Конечно, вместе они давно уже не спали, с самого детства. Только вот сейчас Каю нужен был постоянный контроль: последнюю неделю его дар словно взбесился. Видения следовали одно за другим, иногда с интервалом всего лишь в час, и каждое было таким мощным, что приходилось удерживать брата силой, не давая ему поранить себя о какой-нибудь острый угол или ещё обо что-нибудь: дар активизировался в самых неудачных местах. Поэтому, в итоге, по настоянию самого Нэя Кай поселился в его спальне, поскольку здесь было хотя бы относительно безопасно.
После видений предсказатель долго приходил в себя. Иногда плакал, порой просто впадал в какое-то оцепенение и словно не слышал брата, а потом отмалчивался, не желая раскрывать того, что видел. Нэй бы и не настаивал, тем более что не расспрашивать о видениях Кая было негласным правилом в их доме, но эти были столь сильными и частыми, что просто сидеть, сложа руки, было невозможно. Однако ничего другого не оставалось…
- Нэй… - тихо произнёс предсказатель, кутаясь в одеяло и дрожа.
- Сильно плохо? – с сочувствием спросил брат, и Кай кивнул.
- Пообещай мне сейчас не делать глупостей, ладно? – неожиданно серьёзно попросил Халлрон-младший и Нэй, ещё не совсем понимая, в чём дело, пообещал.
- Казнь Охотницы будет весной, - вздохнув, сказал Кай, - а Алисандра летом. В следующем году Кейне не поймают: я видел, как король бесится из-за этого на Дне Благодарности Силам. Папу вновь призовут на службу. Нас тоже призовут. Король погонит войска через все земли, в надежде найти Кейне. Семью Рованов уничтожат за связь с некромантами. Риверайнов, Малби, Джесферов, ещё кого-то из Вестелоа, я точно не понял, кого именно. Я видел войну, Нэй. Но я не знаю, чем она закончится. Я видел Авертри, залитый кровью…
- Стой… - Халлрон-старший, наконец, смог справиться с шоком и сказать хоть что-то.
Слова Кая были бредом, полной чушью. Невозможно, чтобы сказанное им воплотилось в жизни. Алисандра казнят? Четыре из пяти древнейших домов уничтожат? Авертри погрязнет в боях?
- Кай… ты слишком сильно устал, - осторожно сказал Нэй, протягивая руку и пытаясь положить её на лоб брата.
И тут Кай поднял на него глаза, серебристо серые и чистые, на тон светлее, чем глаза Нэя. Они были наполнены уверенностью в правоте и горечью, а ещё обидой, режущей и непривычной.
- Ты мне не веришь, - констатировал Кай, усмехнувшись, и неторопливо, спокойно отвернулся от брата, укрывшись одеялом почти с головой.
А Нэй не знал даже, что ему ответить. Да, он ему не верил. Совсем не верил. Боялся поверить. Даже один из сильнейших предсказателей может ошибаться.
<i>Кай не ошибался никогда.</i>
- Предсказания на такой длительный срок порой бывают не совсем точными, - ухватился Нэй за последнюю ниточку. - Слишком многое может вмешаться в ход событий.
Кай под одеялом дёрнул плечом, предпочтя не комментировать слова брата, и старшего Халлрона вновь захватили сомнения. Не может же быть, чтобы всё произошло именно так… король не настолько безумен, чтобы сотворить такое.
- Я могу показать тебе одно видение, - предложил вдруг Кай, и в следующее мгновение в комнате зазвучало тихое, по мелодике больше похожее на напев заклинание.
Нэй дёрнулся, почувствовав, как в его энергетическое поле мягко проникает чужая сила, тихая и мирная, окрашенная в спокойный голубо-серый. Передача видений – особая область магии, довольно сложная и обычно требующая прямого контакта, как можно более тесного. Нэй, испугавшись правды, сначала хотел было отстраниться и оборвать магию. Потом, подумав, протянул руку, а затем неожиданно для самого себя стянул с Кая одеяло и обнял его. По-братски, совсем не так, как Алисандра, чувствуя, однако, привычную нежность и желание защитить. Не зря же он именно старший брат…
Образы хлынули в сознание так неожиданно и резко, что Нэй начал задыхаться. Время смешивалось и затягивало его в водоворот, в котором он бы уже давно растворился, если бы не сжимающие его запястья руки Кая. Он до этого всего пару раз напрямую получал от брата видения, но ни одно из них не было таким сильным. Перед глазами двоилось, мелькали какие-то тени, в которых сложно было разобрать хоть что-то, но в тот момент, когда Нэй почувствовал, что ещё немного – и он сойдёт с ума, мельтешение прекратилось, сменившись довольно чёткой картинкой, внутри которой старший Халлрон ощущал себя воздухом. Он был сразу везде, охватывал всё вокруг, и у него не было никакого тела, лишь ощущение присутствия себя в этом мире, которое не поддавалось описанию.
