О том, что Смолин, как и Примаков, а равно как и ряд других военачальников, чувствовали неудовлетворенность своим должностным положением, было известно наркому Ворошилову еще задолго до первых арестов высшего комначсостава РККА. Об этом уже говорилось в книге «37-й год. Элита РККА на Голгофе» в главе, посвященной К.Е. Ворошилову.
Что же касается обвинений Примакова в приверженности к троцкизму, то тут функционеры из ГУГБ были отчасти правы. Повторяю — только отчасти. Дело в том, что уже десять лет прошло, как Примаков порвал все свои связи с троцкистской оппозицией, официально заявив об этом по линии ТАСС и в центральной печати. Это его заявление затем было опубликовано во многих республиканских и областных газетах. Например, в газете «Заря Запада» от 13 июля 1928 г. в рубрике партийной хроники под заголовком «Примаков подчиняется съездовским решениям» (речь идет о решениях 15-го съезда ВКП(б). — Н.Ч.).
Однако пора вернуться к Смолину. Пройдемся по страницам его следственного дела и отметим там основные моменты. Еще раз напомним, что арестовали комкора Смолина 14 мая 1937 г.
Лист 16. Протокол его допроса от 5 сентября 1937 г. Вину не признал: «Категорически заявляю, что участником военно-фашистского заговора я не являлся».
Лист 20. Из показаний М.Н. Тухачевского от 29 мая 1937 г.: «В 1931 г. я переехал в Москву. В этот период я создал антисоветскую группу с участием Фельдмана, Алафузо, Смолина и других».
Лист 21. Из показаний В.М. Примакова от 14 мая 1937 г.: «...Для этого были созданы группы: моя группа; группа Гарькавый-Василенко на Урале; Туровский и Зюка на Украине; Смолин, Ольшанский, Казанский в Москве. Эти группы между собой связаны не были...»
Лист 23. Показания комкора Б.М. Фельдмана от 21 мая 1937 г.: «...Несколько раз он (Смолин. — Н. Ч.) приходил ко мне по делам академии и опять слышал от него такие разговоры о недовольстве... Я тогда рассказал ему, что существует в армии организация, которая может помочь ему найти выход. Он расспросил о задачах ее. Я ему осторожно рассказал, получив его согласие. О роли его. Подобрать людей в академии и снижение боевой подготовки.
...Через некоторое время при личной встрече Смолин поставил меня в известность, что Селиванова5 вовлек уже в работу, но что Городской уже арестован...»
Лист 24. Показания коринтенданта Д.И. Косича от 31 августа 1937 г.: «...В начале 1937 года в один из выходных дней в феврале м-це я проходил по парку в Архангельском, встретил комкора Смолина и зная, что он член военно-фашистской организации, начал с ним разговор о ходе его подготовки этой работы с его стороны. Он мне рассказал следующее: во-первых, что им проведена работа по вербовке нескольких лиц в академии, во-вторых, что он сам должен на днях получить от Тухачевского задание по какой-то еще неизвестной ему пока работе...
Мне лично известно, что участниками антисоветского военнофашистского заговора являются... 10. Смолин Иван Иванович. В
1931 году Смолин пришел ко мне в УОВС6 и в разговоре с ним в моем кабинете он задал мне вопрос: «Как идут дела в организации?» На мой вопрос: «В какой?», Смолин сказал: «Что ты дурака валя-
ешь, в той же, в которой состоишь ты и я». Из этого я понял, что Смолин является участником военно-фашистской организации.
В феврале 1937 года в Архангельском мы обсуждали с ним дела организации, о чем я уже дал показания».
Лист 25. Показания бригинтенданта Ф.Г. Шиганова7 от 14 мая 1937 г.: «...В середине февраля м-ца 1935 года я пошел на службу к Смолину для выяснения возможности моего устройства к нему в академию на службу. Смолин в то время уже был начальником Военноинженерной академии, а я нач. 7-го участка военно-строит. работ МВО (Московского военного округа. — Н.Ч.)... При этом Смолин мне сказал, что он учитывает наше единомыслие по политическим вопросам, о чем он сделал вывод из наших разговоров, происходивших на вечеринке у Ильина8, и что он имеет в виду использовать меня по выполнению троцкистских заданий в системе Осоавиахима. Тут же Смолин мне заявил, что уже имеет задание о создании повстанческих троцкистских отрядов... Будучи уже председателем Пролетарского райсовета ОАХ (Осоавиахима. — Н. Ч.), я в первой половине марта м-ца 1935 года пошел к Смолину в академию и поставил его в известность о том, что я работаю в системе Осоавиахима».
