ковать в игре, что иногда становится величайшим плюсом для шпиона. Но был он также холодным и циничным. Он получил задание сделать исчерпывающий анализ ситуации в Западной Европе, а где-то в конце 1939 года он принял участие в совещании в штаб-квартире ГРУ в Москве, на котором в присутствии самых высокопоставленных советских руководителей была разработана стратегия борьбы против нацистской Германии, которая по-прежнему оставалась, и вполне обоснованно, целью номер один для русских шпионов.

К этому времени гестапо уже успело ликвидировать большую часть агентов находящейся в подполье Германской коммунистической партии, и потому на совещании в ГРУ было решено, что операциями против нацистов следует руководить находясь в одной из стран, расположенных по периметру границ Третьего рейха. Резидент в южно-европейских странах, Дании и Швейцарии должен был отвечать за шпионаж. Треппер, с учетом его предыдущего опыта, был назначен резидентом в Брюсселе, с резервной штаб-квартирой, расположенной в Париже. Ему также велено было поддерживать тесную связь с двумя другими резидентами советской разведки в Дании и Женеве.

Треппер прибыл в Брюссель в начале марта 1939 года и вскоре уже поселился в просторной, комфортабельной вилле на рю де Аттребейтс,101, принадлежавшей пожилой фламандке, которая никогда не задумывалась над тем, кем был ее жилец. В июле к нему присоединился офицер Красной армии Виктор Сукулов, который должен был стать его первым заместителем, или, как называли его агенты сети, «Маленьким шефом».

Будучи на несколько лет моложе Треппера, Сукулов был стройным и хрупким. Временами он выглядел сильно утомленным. Казалось, ему бесконечно надоело то, чем он занимался. Но как только что-то вызывало его интерес, его темные глаза начинали сиять и весь он, казалось, расцветал. Еще будучи студентом, он прочитал шпионский триллер под названием «Дневник шпиона», герой которого был вымышленный агент британской секретной службы по имени Эдвард Кент. Сукулов не забыл этой книги и впоследствии в качестве псевдонима выбрал себе имя «Кент». Имя это стало кошмаром для сотрудников немецкого абвера.

Сукулов прибыл в Брюссель, имея на руках поддельный уругвайский паспорт на имя Винсенте Антонио Сьерра. Под этим именем он в течение нескольких лет был очень хорошо известен в германских деловых кругах в оккупированных Париже и Брюсселе. Проведя в Париже несколько недель, Сукулов тут же обзавелся любовницей — молодой, красивой чешкой, вдовой венгерского миллионера. Вдова эта была владелицей роскошной виллы.

Они были страстно привязаны друг к другу: вдова со своим шестилетним сыном на протяжении нескольких лет сопровождала Сукулова во всех его поездках, что вызывало постоянную тревогу Треппера.

В 1939 году, через несколько месяцев после начала войны, Треппер и Сукулов встретились с тремя офицерами ГРУ: майором Константином Ефремовым, инженером, специалистом по военным и техническим вопросам; шифровальщиком русских военно-воздушных сил лейтенантом Михаилом Макаровым — племянником премьер-министра Молотова, и лейтенантом Антоном Даниловым, чья задача состояла в том, чтобы быть связным с агентурными сетями, действовавшими в Бельгии и Голландии.

Были в Брюсселе и две женщины из ГРУ. Одна — несчастная, слабовольная и одновременно восторженная немецкая коммунистка, а другая — польская еврейка, работавшая шифровальщицей и отвечавшая также и за неизбежные в шпионском деле вещи — фальшивые паспорта, печати и т. д., которые она держала в потайном шкафчике за кроватью.

Москва приказала Трепперу расширить свою сеть, включив в нее уже существующие агентурные сети Коминтерна в южно-европейских странах и Франции. Это объединение принесло Трепперу двух новых важных помощников: старого германского коммуниста, давно разыскиваемого гестапо Иоганна Венцеля, который в составе небольшой сети Коминтерна действовал в Брюсселе с 1937 года, и еще более важного — члена Коминтерна во Франции, немецкого еврея Лео Гроссфогеля, бывшего закадычным другом Треппера в течение многих лет. Они вместе уезжали в Палестину в 1929—1930 годах и вместе вернулись во Францию.

