Попав в руки командования английских ВВС, этот документ дал возможность точно планировать авиаудары по германским военным составам на железных дорогах Бельгии и Франции. И «Робин» продолжал красть расписания движения военных поездов всякий раз после того, как немцы составляли новое. Как ему это удавалось, до сих пор никто не знает, однако известно лишь, что вскоре германская контрразведка напала на след «Робина». К лету 1943 года немцы уже шли за ним по пятам, и «Робину» пришлось бежать в свою родную Швейцарию. Впоследствии он поступил на службу в британскую дипломатическую миссию в своем родном Берне и закончил войну в звании подполковника, командира группы бойцов Сопротивления в Юре, не раз переходившего через границу из своего дома в Лозанне.

К концу 194 4 года он был арестован швейцарскими детективами и обвинен в различных преступлениях против швейцарского нейтралитета. После допросов его выпустили на свободу, и он продолжал служить в качестве офицера союзных войск. Формально нейтральная, но очень просоюзнически настроенная Швейцария осторожно откладывала суд над «Робином» до самого конца войны. И лишь тогда он был вновь обвинен в нарушении швейцарского нейтралитета — без сомнения, справедливо. Однако обвинение в причинении вреда Швейцарии было с него снято.

Чтобы продемонстрировать свои истинные чувства, пять швейцарских полковников, судивших «Робина»— он настаивал на том, чтобы судили его военные не ниже его рангом, — в конце суда поднялись со скамьи и промаршировали перед «Робином», после чего торжественно пожали ему руку. А один даже прошептал: «Вы должны понять, монсиньор, мы всего лишь выполнили свой долг швейцарских офицеров, но как свободные швейцарцы мы гордимся вами».

После войны «Робин» снова руководил крупной экспортноимпортной фирмой, офис которой был расположен в центре Парижа. В 1957 году, когда Ее Величество королева Елизавета посетила Париж, «Робин» оказался в числе горстки лидеров Сопротивления, которые были представлены королеве.

Последнее, что стало известно о «Робине», это слова другого героя Сопротивления — капитана Питера Черчилля, который писал:

«Мало кто мог надеяться превзойти удивительные подвиги «Робина». Это была схватка Давида и Голиафа ХХ века, в котором он противопоставил свои мозги и решимость победить мощи такого колосса, как нацистская Германия. Генерал Эйзенхауэр сказал, что деятельность французского Сопротивления способствовала ускорению окончания войны в Европе примерно месяцев на шесть. . . Я склонен думать, что Робин имеет право требовать для себя и своей отважной маленькой группы людей порядочную часть из этих шести месяцев».

Имя Рут Куэн даже сегодня не значится в списках великих мастеров шпионажа. Спустя два десятилетия после ее самого значительного достижения по-прежнему мало что известно о ней самой. Однако если бы ее место в истории шпионажа можно было бы определить согласно значимости ее достижений, то ее следовало бы рассматривать как одну из величайших женщин-шпио-нок всех времен и народов. Немецкая фрейлейн была шпионкой, проложившей японцам путь к разгрому американского тихоокеанского флота в Пёрл-Харборе 7 декабря 1941 года.

Как симпатичная немецкая девушка из благополучной семьи стала самой удачливой японской шпионкой времен Второй мировой войны— трудно сказать определенно. Широко распространенная легенда приписывает вину — или честь — доктору Паулю-Жозефу Геббельсу, колченогому министру пропаганды в нацистском рейхе.

Отчим Рут, доктор Бернард Джулиус Отто Куэн, сам был сотрудником гейдриховской СД (Sicherheitsdienst) — нацистской службы безопасности. У него была несколько пестрая биография до того момента, пока он не нашел, наконец, прибежища в СД. В годы Первой мировой войны он служил в качестве гардемарина, до того, как крейсер, на котором он плавал, был потоплен британским военным кораблем. Куэна подобрали, и оставшиеся дни войны он провел в лагере для военнопленных в Англии, где выучился очень хорошо говорить по-английски. В 1919 году он был репатриирован, однако к этому времени германский флот уже мало что мог предложить бывшему гардемарину.

