Как-то само собой получилось, что на выходе рядом с Марго оказался пламенный трибун, бросивший дерзкий вызов темным силам.

— Позвольте представиться, — отдал он церемонный поклон, — Павел Климовицкий… Вам в какую сторону?

Разом утратив дар речи, он поспешно забежал вперед, но тут же сбавил, приотстав на полшага, взволнованный и трогательно неловкий, словно щенок.

Она бы сильно удивилась, если бы ему вдруг оказалось не по пути.

— Вы замечательно выступили, — сказала, чтобы нарушить минутное замешательство. — И, главное, своевременно.

Разговор завязывался не без усилий. Климовицкий что-то пробормотал про переломное время, назревающие перемены, от которых не приходится ждать ничего хорошего, и процитировал китайскую поговорку.

— Как вы сказали? — недопоняла Марго.

— «Чтоб вам жить в эпоху перемен»?.. Я отнюдь не вас имел в виду!.. Так мудрые китайцы желали своим недругам. Один британский лорд, идеолог консерваторов, вообще полагал, что следует сожалеть о любых переменах, даже положительных, поскольку добром все равно не кончится.

— Как это верно! Я и сама чувствую, как на нас надвигается нечто такое, — не зная, как выразить свои смутные ожидания, она передернула плечиками и тяжко вздохнула. — Мыто уж как-нибудь проживем, а детей жалко.

«Владику через неделю ровно три годика, — прихлынуло жаром. — Что же ему подарить?»

Темный огонь, полыхнувший при этом в зрачках, пропал всуе: леса на фасаде «Военторга» не позволили идти рядом. Навес протянулся почти до улицы Грановского, где по соседству с «Кремлевкой» расположился продуктовый распределитель. Марго вспомнила, что забыла предупредить мужа насчет заказа. Для приема ей понадобится еще одна банка икры. Заодно пусть возьмет полкило семги и миног — с повышением по службе возможности значительно расширились.

До метро осталось рукой подать, и она уже готовилась распрощаться, но Климовицкий, набравшись храбрости, предложил заскочить в ресторан.

— Куда-куда? — искренне изумилась Марго, никак не ждавшая такой прыти.

— Все равно, — слегка побледнев, он нервно пожал плечами. — Где ближе. «Националь»?.. Или, может, «Берлин»?

— Боюсь, ничего не получится, — словно раздумывая, протянула она. — Пожалуй, для меня уже несколько поздновато.

— Дом? — Климовицкий понимающе закивал. — Семья? Дети?

— Дом, семья, дети… А у вас?

— Я одинок.

— В самом деле?

— Так уж вышло.

— Не знаю, что и сказать: то ли посочувствовать, то ли наоборот — поздравить… Впрочем, не поздно еще все наверстать?

— Вряд ли, — он торопливо начал рассказывать о себе, спускаясь вслед за ней в подземный переход.

Возле книжного киоска перед входом в метро Марго остановилась и, повернувшись лицом к лицу, решительно протянула руку.

— Рада была познакомиться. Всего вам хорошего.

— И мы никогда не увидимся?

Это «никогда», произнесенное с видом трагической обреченности, ее рассмешило.

— Решили больше не приходить на мероприятия? Зря. Без вас там станет совсем скучно.

— Слишком долго ждать до следующего заседания, — он не понял либо не принял иронии. — Полгода, не меньше. Можно я хоть провожу вас?

— Ну, хоть проводите… Так чем вы там у себя занимаетесь, в вашей ядерной геологии? — Она никак не ожидала, что Климовецкий окажется физиком.

— Определяю возраст горных пород: сто миллионов, миллиард, три миллиарда лет.

— Привыкли оперировать категориями вечности?.. Значит, и несколько месяцев пролетят для вас как секунда.

— Вы смеетесь, — он отрицательно покачал головой. — Рядом с каменным долголетием природы еще острее ощущаешь мимолетность собственного существования.

— О, да вы еще и философ!.. Признаться, я сперва приняла вас за политического, извините, — за общественного деятеля! Вот уж не думала, что физик способен снизойти до птичьего языка агитатора-пропагандиста… Нет-нет! Вы говорили превосходно, значительно лучше, чем все они, вместе взятые, но эта фразеология…

— С волками жить…

— Как вы вообще угодили в такую компанию? Я, например, — чисто случайно.

— Я тоже. Приглашали нашего директора, а он, наверное, чтоб отделаться, порекомендовал меня. Все-таки академик — сплошь в титулах. Зачем ему греческая дружба?

— А вам?

