В офисе, который располагался в бизнес-центре на Обводном, «Нордекс» занимал половину верхнего этажа, откуда открывался хороший вид на базу. У Саши ещё и бинокль показательно лежал на подоконнике. Он выделил Ивану рабочее место в общем для закупщиков кабинете, но разрешил не таскаться в офис без нужды. Количество закупленных тонн — вот лучший показатель деятельности, а вовсе не часы, проведённые за столом. Но Ивану нравилось и было привычным ходить в офис. Даже если ночью он несколько раз выезжал на встречи с поставщиками, то, выспавшись и не спеша позавтракав в пустой квартире, он приезжал на Обводный. К Саше в кабинет не ломился — тот всегда был сильно занят, хотя и улыбался приветливо, когда Иван заглядывал поздороваться. Кабинет Дика чаще всего был закрыт, но если уж голландец появлялся в офисе, то обязательно с шампанским для девочек и вискарём для остальных. Привозил стопки горячих сырно-мясных пирогов и до вечера парализовывал деятельность всего офиса. Одному Саше удавалось скрыться с куском пирога в кабинете, остальные же вовлекались в нечаянный весёлый сабантуй. И каждый раз Дик не забывал попенять Ивану:
— Ты — красть дружбу. Я любить Саша Гар, ты — брать его в Дачный. Я ревновал и плакал.
— Ты дурак? — кричал из своего кабинета Саша. — Я до сих пор люблю тебя!
Всем было смешно, но только не Ивану. Потому что он тоже ревновал и плакал. Были ночи, когда Саша спал неизвестно где. Без предупреждений и объяснений приходил под утро с яркими губами. Пахнущий сексом и пудрой. Ивана крючило от картинок, огненными арабесками вспыхивающих на внутренней стороне век. Зайдя издалека, однажды поинтересовался, не налаживается ли с женой, и услышал: «Какое там! Всё плохо». Значит, есть кто-то кроме жены. Ни разу не Иван.
Каким бы глупым это ни казалось, но через месяц Иван привык к совместному проживанию. Они мало времени проводили вдвоём, учитывая характер работы, но иногда выпадали свободные вечера. Ужинали в ресторане и играли в бильярд, где Саша учил правильно держать палку и склоняться над столом: «Не отклячивай зад! Следи за локтем!». Или заваливались в ночной клуб, где Иван, даже под градусом, не позволял себе танцевать, зато не стеснялся отгонять девушек, которые летели на мягкую приглашающую улыбку Саши: «У нас сегодня мужская вечеринка, мы заняты!». Саша снисходительно принимал такие пассажи. Иногда они просто смотрели кино на новом большом телевизоре и Иван не знал, стоит ли предложить попкорн или это будет чересчур. А ещё он старался не задерживать на Саше взгляд дольше нескольких секунд — боялся, что выдаст себя. Свой постыдный жаркий интерес к человеку, который считает его другом. Если бы не Кравчуки сверху, постоянно лезущие в гости, Иван был бы совсем доволен. Толя Кравчук работал таким же менеджером по закупкам и немилосердно доставал Ивана на работе. У Кравчука не было способностей для общения с хитрыми недоверчивыми клиентами, и его показатели были хуже, чем у новичка Ивана. Для поддержки штанов Саша часто выписывал родственнику незаслуженные премии.
За первый месяц Иван закупил почти две тысячи тонн материала. Отличный результат для новичка. В пятницу он проставился на работе, отмечая окончание испытательного срока, и народ с удовольствием потянулся за стол. Даже директор пришёл с поздравлениями. Сидели весело, пока вино не кончилось, затем Саша отдал на разграбление директорские запасы представительского алкоголя. Глотая обжигающий коньяк, Иван чувствовал, что пьянеет. Уже поздно вечером, когда в столовой было темно и играла музыка, заявился Дик с двумя девицами, не говорящими по-русски. Сказал, что познакомился с землячками в макдаке на Большой Морской и решил показать им город. Все обрадовались новым девушкам — весьма симпатичным, если кому нравятся крепкие блондинки с круглыми сиськами. Ивану не нравились, но вот Саша заинтересовался. Чёрные глаза заблестели, в голосе появились низкие бархатные ноты. Он усадил девчонок за стол и принялся угощать коньяком и шоколадом. Дик тоже присосался к бутылке. Иван издали наблюдал за светской беседой своего директора и чужих тёток, а коньяк в его бокале медленно сворачивался в густую неразбавленную ревность. Он впервые наблюдал сексуально заинтересованного Сашу. По-пьяному лихо и развязно Иван присоединился к беседе с голландками и, с трудом подбирая английские слова, попытался сказать что-то смешное. К его удивлению голландки рассмеялись и принялись флиртовать, а Саша незаметно кивнул на одну из девушек. Кажется, это гетеросексуальный знак о том, как разбиваться на пары. Иван сосредоточился и пришёл к выводу, что Саша запал на пухленькую с мягким розовым ртом. И тут же начал клеиться именно к ней, прекрасно сознавая, как показательно-самцово выглядит на фоне худощавого Саши. Ставка на брутальность сработала — обе девушки запали на Ивана.