Куэн был отправлен в запас и решил изучать медицину. Подобно многим другим, утратившим иллюзии молодым герман-

ским офицерам, он прибился к одному из добровольческих корпусов, ставших характерной чертой постверсальской Германии. И, подобно многим, он оказался в числе самых первых последователей Адольфа Гитлера.

Куэн закончил медицинский факультет, получил диплом доктора, однако не добился особых успехов на этом поприще, и в конце концов в начале тридцатых оказался в нацистской партии. Позднее Куэн говорил американским следователям из ФБР, что ему обещали пост шефа полиции в одном из крупных германских городов, однако Гиммлер и Гейдрих обманули его. Более вероятным представляется то, что Куэн, бегло говоривший по-английски, был направлен Гейдрихом в 6-е бюро СД, которое Гейдрих уже начал формировать как службу зарубежной разведки, которая должна была составить конкуренцию абверу адмирала Кана-риса.

Но каковы бы ни были внутренние противоречия в нацистских службах безопасности, доктор Куэн, его интеллигентная жена Фридель, сын и очень привлекательная падчерица Рут высадились в Гонолулу в середине августа 1935 года. Доктор Куэн представился профессором антропологии, который прибыл на Гавайские острова для изучения влияния японской культуры на полинезийское население этих островов. Он предполагал пробыть на Гавайях несколько лет, чтобы успеть выполнить необходимые исследования. Куэн был человеком явно не бедным, и американские власти приветствовали его приезд.

Сомнительно, чтобы Куэн имел в то время какие-либо связи с департаментом разведки японского военно-морского флота. Более вероятным представляется, то что он был послан на Гавайи как германский шпион. Гейдрих очень хорошо знал, что Пёрл-Харбор была в то время главной оперативной базой тихоокеанского флота США.

Позднее Куэн признал, что он отправлял разведывательную информацию и в Берлин, и в Токио. Когда именно на его горизонте появились японцы— остается неизвестным. В конце тридцатых годов и СД Гейдриха, и абвер Канариса ковали тесные связи с японским военным атташе в Берлине полковником Оси-мой, позднее назначенным послом императорской Японии в Германии. Осима конечно же участвовал в секретных переговорах между германскими секретными службами и организациями безопасности в Токио, достигая определенных договоренностей. И вербовка Куэна японцами была, несомненно, результатом растущего военного взаимопонимания между Берлином и Токио, достигшим своей кульминации к моменту заключения Пакта между государствами — членами оси. Японские секретные службы постоянно сталкивались с серьезными трудностями в использо-

вании шпионов японской национальности. В некоторых странах достаточно было только появиться японскому лицу, чтобы возбудить подозрения у местной контрразведки.

Как только семья Куэнов прибыла на Гавайи, «герр профессор» купил прекрасную виллу в Гонолулу, обставленную антикварной мебелью и полную ценного серебра. И вскоре приобрел среди американцев репутацию солидного гражданина, обладающего достаточными финансовыми средствами. Сам Куэн дал понять своим новым знакомым, что имеет значительные вложения в Германии и Голландии. Как бы в подтверждение этих слов за те три года, что семья прожила на Гавайях, Роттердамский банк в Голландии перевел не менее 75 000 долларов — более 15 000 фунтов стерлингов — на счет Куэна в банке Гонолулу. Последующее расследование, проведенное сотрудниками американского ФБР, установило, что все эти годы доход Куэна составлял не менее пяти тысяч фунтов стерлингов в год.

В ходе проведения научных исследований «профессор» и его дочь, которую все считали его помощницей, много ездили по всем островам и вскоре уже знали Гавайи лучше, чем многие уроженцы здешних мест.

Сколько они нашпионили — так и останется неизвестным. Поначалу Куэн и Рут были решительно настроены выдать себя за людей культурных и богатых и завести нужные связи. Рут была особенно привлекательной для офицеров американского военно-морского флота. Она превосходно танцевала и вскоре стала постоянной гостьей на всех светских мероприятиях, которые были характерной чертой жизни гавайского высшего света.