Проконсультировавшись с западными союзниками, 5 сентября Бенеш удовлетворил все требования судетских немцев, кроме выхода Судет из состава Чехословакии. Немцы получили широкую культурную и политическую автономию. Это был неприятный сюрприз для Гитлера — спекулировать на неравноправном положении немцев в государстве чехов было уже нельзя. 7 сентября Генлейн прервал всякие переговоры с чехословацкими властями.

В европейском воздухе запахло войной. И все очевиднее было то, что Британия не желает разделять французские обязательства по гарантии Версаля. Французы и рады были бы под каким-нибудь предлогом избавиться от почетной, но дорогостоящей и опасной миссии борьбы с агрессором, но для этого нужно было больше аргументов. Англичане с готовностью поставляли такие аргументы — свой невозмутимый нейтралитет в этом деле. 10 сентября французский министр иностранных дел вызвал британского посла и спросил его в эмоциональной парижской манере, что ответит Великобритания, если Франция спросит: «Мы выступаем, идете ли вы с нами?» Министр иностранных дел Великобритании ответил холодным языком дипломатического протокола: «хотя правительство Его Величества никогда не допустит угрозы безопасности Франции, но не в состоянии делать точные заявления о характере своих будущих действий или об их сроках в обстановке, которую оно не может сейчас предвидеть». Черчилль комментирует этот диалог: «Нужно признать, что, если Боннэ искал предлогов для того, чтобы покинуть чехов на произвол судьбы, его поиски оказались небезуспешными» [477].

12 сентября Гитлер обрушился на Чехословакию с грубыми оскорблениями. В Судетах вспыхнуло восстание местных нацистов, но через два дня оно было подавлено. Бежав в Германию, Генлейн 15 сентября выступил по радио и потребовал передачи Судет Германскому Рейху.

Обстановка накалилась настолько, что участники германского военного заговора решили, что пора наконец действовать. Но Гитлер вопреки их ожиданиям не прибыл в Берлин. Он направился на встречу с Чемберленом, и уступки британского премьера на время лишили восстание смысла. Ведь Германии теперь не угрожала война на два фронта. Снова заговорщики активизировались в конце сентября, когда мир опять висел на волоске. Они ждали приказа о нападении на Чехословакию, чтобы арестовать его автора. К 28 сентября Гальдеру и Вицлебену удалось даже уговорить Браухича поддержать их в случае выступления против Гитлера. Но приказа о начале войны так и не последовало. И заговор рассыпался.

В разгар судетского мятежа Чемберлен послал Гитлеру предложение о личной встрече, чтобы «выяснить в беседе с ним, есть ли еще какая-нибудь надежда спасти мир» [478]. План Гитлера сработал — англичане дрогнули.

Чемберлену было почти семьдесят лет. Он никогда раньше не пользовался самолетом, но теперь готов был лететь сломя голову к диктатору Германии, чтобы увенчать свою политическую карьеру лаврами миротворца, предотвратившего новую мировую войну. Игра стоила свеч.

Над политиками и общественностью того времени нависала тень 1914 года. Тогда из-за какой-то Сербии пришлось пролить реки драгоценной английской и французской крови, не говоря уже о других народах. Подсознательная ненависть к сербам за это сохранилась до конца века. А в конце ХХ в. сознание западноевропейских политиков определяла тень 30-х гг., что подтвердила ситуация в бывшей Югославии. Руководители государств НАТО готовы убить с воздуха несколько тысяч каких-то сербов, потому что в Белграде им примерещился Гитлер. Воображение правителей мира отстает на полвека. Куда-то нынче двигаются весы?

15 сентября 1938 г. Чемберлен прибыл в Мюнхен.

