Первая задача настоящей работы, следовательно, будет состоять в том, чтобы дать ответы на все эти вопросы, понять, действительно ли можно согласиться со всеми этими результатами деятельности К.Э. Циолковского.

Кроме того, необходимо решить и вторую, прямо сопрягающуюся с ней задачу о том, что еще он сделал, не указав об этом в автобиографии, и что из сделанного одобрила история.

В результате решения и этой задачи появляется естественное искушение оценить вклад К.Э. Циолковского в науку и технику. На этом пути, однако, стоит, по крайней мере, одна трудность, связанная с тем, что нужно четко отделить этот вклад от вклада других исследователей, работавших во многих областях науки и техники.

Задача эта довольно убедительно решается тогда, когда работы ученого оканчиваются ничем, скажем, появлением выводов, давно известных науке. Нет нового – значит нет и вклада, – вот и весь вопрос.

А вот в противном случае, когда исследователь действительно получает новые результаты, требуется понять, как они корреспондируются с работами других специалистов и какова конкретно историческая судьба этих новаций. В настоящей работе в связи с ограниченностью объема, проблема оценки вклада К.Э. Циолковского обозначена довольно схематично, в самых общих чертах, на уровне лишь основных выводов, требующих более строгих доказательств, более подробного анализа исторического процесса.

Большое внимание в работе будет уделяться выявлению специфики методологического и методического подхода К.Э. Циолковского к проведению научных исследований. Результаты подобного анализа всегда представляются привлекательными, поскольку позволяют нашим современникам либо позаимствовать позитивный опыт выдающихся ученых, либо, наоборот, не повторять чужих ошибок.

Вся источниковедческая база, на которой основана настоящая работа, хорошо известна специалистам по истории космонавтики. Труды К.Э. Циолковского неоднократно переиздавались (см. например, ^[157] [157-160]) и анализировались историками, его рукописи также известны и доступны, поскольку хранятся в Архиве РАН.

Большое значение для понимания нами творчества К.Э. Циолковского имела работа ^[40], охватывавшая предреволюционные его исследования по аэродинамике и некоторым вопросам естествознания. Ее автор, профессор Н.Д. Моисеев, был весьма мужественным человеком, не побоявшимся еще при жизни К.Э. Циолковского сказать горькую правду о его деятельности. Его работа оканчивалась словами: «Борцы за социализм приветствуют тебя, товарищ Циолковский, упорный борец за счастье человечества, которому на службу пойдут и твой дирижабль, и твоя ракета… Не обижайся на то, что, высоко ценя твои истинные заслуги, все же не лжем и не делаем вид, что ошибки твои нам кажутся проявлением сверхчеловеческой мудрости» ^[40] [с. 35].

К.Э. Циолковский был очень недоволен этой биографией: «…много ошибок и односторонняя окраска с высоты профессорского величия», – ворчал он ^[143] [см. 143].

В 1935 году К.Э. Циолковский написал довольно полную автобиографию «Черты из моей жизни», которая, однако, вышла в свет с купюрами, касавшимися, в основном, некоторых личных сторон его жизни. Вряд ли человек, находившийся в конце своего жизненного пути, писал автобиографию с тем, чтобы она была опубликована выборочно. Поэтому мы считаем возможным быть совсем откровенными с читателями и не иметь от них секретов о личной жизни К.Э. Циолковского, тем более, что она оказала заметное влияние на некоторые аспекты его творчества. По ряду причин ссылки на рукописный вариант этой автобиографии ^[171] нами приводятся без указания страниц и делаются только на неопубликованные в свое время ее фрагменты. Все остальные аспекты ее цитируются по опубликованному варианту ^[172] с указанием страниц.

Чтобы избежать возможных подозрений читателей о неправильной интерпретации нами текстов К.Э. Циолковского и обеспечить, в результате, строгость наших доказательств, мы будем активно его цитировать.

Для изучения творчества ученых и инженеров следует принять какие-то методологические основания, которые служили бы регулятивами исследования. Конечно, здесь в полной мере применим весь арсенал методов исторического познания, но имеется и некоторая специфика, обусловленная спецификой самого предмета: научно-техническая деятельность. Наиболее важные ее аспекты рассматривались нами еще в 1988 году в работе ^[65] и вполне удовлетворительно зарекомендовали себя в исследовательской практике. На ее основе мы подготовили специальный раздел, посвященный методическому подходу, реализованному в предлагаемой работе.

Автор выражает свою благодарность ученому секретарю Комиссии РАН по разработке научного наследия К.Э. Циолковского канд. техн. наук С.А. Соколовой за большую помощь в проведении исследований и подготовке рукописи к печати, а также всем членам этой Комиссии, сотрудникам ИИЕиТ РАН, специалистам других организаций, высказавшим свои замечания и пожелания к этой работе. Ряд из них мы учли, другие, не принятые нами, обсуждаются в приложении. Кроме того, мы выражаем благодарность своей дочери Юлии, на средства которой и с участием которой рукопись была подготовлена к печати. Особую благодарность автор выражает главному продюсеру программы ТВЦ «Настроение» М.Ю. Борзину, организовавшему передачу о К.Э. Циолковском.

Работа рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся историей науки и техники. Использование в ней математического аппарата крайне ограничено, он – прост, поскольку весь основан на современном курсе математики средней школы.

Специфические научно-технические проблемы той или иной области науки и техники мы стремились излагать доступно с тем, чтобы книга была понятна специалистам любой профессиональной ориентации.

Методы исследования научно-технического творчества

Прежде чем приступить к анализу творчества К.Э. Циолковского, необходимо обсудить ту методологическую основу, в рамках которой и с позиции которой будут решаться все возникающие вопросы. Разумеется, что ее изменение неизбежно будет приводить и к изменению результатов исследования.

На одних и тех же фактах можно, ставя их между собой в различные отношения, получать даже прямо противоположные представления о прошлом. Так, например, если судить о научно-техническом прогрессе по темпам повышения производительности общественного труда, то можно логично придти к выводу о том, что ныне в мире наблюдается действительно прогресс и даже некий его качественный скачок: Научно-техническая революция. Если же акцентировать внимание на роли НТП в повышении уровня и качества жизни людей, то картина окажется прямо противоположной. В условиях, когда накопление термоядерного оружия и средств его доставки до уровня, за которым стоит «ядерная зима» и уничтожение всего живого на Земле, а экологические угрозы вот-вот необратимо нарушат равновесие между природой и техносферой, появляется мысль о том, что ныне имеет место не прогресс, а регресс, и не Научно-техническая революция, а научно-техническая контрреволюция, совершающаяся ежедневно, ежечасно на наших глазах и с нашим непосредственным участием. При этом, чем быстрее развивается техника, тем сильнее возрастают угрозы самой жизни на Земле.

Совершенно очевидно, что историк, занимающий одну из этих позиций разработает историю техники, прямо противоположную той, которую напишет специалист, являющийся сторонником другой точки зрения.