«Прекратите, вы, идиоты!» — наконец закричал он на грани безумия. Вдруг вдалеке раздался дикий вопль. Ощущение, что он падает в преисподнюю, исчезло. Красный туман пропал, опустился холодный мрак.

Он увидел, что стоит у стены и качается. Резкий звук, который он слышал, оказался звонком в передней. Неимоверным усилием он попытался унять разыгравшиеся чувства и тут упал в черную мглу, которая поглотила его.

Он приходил в сознание медленно и тяжело. Ощущение было немного тревожное, хотя благодаря самодисциплине он уже давно научился не поддаваться тревожным предчувствиям. Его мозг смог пережить и этот ужасный эксперимент. Он пытался вспомнить недавнее прошлое и заглянуть в недалекое будущее, но убеждался, что не может ответить ни на один из вопросов, возникавших в его мозгу.

В голове был туман, глаза болели, и сознание еще не полностью вернулось к нему. Все будет в порядке, говорил он себе. Правда была похоронена где-то в догадках, но она, несомненно, выйдет наружу в свое время.

Он открыл глаза, сощурился от яркого света и увидел, что кто-то крепко держит его за руку, помогая ему встать.

«С вами все в порядке, Чарльз, — сказал доктор Хэт. — Вы очень сильно ударились. Синяк у вас на голове скоро будет величиной с яйцо».

«Что случилось?» — он старался говорить ясно.

«Это я и хотел бы знать. Вы единственный, кто может рассказать об этом».

«Что с Розали? Где она?» — он огляделся, но ее нигде не было.

«С ней все в порядке. О ней нечего беспокоиться. Она еще слаба, но скоро придет в себя. Я уложил ее в постель и дал снотворное. Утром все будет в порядке, я не сомневаюсь».

«Понятно».

Аддамс сжал руками лоб, отчаянно пытаясь мыслить четко. Память возвращалась и вместе с ней способность связать вместе воспоминания. Что-то зловещее, какое-то предчувствие беды тенью промелькнуло в сознании. Он встал и прислонился к стене. Вдруг закружилась голова, и тошнота подступила к горлу. Он всё вспомнил, весь этот кошмар, который предшествовал его обмороку, и бросил быстрый взгляд на доктора. Что он знает? И что ему успела рассказать Розали, пока он был без сознания?

Он осторожно пошел вперед. Он уже чувствовал себя более уверенно.

«Розали вам что-нибудь рассказала о том, что случилось?» — спросил он тихо.

«Абсолютно ничего. Она еще слаба. Я надеюсь, что вы обрисуете мне картину происшедшего. Если это что-то серьезное, я постараюсь как можно скорее разобраться в этом».

«Вспомните, пожалуйста, доктор, о том, что я рассказывал тогда ночью».

«Как она видела призрак отца?»

«Точно. То же самое случилось сегодня вечером. Мы только что кончили обедать и вышли в холл. Вдруг она вся сжалась возле стены и залепетала что-то бессвязное. Сначала я не понял, но постепенно разобрал, что она говорит. Она видела кого-то или что-то, спускавшееся по лестнице, и видение было так ужасно, что она не могла описывать его без истерики. Это продолжалось около получаса. Затем, совершенно внезапно, она утихла. Я хотел добраться до выключателя, но, видимо, споткнулся и ударился головой, потом я помню только, как очнулся и увидел вас».

«Понятно».

Тот поглядел задумчиво. Аддамсу показалось, что он ему не верит, и он почувствовал опасность.

«Ну, что скажете?»

Доктор поглядел безнадежно и кивнул.

«Не знаю, как сказать вам. У вас есть друг по имени Мирстоун, Эндрю Мирстоун?»

«Да, конечно. Мы не очень близкие друзья, но я знаю его несколько лет. А что? С ним что-нибудь случилось? Где он?»

Тот колебался минуту, потом пожал плечами.

«Лучше вам узнать это сейчас, чем позже. Ваш друг умер. Погиб при трагических обстоятельствах».

«Погиб? Но это невозможно».

Он вспомнил то, что произошло перед тем, как он упал в обморок. Неужели Вэллас проделал все эти трюки один? Вряд ли.

Должно быть какое-то другое, более правдоподобное объяснение всему этому. Внезапная мысль осенила его, он спросил:

«Когда он погиб?»