Ближе к ночи все начали разъезжаться кто куда, а Саша повёз Дика домой. С ними девушки и Иван, разумеется. Иван несколько подрастерял свой пьяный кураж и хмуро восседал между двумя голландками, румяными от выпивки и близости красивых русских мужчин. Если Дик на что-нибудь надеялся, то напрасно — ему грозил разве что земляческий поцелуй в щёку. Что грозило ему самому — Иван старался не думать. За последние десять лет он ни разу не был с женщиной и это его всецело устраивало. Сашины пальцы, трогающие рычаг коробки передач, занимали все его мысли.
У Дика расположились в просторной гостиной, на удивление стильной и прибранной. Заказали суши. Саша зажёг свечи и включил лёгкую музыку. Иван разрывался между желанием уйти и мазохистской потребностью увидеть собственными глазами свои воплощённые кошмары. Дик ожидаемо быстро накидался водкой и благополучно отбыл в спальню. Когда Иван расплатился с курьером и вернулся в комнату с коробками японской еды, он увидел, что Саша целуется с пухло-розовой. Зрение совершило предательский трюк, размыв окружающий мир, оставив в безжалостном фокусе только слившиеся губы женщины и мужчины. Мужчины, в которого Иван был влюблён. Коробки упали на пол, а Иван, словно испытывая непреодолимое притяжение, подошёл к целующейся паре и опустился на колени. Поцелуй разорвался с невыносимо влажным звуком. Иван увидел припухшие губы Саши и его недоуменный взгляд. Надо было что-то делать. Хоть что-нибудь. Иван потянулся к девушке и припал к нежному рту — узнавая, различая и смакуя мужской аромат. Наслаждаясь теми жалкими крохами Сашиного вкуса, которые счёл своей законной добычей. Девушка с бесшабашной готовностью ответила, но и Сашу не отпустила, ерошила волосы. Вторая блондинка присела рядом на ковёр и потянулась губами к подруге, обнимая и Сашу, и Ивана, и всю их переплетённую кучу. «Ванька, ты гений» — сказано тихо на русском. Ну, конечно. Разбил пару, спровоцировал нетрезвых девчонок на групповуху. А парням будет позволено целоваться и тискаться, как горячим голландским шлюшкам? Если да, то можно уже расстегнуть ширинку на Сашиных брюках? А если нет, то что — разрешено? Выдайте перечень легальных нежностей, иначе можно заблудиться и ненароком вторгнуться в запретное. Например, положить руку на колено — ладно, чуть выше колена, на изнанку крепкого мужского бедра, — это же так невинно, правда? Это же по-любому — не предосудительно? Краем трезвого сознания и многолетней конспиративной выучкой Иван понимал, что переходит границы — глупо, дерзко, недопустимо. Но искушение было сильнее понимания. Почувствовав, что кто-то расстёгивает ремень, Иван опрокинулся на спину и отдался женским рукам. Смотрел из-под ресниц на раздевающегося Сашу, чья рубашка улетела в сторону, а брюки скользнули по длинным ногам, словно чёрная тень. Белые трусы ничего не скрывали. Обрисовывали. Иван застонал, когда одна из девочек просунула руку в его джинсы. Он не мог заставить себя прикоснуться к женскому телу, но видел, как Саша удобнее развернул розовую блондинку и принялся гладить широко и жадно. Девушка прогибалась и ахала от нескромных прикосновений. Это фантасмагория. Какая-то болезненная и абсурдная фантасмагория. Иван сказал:
