Забегая вперед, необходимо отметить следующее. После начала войны к местам сбора 42-й дивизии ее личный состав прорывался разрозненными группами и с большими потерями. Например, 393-й зенитно-артиллерийский дивизион вышел из крепости всего с тремя орудиями без снарядов. В район Жабинки организованно вышли только два батальона 44-го и 455-го полков, мотострелковая рота 84-го разведывательного батальона и 7 бронемашин. Остальные из тех бойцов и командиров, кто остался жив, вошли в состав сводных групп, занявших оборону в крепости, или присоединились к отряду бойцов и командиров (3000 чел.) 28-го стрелкового корпуса, который дрался с врагом вместе с танкистами 22-й танковой дивизии под Жабенкой. Части, находившиеся восточнее Бреста (459-й полк и 472-й артполк), занимали оборону на рубеже Жабинка – Хведковичи.

К слову сказать, судьбы многих командиров соединений 4-й армии тогда сложились трагически. Так, командир 22-й танковой дивизии генерал-майор В. П. Пуганов погиб в бою 24 июня 1941 года. Командир 6-й стрелковой дивизии полковник М. А. Попсуй-Шапко был расстрелян 31 июля все того же 41-го. Его обвинили в предательстве за то, что не смог удержать Брест. Не обошли стороной обвинения в предательстве и командира (майора Гаврилова) 42-й стрелковой дивизии генерал-майора И. С. Лазаренко. 17 сентября 41-го Военная коллегия Верховного суда СССР установила: «Лазаренко, будучи командиром дивизии, имея данные, свидетельствовавшие об активной подготовке противника к военным действиям, проявил беспечность, не держал войска в состоянии боевой готовности… В первый же момент нападения… Лазаренко проявил растерянность и бездействие… Вместо решительных мер к организации отпора врагу самовольно выехал в штаб корпуса… оставив части дивизии без надлежащего руководства».

Сначала его приговорили к расстрелу, затем помиловали, а казнь заменили 10 годами условно. Только в октябре 1942 г. полковник Лазаренко снова отправился на фронт, где вернул себе генеральское звание и стал Героем Советского Союза. В конце июня 44-го в ходе Могилевской операции Иван Сидорович Лазаренко погиб от прямого попадания снаряда в машину.

Но это будет потом… А пока командир полка майор Гаврилов целыми днями буквально живет со своими бойцами и командирами. Подчиненные его называли «въедливым» начальником, потому что он вникал во все мелочи быта. Вникал дотошно, настойчиво, придирчиво. Он готовил их к войне безжалостно, предчувствуя ее приближение. Личный боевой опыт двух войн, строевой опыт и два военных образования, в том числе высшее, давали ему на это полное право. Знающие Гаврилова командиры считали его грамотным, требовательным, трудолюбивым, заботливым и пунктуальным. Говорят, он был лучшим в своей 42-й стрелковой дивизии. Например, офицер запаса И. Гомозов так охарактеризовал Петра Михайловича в своем письме писателю Смирнову:

«Ночью он часто сидит читает книги о Суворове, рано утром он уже следит за подъемом то одного, то другого подразделения, днем проводит занятия с комсоставом полка, часто цитирует суворовские изречения, требует от личного состава глубоких знаний, больше занятий в поле.

Все знали, что от глаза Гаврилова ничего не ускользнет. Если что-то неладно идет в каком-либо подразделении, Гаврилов тут как тут, и все он видит, и все знает. К концу дня часто можно было видеть Гаврилова угрюмым и задумчивым. Это он был недоволен прошедшим днем. Часто можно было слышать от него выражения недовольства, что, мол, мало сделано за день, не с полной целеустремленностью проведены занятия, и так далее. Гаврилову хотелось быстрее подготовить свои подразделения к будущим боям. Он торопился…»

Известный предатель, бывший генерал Власов был младше Гаврилова всего лишь на год. В Красную армию вступил в 1920-м. Академий не заканчивал. Полком стал командовать в 1938-м. А дальше стремительный взлет, о каком майор Гаврилов и мечтать не мог. Командир дивизии, корпуса, командующий армией, заместитель командующего фронтом. Правда, потом плен и измена. Карьера же Петра Михайловича остановилась 22 июня 1941 года. А дальше был подвиг в Брестской крепости и в немецкой неволе. Майор Гаврилов прошел все с честью. Генерал Власов свою честь продал врагу. И вот здесь следовало бы задуматься: а почему так произошло? В чем разница этих двух военных судеб?