Лист 27. Показания комбрига М.Е. Медведева:
«...В августе—сентябре 1931 года мне стало известно от Василенко о том, что в нейтральных управлениях РККА имеется и ведет работу контрреволюционная троцкистская организация и назвал, как ее активных участников, занимавших в ней руководящее положение — Смолина, Ефимова, Зиновьева и Роговского».
Лист 29. Показания Н.А. Яковлева от 6 августа 1937 г.: «...В контрреволюционную организацию я был завербован начальником Военно-инженерной академии Смолиным... Дня через два мы случайно встретились у Большого театра. При этой встрече Смолин прямо заявил, что он является участником и одним из руководителей военно-троцкистской организации, имеющей целью свержение Советской власти и организацию террористических актов над членами правительства. Я дал согласие на вступление в к/р организацию. Это было в декабре м-це 1936 года».
Лист 31. Из протокола допроса дивинженера Г.Х. Потапова от
26 июня 1937 г.: «...Я был завербован и привлечен к участию в а/с военном заговоре бывшим начальником Военно-инженерной академии РККА Смолиным...»
Из протокола допроса комкора Н.А. Ефимова от 22 мая 1937 г.: «Начиная с 1929 года по 1931 год групповые сборища лиц командного состава, преимущественно к/р (контрреволюционно. —Н. Ч.) настроенных, возобновились. На этих сборищах присутствовали: Белицкий, Венцов, Вольпе, Ошлей, Урицкий (нач. Разведупра РККА), Тухачевский (б. зам. наркома), Тодорский — нач. Управления военно-учебных заведений, Максимов — нач. топоотдела Штаба РККА, Уборевич — ком. войсками БВО, Смолин — нач. Инженерной академии и Фельдман — быв. нач. Командного управления РККА».
Лист 33. Из протокола допроса комдива М.М. Ольшанского от
7 июля 1937 г.: «...Я, помимо этого, вел а/с разговоры с рядом других командиров... Смолиным И.И.».
Лист 34. Из показаний командарма 1-го ранга И.Э. Якира от 3—5 июня 1937 г.: «...В неплохих отношениях он (Тухачевский) был со Смолиным...»
Лист 35. Выписка из заявления армейского комиссара 2-го ранга Г.А. Осепяна на имя наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова от 1 июня 1937 г.: «...Как участника а/с военного заговора, кроме Тухачевского, Якира, Уборевича, Гамарника, мне известны — Фельдман, Ефимов, Кутяков, Корк... Смолин... Эйдеман сообщил, что Смолин близок к Тухачевскому и является его сторонником. Из заявления Эйдемана мне стало понятно, что Смолин является участником организации...»
Лист 36. Показания комбрига М.Л. Ткачева9: «...Ефимов неоднократно приглашал меня к себе в гости. Кроме меня и Ефимова присутствовали— Тухачевский, Уборевич, Фельдиан, Ошлей, Урицкий, Смолин — нач. Военно-инженерной академии... В последние мои посещения вечеринок, устраивавшихся на квартире Ефимова... я убедился, что эти вечеринки носят характер сборищ высшего комсостава, оппозиционно настроенных против руководства ВКП(б) и Советского правительства...»
Лист 37. Из показаний бригадного комиссара М.П. Захарова10, от 2 августа 1937 г.: «...Со слов Базенкова11 мне известны, как участники заговора — комкор Смолин...»
Были и другие показания арестованных против И.И. Смолина. Например, преподавателя возглавляемой им академии полковника Н.П. Столярова. Последнего заставили подписать протоколы, в которых утверждалось, что он в 1925 г., будучи начальником оперативной части штаба 9-го стрелкового корпуса, был завербован в антисоветскую офицерскую организацию «РОВС» командиром этого корпуса Смолиным и по его заданию занимался вредительством и вербовочной работой. А еще Столярову вменили в качестве обвинения — что он, будучи с 1935 года преподавателем Военно-инженерной академии, по заданию Смолина создал в ней отряд РОВС (Российского общевоинского союза) и вовлек в него группу преподавателей (Внукова, Готовского, Антропова, Сегеда, Сысоева, Ковалевского) 48.
