Конечно, к подобного рода письмам предъявляются особые требования: их задача состоит в достижении цели. Поэтому от их составителей не следует ждать очень много. Оно привлекло к К.Э. Циолковскому внимание тогдашних идеологов, которые стали «лепить» из него символ социализма, живое свидетельство того, что кто был ничем при царизме, тот станет всем при социализме. Он, сам того не подозревая, стал «инструментом» идеологии, ее «оружием».

К.Э. Циолковскому Комиссия по улучшению быта ученых обеспечила удовлетворительные условия жизни, и он начал трудиться не покладая рук, несмотря на старость и нездоровье, по несколько часов в день не покидая письменного стола.

Для того, чтобы изучить результаты этой его деятельности, мы отойдем от хронологического принципа и перейдем к ее предметному изложению, памятуя, что речь идет о советском периоде его жизни.

Прежде всего закончим историю его дирижабля, опираясь на факты организационной деятельности, весьма полно приведенные в работе ^[69].

Итак, в результате фактического признания его руководством страны в качестве «крупнейшего и старейшего в России теоретика воздухоплавания» внимание к нему стало возрастать.

Ему, едва владеющему школьным курсом математики, декан воздушного факультета института инженеров путей сообщения в Петрограде профессор Н.А. Рынин через историка авиации Н.А. Родных предложил место преподавателя математики и физики в институте ^[53].

В Москве в то время существовала такая организация, как Ассоциация натуралистов (АССНАТ) или Союз самоучек, которая в августе 1921 года предложила ему вступить в ряды ее членов, а в декабре обещала поддержку в переезде в Москву на жительство. К.Э. Циолковский направил в АССНАТ свою работу «История моего дирижабля из волнистого металла…» ^[114], которая в 1924 году была этой ассоциацией опубликована.

Калужский Губсовнархоз для материальной поддержки крупного ученого фиктивно зачисляет его на разные должности: то он – консультант по техническим вопросам, то консультант по двигателям внутреннего сгорания, то он занимает административную должность, то он в списке ответственных лиц или служащих в Губсовнархозе ^[69] [с. 110]. В Калуге было организовано даже Русское Общество металлического дирижабля системы К.Э. Циолковского. Губсовнархоз, не являясь организацией компетентной в воздухоплавании, тем не менее, решил, что все расчеты по дирижаблю правильные и что нужно развивать работы по его практической реализации. Это мнение было направлено в Главвоздухфлот.

Оставляя в стороне излишние подробности, отметим, что средства на создание металлической оболочки модели дирижабля Главвоздухофлот в сентябре 1922 года К.Э. Циолковскому выделил, а Губсовнархоз создал ему необходимые условия для работы. Но, конечно, модель не удалась (плохой, как отмечал К.Э. Циолковский, материал попался) ^[69] [с. 118].

23 августа 1923 года он прочитал в Академии Воздушного флота в Москве лекцию о своем детище и его выбрали почетным профессором Академии.

Между тем, «История моего дирижабля» тронула душу редактора «Известий Ассоциации натуралистов союза самоучек» А.П. Модестова. Он, правда, не знал, поскольку К.Э. Циолковский это не упомянул, что еще в 1892 году при обсуждении этого проекта его автору были сделаны все необходимые замечания, а он их учесть не мог, и потому по незнанию он, А.П. Модестов, решил всячески помогать самому талантливому из самоучек.

В редакционной статье А.П. Модестов гневно писал:

«С одной стороны высокоавторитетные профессора и спецы категорически и безапелляционно заявляют, что управляемый металлический дирижабль тов. Циолковского – чепуха… С другой стороны – целая группа инженеров, затем Воздухофлот и проч. – определенно за дирижабль тов. Циолковского. Кто же прав? Кому мы должны верить? Очевидно кто-то ошибается!.. Кто же?» ^[114] [с. 2].

Опять та же коллизия, что и до революции. Профессионалы все, как один, против этого проекта, а самоучки и люди, далекие от науки и производства, выступают – за. Посмотрим, кто же эти люди и проследим за дальнейшим высказыванием А.П. Модестова. Он писал:

«Редакция «Известий Ассоциации Натуралистов» всенародно требует от имени Всероссийской Ассоциации Натуралистов (Союза Самоучек) выяснения истины…

С отзывами Штаба Воздушного флота, декана Воздушного факультета Института Путей Сообщения, Научно-технического Отдела Киевского Совета Нар. Хоз., Заграничных воздухоплавательных кругов и проч. – мы считаемся и будем считаться до тех пор, пока противники тов. Циолковского не докажут, как 2x2=4, своей правоты» ^[114] [с. 2].

Все представившие положительные отзывы об этом проекте известны и не являлись специалистами в разработке и производстве дирижаблей. Это и отмеченный Штаб, и профессор Н.А. Рынин – биограф и популяризатор идей К.Э. Циолковского, и летчик из Киева А.Я. Федоров (он по крайней мере дважды лечился в психиатрической больнице; именно его связи с белогвардейцами послужили поводом для ареста К.Э. Циолковского ЧК), и еще много мечтателей, журналистов и пр. людей, в том числе и присоединившийся к ним А.П. Модестов, поддерживали этот горе-проект в печати.

Заметим, что противникам проекта предлагалось доказать свою правоту, а это значит подвергнуть косвенно сомнению правоту правительства и лично В.И. Ленина, фактически заявившего, что К.Э. Циолковский – крупный ученый. Да и как выступать против человека, которого поддерживает правительство России, который фактически уже стал ее символом, святыней.

В результате напора А.П. Модестова было решено организовать диспут о проекте этого дирижабля. Он состоялся в Политехническом музее 3 мая 1925 года. Накануне, в печати появилась статья А.П. Модестова ^[39], в которой он писал, что «Циолковский – творец патентованного всеми странами … дирижабля. Мировая известность. Автор многочисленных (более 50) капитальных работ по аэродинамике, воздухоплаванию и авиации, физике и т.д. Гигант мысли, возносимый одними, и непризнанный, нетерпимый другими…» ^[39] [с. 4].

Обратимся к стенограммам ^[74] и проследим, насколько это возможно, ход диспута.

После выступления самого К.Э. Циолковского кто-то, по видимому, понимающий неосуществимость замыслов «крупного ученого», деликатно с надеждой спросил: «Продолжаете ли работать и совершенствовать Вашу модель или же считаете вопрос законченным?»

Ответ: «Нет, вопрос совсем не закончен. Мы должны пройти 12-13 этапов, только опыт строительства может нас научить строить дирижабль…»

Другими словами, надо строить методом проб и ошибок до бесконечности, пока не будет построен.

Вопрос: «Над чем Вы сейчас работаете и над чем собираетесь работать?»

Ответ: «Я работаю над многими вопросами: я больше теоретик, чем практик… Между прочим, я занимаюсь теоретическим объяснением образования планетной системы, но я думаю, что это для вас не может быть интересно. Это математические расчеты, бесконечное количество формул: столбы чисел невообразимо трудные, это вас не может интересовать».