычно никогда не опаздывал. Тремя минутами позже в отдалении появилось нечто вроде светящегося круга. На этот раз эффекта расхождения огней не было. Вне всякого сомнения, это был мотоцикл. Сделав несколько кругов, мотоциклист остановился и выключил мотор. Какое-то время царила полная тишина, слышалось только, как плещется о берег вода. Потом с шумом включилось зажигание и мягко заурчал мотор. Медленно, словно с сожалением, мотоцикл удалялся. Джо тоже включил зажигание. Несмотря на громадную массу машины, мотор работал едва слышно. В считанные минуты Джо достиг перекрестка. Вслед за мотоциклом он выехал из Санта-Барбары и помчался по дороге, ведущей к отелю Ароебич. Он прекрасно знал этот отель, потому что в нем, после ухода из семьи, обитал его отец.

Не доехав сотню метров, Джо остановился и выключил габаритные огни. Ему нужно было заметить, к какому бунгало подъедет мотоцикл.

Оставив машину, он обогнул дом сзади, чтобы пробраться к нему незамеченным. Изгородь была украшена высокой решеткой, через которую проходила система пассивной сигнализации. Если перережешь одну из этих перекрученных нитей, у охранника сработает сигнал охраны. Таким образом, через изгородь перебираться все-таки не стоило.

Однако ему необходимо было узнать, где находилась комната Доменик. Решение пришло неожиданно и оказалось совсем простым: снять комнату в этом отеле.

Двумя днями позже, убедившись, что тот на работе, а мотоцикла во дворе нет, Джо подошел к служащей отеля, которая накануне поселила его здесь.

— Ключ от тридцать восьмой, пожалуйста!

Через пять минут Джо с извинениями вернул ключ портье. Оказывается, он ошибся: его номер то ли 28, то ли 23, он точно не помнил. Сверились по регистрационной книге: да, действительно, его номер 23. На том инцидент был исчерпан, но за эти пять минут Джо удалось открыть чемоданы Доменик.

Комната его анонимного помощника ничем не отличалась от ого собственной. То же самое покрывало на кровати, те же самые занавески, та же мебель, даже расставлена точно так же. Телевизор, как и у него, стоял на холодильнике, и холодильник занимал тот же самый угол в комнате, которая одновременно служила и спальней, а единственная дверь выходила, как он знал, в душевую.

Он сразу же стал искать телефон и удивился, что не видит его. Выходит, в бунгало телефона не было. Но что же это был за телефонный номер, по которому он звонил Доменик? Скорее всего, рабочий. Значит, Доменик работает в Санта-Барбаре.

Долго размышлять над этой проблемой, однако, но позволяло время. Нужно было как можно быстрее возвратить ключ портье, чтобы та ничего не заподозрила.

Безликость этой комнаты могла бы разочаровать самого Эркула Пуаро. Очевидно, горничная только что навела порядок, и Джо но обнаружил ни одного предмета, который говорил бы о личности хозяина. Даже на рабочем столике не было ничего, кроме настольной лампы и библии, лежащей в уголке. Джо посмотрел на часы. Прошла, по крайней мере, минута, как вошел сюда. Надо поторапливаться. Он заглянул в душевую. Само собой разумеется, там тоже ничего не было. Оставался подвесной шкаф, который занимал всю длину стены. Он был закрыт!

Ему пришла замечательная идея. Он открыл дверцу бара-холодильника ключом, который выдавался клиенту, и немного пошарил в холодильнике. Там, между рядами бутылок, он нашел другой ключ и с его помощью открыл подвесной шкаф. Ему было от чего прийти в недоумение. Там висели как мужские костюмы, так и чисто женская одежда.

«Значит, в комнате живут, по крайней мере, двое».

В стенном шкафу на верхней полке друг на друге стояли два чемодана. Открыть их не представляло никакой трудности. В одном из них в безукоризненном порядке были разложены флакончики, маленькие коробочки, кисти разных размеров и большое зеркало, занимавшее всю поверхность крышки чемодана и защищенное пробковой дощечкой.

«Целый набор театрального грима», — отметил про себя молодой человек.

В другом чемодане был беспорядок. Сверху лежали три парика, один из которых был мужским. Джо засунул руку поглубже. На дне чемодана среди вороха тонкого женского белья он нащупал что-то твердое, похожее на картон. Действительно, это была согнутая пополам почтовая карточка с обтрепавшимися от старости краями. На оборотной стороне открытки, изображавшей пейзаж Аляски зимой, Джо смог Прочитать слова, написанные широким мужским почерком: «Любовь навсегда! Лайнал Софии». А в самом низу — адрес, подписанный более тонким почерком: «Бикэнхауз энколедж».

Молодой человек все положил на место. Назавтра утром Джо рассчитался с гостиницей.

ГЛАВА 19

Когда Джо обратился за помощью к Крузу, пожарный, томившийся в вынужденном безделии, обрадовался возможности доказать своему другу расположение и привязанность. Просьба Джо вызвала в нем знакомое томительное чувство, которое поднималось в Крузе каждый раз при виде огненной стихии и заставляло, забыв обо всем, бросаться на борьбу с пожаром. Такое щемление сердца, которое было непонятно более приземленному, чем Круз, человеку, он называл желанием рисковать, и этот риск только усиливал его наслаждение перед лицом опасности. И сейчас, помогая своему другу, он почувствовал себя искателем приключений. Если он был убежден в невиновности и в законопослушании своего вновь обретенного друга, то все, что он наблюдал вокруг этого дела, связанного с убийством, было настолько нечистым, каким бывает аквариум, о котором никто не заботится. И в этой мутной водице, в конечном счете, водилось немало всякой рыбки. Конечно, все хотели, чтобы у них руки были чистыми, а козлом отпущения был назначен совершенно определенный человек, еще пять лет тому назад. Назначен всеми. Такое единодушие, по крайней мере, было подозрительным, поскольку происходило оно как от Аугусты Локридж, так и от Ченнинга Кепфелла-старшего, — в то время, как эти два персонажа в принципе обычно вообще не были согласны ни по одному поводу. А если снова вернуться к рыбам или козлам и проанализировать причины этой мести, то здесь многое оставалось неясным.