Треппер и Гроссфогель организовали несколько фирм, которые служили «крышей» для их сети и которые агенты сети могли использовать в своих собственных целях. Так, с капиталом в 10 000 долларов они основали фирму «Превосходные заграничные плащи» с филиалами в Брюсселе и Остенде. Директорами этих фирм были респектабельные бельгийские буржуа, однако штаб-квартира фирмы в Остенде, например, обеспечивала прикрытие для радиопередатчика, на котором работал «музыкант» из Остенда.

К весне 1940 года Треппер уже контролировал целую цепь, состоящую из нескольких шпионских сетей и протянувшуюся от Рейна до Пиренеев и от Северного моря до Средиземного. В мае и июне, после успешного блицкрига вермахта в Голландии, Бельгии и Северной Франции и захвата немцами Парижа, шпионы Треппера были готовы действовать по первому сигналу.

Однако Советский Союз пока не вступил в войну. И хотя советские дипломаты вынуждены были в конце концов покинуть Париж и страны Бенилюкса, в Виши по-прежнему оставалось советское посольство с шифровальным отделом и мощным радиопередатчиком.

«Большой шеф» получил категорический приказ сохранять спокойствие и целостность своей сети. Главной целью его деятельности становились вопросы подготовки к советско-нацистской войне. Не следовало предпринимать ничего, что могло бы поставить под удар тот инструмент, который Треппер создавал на случай советско-нацистского конфликта.

Сам Треппер, с его любовью к дерзости и отваге, что представляло собой одно из самых привлекательных его качеств, не мог устоять перед соблазном лично заняться шпионажем. В его коминтерновской сети, действовавшей в Париже и во Франции, было полно русских эмигрантов из числа белогвардейцев, которым нацисты безмятежно верили, считая их антисоветчиками. С помощью некоторых из этих агентов из числа белогвардейцев Треппер как-то организовал прием, который летом 1940 года был дан в Париже в ознаменование германской победы над Францией. Все новоиспеченные германские фельдмаршалы, «профранцузски» настроенные дипломаты из риббентроповского министерства иностранных дел, а также весь остальной нацистский сброд, заполонивший Париж, были на этом приеме.

Треппер бегло говорил по-немецки. В течение нескольких часов он находился среди гостей, переходя от одной группы к другой и демонстрируя все свое обаяние. Он болтал с немецкими генералами, перемежая обмен слухами с осторожными, но точными вопросами. Генералы были рады встретить человека, который явно мог по достоинству оценить их победу, и говорили предельно откровенно. Через два дня Треппер отправил в советское посольство в Виши восьмистраничный отчет, посвященный вопросам германской тактики на ближайшее время.

В самом Третьем рейхе, несмотря на показную дружбу, якобы последовавшую после заключения в августе 193 9 года пакта Молотова—Риббентропа, Советы отчаянно пытались создать шпионские группы, стараясь успеть до того черного дня, когда Гитлер нападет на Советский Союз. И здесь главную роль играли люди из ГБ.

После поражения люфтваффе в битве за Англию осенью 1940 года, мысли Гитлера обратились к России. Нацистско-советские трения стали усиливаться. И какие бы иллюзии по-прежнему ни питал Сталин в отношении сроков советско-германской войны, глава ГБ Берия не сомневался, что она на пороге. Он послал в Берлин двух своих самых близких и доверенных лиц —

Владимира Деканозова, назначенного ради такого случая советским послом в Берлине, и Богдана Кобулова, ставшего в одночасье заместителем Деканозова на дипломатическом поприще. Их основная работа заключалась в организации шпионских сетей, в то время как более привычные функции дипломатии были оставлены на попечение молодого блестящего советского дипломата Владимира Семенова, который в 1962 году в качестве заместителя министра иностранных дел сопровождал мистера Громыко в Женеву на конференцию по разоружению, поскольку был ведущим российским специалистом по Германии.