Гитлер потребовал у него: «Три миллиона немцев, проживающих в Чехословакии, должны вернуться в лоно Рейха». У. Ширер комментирует это заявление: «И в беседе с Гитлером, и во время выступления в палате общин Чемберлен проявил поверхностное знание немецкой истории. В обоих случаях он согласился с трактовкой слова „вернуться“ в его прямом значении, хотя судетские немцы проживали на территории Австро-Венгрии, но никогда не входили в состав Германии» [479]. Но все значительно сложнее. Ширер забыл, что история Германии началась не в 1867 г., когда образовалась Австро-Венгрия. Судеты вместе со всей Чехией входили еще в состав Священной Римской империи Германской нации, Первого Рейха.

Чемберлен подтвердил Гитлеру, что поддерживает право наций на самоопределение. Судетские немцы должны определить свою судьбу на референдуме.

Но теперь ему необходимо проконсультироваться с французами. Чемберлен улетал из Германии, взяв с Гитлера слово, что до следующей их встречи Германия не предпримет силовых действий.

Гитлер сумел обаять премьер-министра Великобритании: «у меня сложилось впечатление, что это — человек, на слово которого можно положиться» [480].

18 сентября премьер-министры Великобритании и Франции договорились об их совместных требованиях к Чехословакии. Все территории, где немецкое население составляло более половины, должны немедленно перейти к Германии «для поддержания мира и охраны жизненных интересов Чехословакии». Поскольку жизненные интересы явно страдали от изъятия военных заводов и оборонительных рубежей, Великобритания и Франция давали гарантии новых границ Чехословакии. Эти гарантии заменяют франко-чехословацкий и советско-чехословацкий договоры. Таким образом, СССР выдавливался из Европы.

О референдуме, на котором жители спорных областей должны были высказаться, в какой стране они хотели бы жить, не упоминалось. Демократическое самоопределение подменялось голым национальным принципом.

У. Черчилль писал о лидерах Великобритании и Франции: «В одном они были все согласны — с чехами не нужно консультироваться. Их нужно поставить перед совершившимся фактом решения их опекунов. С младенцами из сказки, брошенными в лесу, обошлись не хуже» [481].

19 сентября ультиматум был вручен чехословацкому правительству. И отвергнут. Бенеш был готов пойти на арбитраж, третейский суд Лиги наций, который был предусмотрен германо-чехословацким договором 1925 г. Послы дружественных держав продолжали давить на Бенеша, угрожая тем, что Чехословакия может оказаться с Гитлером один на один.

Когда Бенеш восклицал на очередные условия послов Франции и Великобритании: «Это ультиматум!», ему отвечали, как маленькому капризному ребенку: «Это только советы». Бенеш напоминал о франко-чехословацком договоре. Французы утверждали, что если ЧСР будет неуступчива, договор не будет иметь значения. 21 сентября Бенеш согласился на требования Чемберлена и Даладье. Четвертьмиллионный митинг протеста пражан был ему ответом. Тогда Бенеш объявил мобилизацию.

Тем временем, напомнил о себе другой партнер Чехословакии. 21 сентября Литвинов заявил, что СССР готов оказать военную помощь ЧСР. Но Польша и Румыния не давали прохода Красной армии. Более того, Польша и Венгрия выдвинули свои территориальные претензии к Чехословакии. Подключив к чехословацкой проблеме Венгрию и Польшу, Гитлер создал новый восточный блок. Совместная дележка сплачивала сильнее, чем выдвигавшиеся Барту соображения безопасности. Идея безопасности теперь была не в чести у поляков.

22 сентября Гитлер и Чемберлен встретились в Годесберге на Рейне.

Услышав условия Чемберлена, Гитлер был потрясен масштабностью уступок, но решил не подавать вида и давить дальше. Теперь Гитлер требовал ещё больших территорий и кратчайших сроков. Гитлер запланировал военный удар по Чехословакии на 1 октября, и не хотел менять сроки. Чемберлен в свою очередь был крайне раздражен. Он понимал, что если соглашение сорвется, его политическая карьера может окончиться крахом. Ведь он и так слишком далеко зашел, убеждая политическую элиту Великобритании, что с Гитлером можно договориться. А договориться не удавалось.