— Мне?.. По правде говоря, подумалось, что смогу съездить в Грецию, но пока что-то не очень светит.

— Не отчаивайтесь, получится… Интересуетесь античностью?

— Не так, чтоб очень, но интересуюсь. Вообще-то мне на Тире хочется побывать.

— Тир? Это который рядом с Сидоном? Что-то безумно древнее?

— Не Тир — остров Тира, он же Фера. Санторини, если по-нынешнему. Недалеко от Крита. Там четыре тысячи лет назад взорвался невероятной силы подводный вулкан.

— Понимаю, — Марго озабоченно сдвинула брови. — Профессиональный интерес. Наверное, возраст хотите определить?

— Прежде всего, увидеть собственными глазами, но одна мысль есть: глупая и притягательная.

— Жаль, что я ровным счетом ничего не понимаю в таких вещах… Вам бы надо с моей золовкой познакомиться. Прямо помешана на вашем Крите.

— Так познакомьте!

— Она у нас нынче далеко, в океане. Про подводный хребет Ломоносова слышали?.. Вот-вот, где-то там… Ой, моя остановка! Нет, прошу вас, не выходите!

— Но я еще увижу вас?! — он все-таки выскочил из вагона.

— Когда-нибудь непременно, — не оборачиваясь, Марго помахала рукой, как Лайза Миннелли в фильме «Кабаре».

Приятный, немного щекочущий, но эпизод. Продолжения не будет.

«Надо бы Верке сказать: пусть свезет его на эту Тиру-Феру… Или не стоит, а то еще подумает невесть что?..»

Ох эта Верка! Однажды они с Марго завалились в ресторан ЦДЛ.

— Люблю, когда западают вот так, с ходу, — шепнула Вера, заметив, как навострились мужики за соседним столиком.

— Но это не значит, что надо тут же падать на спину?

— На спину, говоришь? Поза — вопрос дискуссионный. Не терплю однообразия.

«Нет, не будет продолжения…»

Во все века трепанация черепа считалась панацеей от мигрени и душевных недугов. Сам верховный Зевс страдал непереносимой головной болью, пока Гефест не пробил ему дырку, выпустив оттуда новорожденную богиню мудрости Афину. Верховный олимпиец не стал от этого слабоумным, скорее напротив, довел до немыслимого совершенства свой дар божественного провидения. И король Артур, чей продырявленный череп хранится в монастыре Глостонбери, подвергся операции, открывающей путь к запредельному знанию. В захоронениях вождей, жрецов и великих шаманов, как в Старом, так и в Новом Свете, археологи находят черепа с отверстием в темени. В Древнем Египте головки новорожденных детей фараона особым образом обматывали бинтами, дабы не зарастал родничок — канал обмена энергией с Космосом. Взгляните на удлиненные к затылку головы Эхнатона, Нефертити и их царственных отпрысков. Под влиянием цивилизации сокровенное знание было утрачено и люди забыли, как открывали врата для проникновения божественного света и изгнания дьявола. Разве не дьявол затемняет наш разум, заставляя совершать дикие поступки, или не силы тьмы терзают нас болью, от которой темнеет в глазах?

Мода шестидесятых годов толкнула молодежь в объятия наркотического дурмана. Тут-то и выяснилось, что психоделия оказывает на организм воздействие, сходное с эйфорией, которую повсечастно испытывают люди с отверстым родничком. С той лишь разницей, что они не знают похмелья и ломки. Клинические исследования показали увеличение притока крови к мозгу и живительную пульсацию мозговых мембран.

В 1966 году художница Ананда Фильдинг отважилась открыть себя Космосу с помощью самой обычной дрели. Испытав ни с чем не сравнимое ощущение счастья, она повторила опыт уже перед камерой, специально для зрителей, на персональной выставке в Лондоне. Из чистого альтруизма Ананда решила передать свой опыт другим. С этой целью она выдвинула свою кандидатуру в палату общин от округа Уэсли-Кингстон и возглавила движение: «Голосуйте за бесплатную трепанацию». В древности эту простую операцию производили кремневыми ножами посвященные в тайну жрецы, ныне она доступна любому. Ананде понадобилось для ее проведения всего три минуты, а еще через пятнадцать минут она спокойно пила чай. Открытый родничок подарит вам легкость, счастье, приток благотворной энергии. Сначала потренируйтесь на пластмассовом черепе и смело беритесь за дело. Единственная опасность — неосторожное заражение. Поэтому не забудьте тщательно простерилизовать все: простыни, бинты, инструменты.