Он, будучи ветром, трепал густые каштановые волосы стоящего на постаменте мага. Длинные, до самого низа спины, они хлестали по воздуху, словно плети, бросаясь владельцу в лицо и закрывая его от беснующейся внизу толпы. Крови и смерти, боли и криков требовала она, и парень, стоящий на нагромождении каменных плит, лишь мрачно усмехался. Высокий рост, широкие плечи, короткая аккуратная борода и решительный взгляд карих глаз. Дарэн Амаль-младший — тот самый человек, к которому Нэя всегда в тайне ревновал Алисандра. Лучший друг, ставший первым любовником и потом так легко уехавший в Лингард, самые западные земли Эрисхайна, но при этом продолжавший поддерживать с Лауром тёплые отношения. Казалось бы, что Нэю, общепризнанному красавцу и наследнику древнего рода, не стоит даже опасаться простоватого на вид и почти безродного Амаля. Только вот была в нём какая-то непередаваемая энергетика, харизма, которая безоговорочно пленяла. Лицо, не отличавшееся красотой, обладало крайне мужественными чертами, и десятки девиц сходили по Дарэну с ума, но он по какой-то причине так и остался один. Занимался чем-то в тихих западных зачарованных лесах, оттачивая свой дар и почти не появляясь в Авертри. И вот теперь он стоял на каменном постаменте, окружённом защитным кругом, со связанными за спиной руками и готовый умереть.
- Именем короля Эрисхайна, Нойера Сэфиса второго, Дарэн Амаль-младший обвиняется в оказании помощи эктос-некроманту Кейне, а также в подготовке заговора против Его Величества! - объявил глашатай, а Нэй почувствовал, как слова эти пролетают сквозь него, пронзают и рассекают тело, оставляя внутри мучительные раны.
Дарэн — предатель? Он готовился убить короля? Разве может он, проучившийся в Академии и поклявшийся защищать мир в Эрисхайне, однажды пойти против своих слов и сделать что-то такое, из-за чего его привели сюда, на центральную площадь. Привели для того, чтобы убить…
<i>«…казнь Охотницы будет весной, а Алисандра летом…»</i>
В видении же явно была поздняя осень.
Голос глашатая продолжал звучать, но Нэй не разбирал слов. Он лишь смотрел на Дарэна, на его спокойное и уверенное лицо, и не видел в нём никаких следов злости или порока. Самый обычный маг, такой, каким он его помнил.
Время сместилось, скрутилось тугой спиралью, перемещая события, и Нэй, зажмурившись, унёсся в его потоке, чтобы, открыв глаза вновь, оказаться уже Дарэном. Точнее, наверное, его ощущениями, потому что доступа к мыслям не было. Странно было слышать вой ветра его ушами, странно было чувствовать режущие запястья верёвки, сплетённые магией, и неожиданно жёсткие и непривычно длинные собственные волосы.
Спрятавший лицо за маской палач шагнул к нему, протягивая заканчивающийся тёмно-синим кристаллом посох, и легко, почти неощутимо коснулся им лба. В тело проникло что-то чужеродное, подобно тоненькой игле, пронзая себе путь всё глубже и глубже, сквозь гортань и лёгкие, к самому сердцу, туда, где свернулась клубочком окованная сдерживающей магией сила. Почувствовав иглу, она взбрыкнула, попыталась сорвать держащие её ограничители, но это было совершенно бесполезно. Игла, дрогнув, вошла в самую сердцевину, присасываясь к ней, как жирная пиявка, и в этот момент Нэю показалось, что его тело разорвали на части. Боль, равной которой он ещё не испытывал, пронзила каждую клеточку, словно разгрызая её изнутри, выворачивая наизнанку и уничтожая. Сила, вскипев, лавой жгла внутренности, а та самая игла, которую породил тёмно-синий кристалл, жадно пила её, визжа, как лесная нечисть и торжествующе вибрируя.