А, наверное, в том, что один служил Отечеству верой и правдой, а другой в этом Отечестве делал карьеру. Так все и было, если внимательно проанализировать две жизни и две биографии. Гаврилов оказался мужественным и профессиональным командиром полка, а Власов – трусливым и слабохарактерным генералом, занимающим чужое место. О подвиге Гаврилова узнали случайно, но прошли годы, прежде чем советский народ услышал об этом витязе Брестской крепости. Образ же Власова как лучшего военачальника Сталина, создававшийся непонятно кем и для чего, рухнул в одночасье.

Если кто-то думает, что сегодня происходит все иначе, то глубоко заблуждается. Власовых на сегодняшний день в России хватает. Но живет ли где-нибудь на ее окраинах очередной Гаврилов, сказать сложно. Об этом мы обязательно узнаем со временем.

Накануне войны майор Гаврилов не раз в своих беседах с бойцами и командирами откровенно говорил, что война вот-вот начнется, так как Гитлеру ничего не стоит нарушить пакт о ненападении. Кто-то из любителей писать доносы на этот раз написал заявление в дивизионную партийную комиссию. Петра Михайловича обвинили в распространении тревожных слухов среди подчиненных. Ему грозило вполне серьезное партийное взыскание. Слушание персонального дела коммуниста Гаврилова было назначено на 27 июня 1941 года. Но гораздо раньше началась война…

Генерал-полковник танковых войск Гейнц Гудериан в своих мемуарах точно воспроизводит время начала войны. В 3 часа 15 минут началась артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 минут – первый налет пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 минут началась переправа через Буг передовых частей 2 немецких танковых дивизий. В 4 часа 45 минут первые немецкие танки форсировали реку.

Через четыре минуты после начала артподготовки штурмовой отряд немцев в составе пехотной роты и саперов на 9 резиновых моторных лодках приступил к выполнению поставленной задачи по захвату мостов. А еще через 11 минут вторая пехотная рота противника с саперами взяла железнодорожный мост через Буг. Всего же немцам понадобилось 45 минут, чтобы с огромными потерями захватить два моста, соединяющие Западный (Пограничный) и Южный (Госпитальный) острова с центральной частью Брестской крепости – Цитаделью. На взятие же крепости военачальники Гитлера планировали не более восьми часов, но неожиданное ожесточенное сопротивление и огромные потери сорвали эти планы.

В течение дня 22 июня германская 45-я пехотная дивизия при штурме крепости потеряла лишь убитыми более 300 человек. Эти потери для нее оказались небывалыми.

В районе Трехарочных ворот оборону возглавил капитан Зубарев, в северной и северо-восточной частях Цитадели – лейтенант Виноградов; у Тереспольских ворот – старший лейтенант Потапов, на Кобринском укреплении – майор Гаврилов.

Командир 45-й пехотной дивизии вермахта генерал-майор Фриц Шлипер только 8 июля 1941 года подпишет боевой отчет о взятии Бреста. День 22 июня в этом документе выглядит так:

«Первоначально ошеломление русских артиллерией и огнем метательных аппаратов и очень энергично осуществляемым нападением пехоты дало в итоге следующие успехи:

1) Железнодорожный мост через р. Буг был взят в результате смелой вылазки, взрывчатка удалена и мост вместе с другим мостом меньшего размера обезопасены. Переход войск по железнодорожному мосту стал возможен.

2) Наступление 130-го пехотного полка южнее крепости и города Брест-Литовска привело к тому, что до обеда были заняты неповрежденными важные для прохода первой танковой колонны мосты через р. Мухавец юго-западнее и юго-восточнее города; штурмовые лодки 81-го саперного батальона, которые поднялись вверх по течению р. Мухавец, сыграли значительную роль при взятии мостов. Мосты удерживались против русских контрударов, в которых использовались танки, при этом 12 русских танков было уничтожено усиленным 130-м пехотным полком.