«Я получил известие около часа назад. Они пытались связаться с вами, но телефон не работал. Они не смогли дозвониться. Возможно, линия была прервана из-за грозы».

«Около часа назад?» — прошептал Аддамс тихо.

Его разум отказывался принять это.

«Да. Его машину занесло на скользкой дороге в двадцати милях отсюда, и она врезалась в дерево, которого не было видно в темноте. Там была другая машина, и они видели все это, но уже ничего не смогли для него сделать. Мгновенная смерть, я полагаю».

«Мирстоун погиб», — прошептал Аддамс.

Слова эти начали медленно проникать в его мозг. Он одеревенел. Мог ли он подумать, что случится такое, когда все шло так хорошо. Но если Мирстоун погиб, то что же случилось с Вэлласом? Не мог же он, черт возьми, устроить такое шоу один?

Стараясь говорить небрежно, он сказал:

«Я думаю, вам лучше пойти со мной, доктор».

Тот посмотрел удивленно, но ничего не сказал и последовал за ним на чердак. Ощущение надвигающейся беды охватило Аддамса. Он открыл дверь без стука.

Маленькая комната была слабо освещена единственной электрической лампочкой. Но и при таком свете они отчетливо увидели неподвижное тело, лежащее на низкой кровати, открытые глаза безжизненно смотрели в потолок.

«О Боже!»

Хэт быстро прошел вперед, взял запястье человека, чтобы нащупать пульс. Наконец он осторожно положил руку Вэлласа и обернулся к Аддамсу.

«Он мертв, — медленно сказал он. — Трупное окоченение уже наступило».

«Но это невозможно. Он, должно быть, умер только что. Он не мог умереть раньше, чем несколько минут назад», — его снова охватил страх.

«Боюсь, что он умер гораздо раньше. И если бы я мог это объяснить, я бы сказал, что он умер от страха. Посмотрите на его лицо. Боже, я в жизни не видел такого выражения. Как будто он увидел что-то настолько ужасное, что сердце его не выдержало и разорвалось от страха».

Аддамса начало трясти. Доктор прошел вперед и вынул какой-то предмет из окоченевших пальцев трупа. Он протягивал предмет ему, держа на ладони.

«Смешную вещь я здесь нашел. Интересно, кому оно могло принадлежать?»

Глаза Аддамса стали вылезать из орбит, когда он увидел, что это было. Кольцо, которое носил его отец и которое было похоронено вместе с ним! Рассудок его, наконец, не выдержал. С душераздирающим криком он выбежал из комнаты вниз по лестнице через пустой холл вон из дома в сад, он бежал, как будто за ним по пятам гнался сам дьявол.

Портреты отца наблюдали за ним спокойно, со слабой насмешкой. Все, кроме одного, который висел над лестницей. Если бы он задержался и посмотрел на него, то получил бы ответы на все вопросы, которые терзали его.

Это был один из портретов, очень похожий на все остальные. Но сейчас холст был пуст, как будто тот, кто был изображен на нем, сошел с него и еще не вернулся.

Билли Уивер выехал из Лондона на медленном дневном поезде, сделал пересадку в Суиндоне и, когда добрался до Бата, было уже около девяти часов вечера — над домами, напротив входа в вокзал, в безоблачном небе поднималась луна. Стоял, однако, дикий холод, и ветер, словно прикосновениями ледяных лезвий, обжигал щеки.

— Извините, — сказал он, — нет ли здесь поблизости какой-нибудь недорогой гостиницы?

— Зайдите в «Колокол и Дракон», — ответил носильщик, указывая вдоль дороги. — У них, пожалуй, найдется место. Отсюда где-то четверть мили по той стороне.

Билли поблагодарил его, взял чемодан и зашагал в указанном направлении к «Колоколу и Дракону». В Бате он был впервые. Знакомых здесь у него не было. Но мистер Гринслейд из главного управления в Лондоне уверял, что это чудный город. «Найди себе пристанище, — сказал он, — и, как только устроишься, представься управляющему филиалом».

Билли исполнилось семнадцать лет. Он был обладателем нового темно-синего пальто, новой фетровой шляпы, нового коричневого костюма, отличного настроения и энергичной походки. Последнее время он все старался делать энергично. Энергичность, как он понял, является непременным качеством всех преуспевающих бизнесменов. Боссы из главного управления в любое время были фантастически энергичны. Поразительные люди!