Снайпер собирался ранить Тирдала, оставив его умирать здесь. Пусть лучше его сожрут жуки. Кинжал будет милосерден. Раз уж эльф не может убить снайпера, то и снайпер не будет убивать эльфа. То же самое и с Хорьком. Как человек человека, он пожалеет Хорька и сохранит ему жизнь. Наконец Кинжал выбрался из колючих зарослей в обыкновенный лес. Широкая улыбка появилась на его лице.

Но не успел стрелок сделать и трех шагов, как датчики, встроенные в костюм, неистово запищали, предупреждая об опасности. Хорошо тренированный снайпер мигом растянулся на грунте и тут же почувствовал острейшую боль в правой икроножной мышце. Что за черт? Он выхватил из кобуры пистолет-пульсар, не выпуская из другой руки винтовку, оттолкнулся здоровой ногой и перекатился на спину. Где дархел? Широко раскрыв глаза от ужаса, Кинжал искал врага.

Никого. Никого нет. Что же произошло, черт побери? Кинжал услышал запах горелой древесины и прочитал отчет о случившемся на экране визора: осколочная мина направленного действия. Ориентируется по теплу. И установил эту дуру дархел. Если бы стрелок не обладал отменной реакцией, то валялся бы сейчас тяжелораненый или даже убитый.

Смерть дархелу! Смерть гадине! Кинжал с усилием сел и осмотрел рану. Осколок прошел навылет сквозь мягкие ткани. Снайпер заклеил отверстия нанопластырем и проглотил пилюлю с наночастицами. Скорее всего никаких неприятных последствий не будет.

Лишнее подтверждение тому, что трусливый эльф не может убивать своими руками. Чтобы вернуть контроль над голосом, Кинжал сделал вдох, задержал в легких воздух, а потом медленно выпустил его через рот, сложив губы трубочкой.

– Ты промахнулся, дархел.

– И на ошибках учатся.

– Ты умрешь, не успев совершить следующую. – В голосе Кинжала снова слышалась уверенность, но это, ясное дело, никак не было связано с бледной полоской света, появившейся над горизонтом.

– Вряд ли за ту долгую жизнь, на которую, как дархел, могу рассчитывать, я сделаю только одну ошибку. Хоть мы и значительно превосходим людей, мы тоже не идеальны.

Дархел намеренно делал вид, что не понимает. Снайперу не хотелось больше слушать, и он выключил шлемофон.

Хорек услышал характерный сухой треск осколочной мины и улыбнулся. Значит, Кинжал и Тирдал "вступили в конфронтацию". Отлично. Нервы были на пределе, потому что Хорек приближался к опасной территории. Мало ли что там происходит. Тепловизоры есть и у Хорька, и у Кинжала. Стало быть, они заметят друг друга практически одновременно. Но Хорек сзади, и у него преимущество. К тому же на время он сделал костюм теплонепроницаемым. До рассвета потерпит, пусть даже будет чувствовать себя как яйцо в кипятке. Сейчас нужно использовать каждую возможность, не задумываясь о ее цене. Если разведчик подберется настолько, чтобы засечь Кинжала, то спровоцирует того на перестрелку в предрассветной мгле.

До восхода солнца оставалось совсем немного, хотя в наглухо запечатанном костюме разведчику казалось, что пройдут долгие часы, прежде чем появится солнце. Вот Хорек дошел до места, где была установлена мина. Молекулярные следы. Тирдал и Кинжал проходили здесь совсем недавно. Кинжал определенно задет, но, по-видимому, рана неглубокая. Тирдал тоже однозначно ранен. Фиолетовая кровь пятнами покрывала зеленую листву, и все казалось серым в предутренний час.

Надо поговорить с обоими. Разведчик настроил передатчик на общий канал и приветственным тоном произнес:

– Ну что, ребята, как вы? По-моему, вам фигово. Кинжал шарахается от каждой тени, Тирдал истекает кровью. Неужели я здесь самый здоровый? – Хорьку стоило многих усилий держать голос под контролем, чтобы не выдать терзавшей его боли.

Он надеялся, что сенсат ни о чем не догадается. На таком расстоянии он и правда в безопасности. Тирдалу нужно быть поближе, чтобы определить что-то наверняка.

Первым отозвался дархел:

– Похоже, Кинжал, все мы делаем ошибки. Битва рано или поздно закончится. И завершится она в результате серьезного просчета.

– С твоей стороны, – моментально откликнулся снайпер. – За тобой уже тянется кровавый след.

– Ты переоцениваешь телесные повреждения врага, совершенно упуская из виду плачевное состояние собственной психики. У нас с Хорьком значительное преимущество.

– Все мы здесь спятили.

Не желая оставаться в стороне, в разговор вмешался Хорек:

– Кстати, может, я единственный, кто не ранен. Кажется, Тирдал, твоя мина царапнула-таки Кинжала.

– Напоролся на сук. Да и вообще, я смогу вас порешить, даже если мне одну руку привязать.

– Ловлю тебя на слове, стрелок. Давай не отказывайся, раз уж похвастался.

Кинжал промолчал.

– Кинжал, твое вранье, о союзниках, которых у тебя на самом деле нет, доказывает, что ты сам считаешь свое положение ненадежным. Такая слабость духа может привести тебя к гибели даже независимо от расстройства психики.

– Скажи мне, Тирдал, – заговорил наконец снайпер, – на что похож предсмертный крик дархела? Зачем мы ведем эту болтовню? Все довольны? Давайте заткнемся и начнем убивать. Я-то могу, а вот вы, кажется, нет.

– Ищешь способ вырубить общий канал? Помнишь, только старший по званию может это сделать. То есть я.

– Ладно, я пошел, – сказал Хорек. – Много работы. Но если ты, Тирдал, убьешь этого психа и положишь артефакт там, где я скажу, то обещаю, что оставлю тебя в живых.

– Нет, на такого рода сделку я пойти не могу.

– Потому что не можешь пролить кровь, трус, – буркнул Кинжал.

– Я тебя понял, Тирдал. Жаль, что не могу позволить вам убежать с миллиардом в кармане. До встречи, ублюдки. – И разведчик отключился. Правильное решение. Он, как и стрелок, устал и соображает хуже пятилетнего ребенка, а вот долбаный дархел цветет и пахнет.

Теперь Тирдал знает, что Хорек Кинжалу не союзник. Кинжал знает, что Хорек уже близко. А Хорек знает лишь одно: он просто обязан замочить этих продажных тварей.

Вздыхая, разведчик выбрал подходящий темп и заковылял вперед, ощущая ноющую боль в ногах.