Версия Суворова объясняет множество хорошо известных парадоксов: разоружение старых оборонительных рубежей, «парашютный психоз», то есть наращивание негодных для обороны, но полезных при внезапном ударе воздушно-десантных сил, создание Дунайской и Пинской флотилий, которые могут только наступать, но которым некуда отходить, снятие пограничных заграждений и т. д. Все эти действия с началом войны должны были быть расценены как минимум в качестве вредительства, но под удар репрессий не попал ни начальник Генерального штаба Г. Жуков, ни другие стратеги, кроме командования Западного фронта. Меры, аналогичные тем, что предпринимались Сталиным и его генералами в канун войны, проводятся и при других наступательных операциях от Халхин-Гола до «Барбароссы». «Говорят, что Сталин хотел напасть на Гитлера в 1942 году. Такой план действительно был, но потом сроки передвинули. Если бы Сталин готовил „освобождение“ на 1942 год, то пограничную проволоку можно было бы резать в 1942 году» [895].
Важный аргумент Суворова — резкий рост Советской армии. Но он был обеспечен уже военной реформой 1 сентября 1939 г., введением всеобщей воинской повинности. Решение о реформе было принято 16 июня 1939 г., то есть в то время, когда сближение с Германией еще было в будущем. Реформа позволяла под благовидным предлогом в зависимости от ситуации то наращивать, то уменьшать размеры армии. В распоряжении Сталина были миллионы новобранцев, возможность постоянно призывать массы людей на Большие учебные сборы (БУС). В. Суворов считает, что реформа 1939 г. означала ни что иное, как скрытую мобилизацию — армия выросла до 5 миллионов. Это — потому что Сталин уже в августе 1939 г. задумал напасть на Германию. Если на Германию не напасть, то «небывалый призыв 1939 года предстоит отпустить по домам» [896].
Суворов не знал, что призыв 1939 г. отпустили по домам уже после польской кампании. По завершении советско-польской войны армия была сокращена с 528400 человек до 3273400 человек. А потом снова выросла во время Зимней войны до 4416000 человек. И снова была сокращена в июле-августе 1940 г. до 3423499 человек. «Оборонцы» «ловят» Суворова на том, что армия с 1939 г. неоднократно сокращалась. И сам Суворов признает, что настоящая мобилизация должна начаться уже после вступления СССР в войну: «Воевать еще до того, как все дивизии будут полностью укомплектованы. Потому что если все это укомплектовать, то экономика рухнет немедленно» [897]. Этот аргумент парирует утверждение «оборонцев» о том, что Сталин даже 22 июня сначала не решался объявить мобилизацию. Правильно, полная мобилизация — после начала войны. А пока скрытая. И она действительно началась, но только не в 1939 г., а весной 1941 г. Летом армия достигла отметки в 5774211 человек. Но она еще уступала по численности армиям Германии и ее союзников. По завершении полной мобилизации вооруженные силы СССР должны были составить 8,9 миллионов человек, что превосходило силы Германии. Но такую мобилизацию, чтобы не разорить страну, можно было проводить только после начала войны, для доукомплектования уже существующих дивизий второго эшелона и формирования стратегических резервов.
«Германское вторжение застало Советский Союз в момент создания небывалого количества ударных армий. Были созданы каркасы этих чудовищных механизмов, и шел процесс достройки, доводки, отлаживания» [898], — суммирует своё чтение военных мемуаров В. Суворов. Несмотря на то, что и при подсчете сил Сталина он увлекается и местами преувеличивает, картина все равно впечатляет. Но не «оборонцев»: «Выдвижение дополнительных частей Красной Армии на запад, начавшееся в мае 1941 г., являлось ответом на германские военные приготовления и отнюдь не свидетельствовало о намерении СССР напасть на „третий рейх“» [899]. Это очень важная связка в концепции «оборонцев»: если Сталин действовал в ответ на военные приготовления Гитлера, то он не готовился и к нападению. Это психологически понятное допущение: «в ответ» Сталин мог только обороняться. Но это еще надо доказать.
Доказательство первое: для наступления у Сталина мало сил. А. Н. Мерцалов и Л. А. Мерцалова, опровергая возможность нанесения первого удара Сталиным, задаются вопросом: «были ли советские войска готовы к этому, было ли создано трехкратное превосходство для наступления?» [900]Неплохо было бы задать тот же вопрос применительно к вермахту. Тогда Мерцаловы могли бы доказывать, что и Гитлер не планировал удара по СССР. Ведь трехкратного превосходства у него и близко не было. Первоначально трехкратного превосходства не было и во время войны в Финляндии. У вермахта его не было ни в Польше, ни на Западном фронте.
Более того, Сталин и его генералы несколько преувеличивали качество своих войск и недооценивали противника. Этой же болезнью страдало и германское военное командование. Хотя подготовка вермахта была лучше, стойкость советских частей была выше, чем ожидали генералы Гитлера, а их техническая оснащенность — несравненно выше немецких ожиданий.
По мнению Суворова, «Сталин терпеливо ждал последнего аккорда германо-британской войны — высадки германских танковых корпусов на британских островах… Если бы Сталину удалось убедить Гитлера в том, что СССР — нейтральная страна, то германские танковые корпуса были бы, несомненно, высажены на Британские острова. И тогда…
И тогда сложилась бы поистине небывалая ситуация. Польша, Чехословакия, Дания, Норвегия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Югославия, Франция, Греция, Албания больше не имеют ни армий, ни правительств, ни парламентов, ни политических партий. Миллионы людей загнаны в нацистские концлагеря, и вся Европа ждет освобождения. А на европейском континенте только всего и осталось, что полк личной охраны Гитлера, охрана нацистских концлагерей, германские тыловые части, военные училища и… пять советских воздушно-десантных корпусов, десятки тысяч быстроходных танков…, десятки тысяч самолетов, пилоты которых не обучены ведению воздушных боев, но обучены нанесению ударов по наземным целям; дивизии и целые армии НКВД, армии, укомплектованные советским зэками, сверхмощные формирования планерной авиации для быстрой высадки на территории противника, горные дивизии, обученные стремительным броскам к перевалам, через которые идет нефть — кровь войны» [901]. Бери, что хочешь.
Понятно, что парламент Албании и правительство Люксембурга — плохая защита от советских танков, и исчезновение этих атрибутов государственности ничем не помогло Сталину. И даже в мае 1940 г., ударив по союзникам на Западе, Гитлер оставил на востоке 12 дивизий, а не полк личной охраны. Но во всяком случае первый удар Красной армии, если бы Гитлер увяз под Лондоном, мог получиться впечатляющим. Одна беда — Сталин не рассчитывал на высадку танковых корпусов в Англии, а к войне готовился. У него были другие мотивы и расчеты.
Ближе к реальности рассуждения В. Суворова о румынской нефти. Как мы видели, утверждения Суворова и Городецкого о том, что именно противоречия с СССР на Балканах заставили Гитлера начать подготовку к войне, не выдерживают критики. Но значение румынской нефти это не преуменьшает. Действия Гитлера на Балканах были связаны с британской угрозой румынским нефтепромыслам. Нет никаких доказательств, что Гитлер всерьез рассматривал возможность внезапного советского нападения на эти нефтепромыслы. Но это не значит, что такой угрозы не было.
В. Суворов обращает внимание на учения Черноморского флота 18–19 июня 1941 г., когда отрабатывалась высадка дивизии на побережье противника. Одновременно проводились учения 3 воздушно-десантного корпуса в Крыму. 14 стрелковый корпус учится высадке в дельте Дуная. Все вместе они представляли угрозу именно Румынии. «Румыния — основной источник нефти для Германии. Удар по Румынии — это смерть Германии, это остановка всех танков и самолетов, всех машин, кораблей, промышленности и транспорта. Нефть — кровь войны, а сердце Германии, как ни странно, находилось в Румынии. Удар по Румынии — это прямой удар в сердце Германии» [902]. Суворов опять несколько преувеличивает. Он забыл, что «удар в сердце Германии» советская армия действительно нанесла в августе 1944 г. После этого вермахт сопротивлялся еще восемь месяцев. У Германии были запасы энергоносителей, она производила и синтетическое горючее. Тем не менее, захват Румынии Красной армией наносил Германии очень большой ущерб.
