Огромный длинный зеленый поезд, вагонов двадцать пять, кажется, Москва – Архангельск. Посадка еще нескоро, и поезд просто стоит около пустой, совершенно пустой платформы, пустой поезд, но внутри там есть проводники и проводницы. Шел вдоль вагонов, стучал в двери, открывали, чай цейлонский, крупнолистовой, в пакетиках, недорого, в пакетиках возьмите, в дороге заваривать. Ничего не купили в целом огромном длинном поезде, стоящем у пустой платформы, нет, не надо, нет, нет. Ладно. В Дедовске тоже поначалу не покупали. Другой поезд, Москва – Киров, симпатичные синие с красным вагоны, уже объявили посадку. Чай цейлонский, крупнолистовой, в пакетиках, зеленый есть. Купили пачку, потом еще три, потом еще в пакетиках одну, ой, девчонки, чай, Свет, тебе не надо, смотри, в пакетиках, по двадцать всего, здесь сто штук, а их можно потом каждый по три тыщи продавать, давайте мне три, и еще две, пожалуйста, спасибо вам, вам спасибо, счастливого пути, сейчас подождите, начальник поезда должен подойти, вы пока отойдите, а минут через десять подходите, а то нам не разрешают, все равно, правда, все покупают, а этот хороший, а чем они отличаются, давайте в пакетиках, и я вот еще этого у вас возьму, а вот знаете, есть такой тысяча и одна ночь, кажется, называется, конечно, есть, вот, пожалуйста, по двадцать пять, давайте парочку, спасибо, спасибо. Много купили. Теперь на Ленинградский. Фирменный поезд Карелия, Москва – Петрозаводск. Чай, чай, цейлонский, крупнолистовой, в пакетиках. Тут главное – вовремя обратиться к проводнику, потому что если большая очередь стоит и проводник билеты проверяет, то это совершенно бесполезно, он просто отмахивается, надо момент выбрать, когда народу мало или какая-то пауза возникла, например, пассажир роется в карманах в поисках билета, который, наверное, уже потерялся, но все равно он роется, вдруг завалился куда-то, и проводник так немножко мается, и вот тут можно сказать чай цейлонский, и он, глядишь, заинтересуется, лучше весь состав два-три раза пройти и запомнить, кому предлагал, а кто был занят и надо сейчас предложить. Тоже много купили, вежливые проводники, хороший поезд, приносите, мы чай берем, вот все почти и продал, надо же, какой чудесный способ, и ехать никуда не надо, только несколько остановок на трамвае, жаль, что основная масса поездов отправляется вечером и ночью, вот если бы утром, хотя с Ярославского вокзала некоторые дальние поезда, которые в Сибирь и на Дальний Восток, отправляются как раз по утрам, в общем, здорово, это очень экономно и удобно, хотя и менее интересно, чем поездки в маленькие подмосковные городки, но это в конце концов, баловство, главное – денег заработать.
Устал, остановился на платформе отдохнуть около багажного вагона, дверь вагона открыта, и там стоит ухмыляющийся, с наглым лицом проводник, подошел молодой человек с большой коробкой, мне надо отправить, отправить через вас можно, вот эту вот коробку, а проводник буквально одной-двумя фразами так все повернул, что этот молодой человек оказался еще и виноват непонятно в чем, да я заплачу, чего ты сказал, иди отсюда, и молодой человек взял свою коробку и пошел, и поезд поехал, и наглый проводник еще некоторое время зло смотрел на удаляющегося молодого человека, а потом закрыл дверь, поезд уехал, а молодой человек ушел.
Еще пару раз поторговал на вокзалах очень успешно, но пришлось прекратить эту во многих отношениях удобную и выгодную практику, подошли серьезные молодые люди и вежливо, но весомо сказали не надо тут торговать, парень, не надо, тут у нас свои люди работают, иди, иди, не стоит. Значит, опять городки. И это, наверное, к лучшему. Торговля на вокзалах происходит в суетливой, полукриминальной атмосфере, вокруг много неприятных людей, толкотня, и из динамиков, укрепленных на крышах ларьков, все время, практически без перерыва, доносится песня осень осень ну давай у листьев спросим, хотя на дворе никакая еще не осень, а пока еще лето, и эта песня как-то незаметно влияет на психическое состояние, особенно в таких неимоверных количествах (примерно одно воспроизведение каждые десять минут), и нельзя сказать, что это влияние однозначно положительное. А поездки в городки – это почти чуть ли не романтика какая-то, маленькие путешествия на свой страх и риск, торговля на вокзалах создает ощущение мешочника, а торговля в маленьких городках – ощущение охотника, а это ведь лучше гораздо, и ради этого можно и поехать куда-нибудь далеко на электричке, хотя, конечно, если бы те молодые люди не произнесли свои веские слова, так бы и торговал на вокзалах, несмотря на негативную атмосферу.
Совсем рядом, в 3-м Митинском проезде, в красно-белом доме № 1, живет приятель Саша. Приятель Саша – удивительный человек. У него хронически нет денег, при этом у него есть целых две машины – таврия-универсал и старый, 1982 года выпуска, форд. На таврии он ездит, а на форде не ездит, форд просто стоит во дворе, для того, чтобы форд ездил, в нем нужно произвести некоторые технические усовершенствования, на произведение которых у Саши нет денег, а таврия ездит, и Саша ездит на таврии. Возникла идея вовлечь Сашу вместе с его таврией в торговлю чаем. Во-первых, в машину можно запихать неимоверное количество чая, а во-вторых, на машине можно объехать сразу несколько городков (а не один, как при передвижении на электричке) и продать населению этих нескольких городков то самое неимоверное количество чая, которое можно погрузить в машину. Угостил Сашу чаем, сделал коммерческое предложение. От него требуется только водить машину в нужном направлении. Чистую прибыль, за вычетом стоимости бензина – пополам. В любом случае тысяч по сто, а то и по сто пятьдесят – двести на брата должно выходить. Предложение Саше понравилось. Попили чаю. Вот это вот, смотри, крупнолистовой, маброк, а вот это – тысяча и одна ночь. Да.
На следующий день загрузили в таврию довольно много чая и поехали в Истру. Пустая и широкая Новорижская дорога. На выезде из Москвы красиво – слева поселок Рублево, справа Красногорск. Дальше – пусто. Таврия – резвая машинка. Быстро приехали в Истру. Аккуратный, хотя и не без убожества, городок. Магазин, еще магазин. Продал, продал. Большой рынок. Пошел вдоль рядов, предлагал продавцам. То есть продавцы выступали в роли покупателей. Большой интерес вызвали большие жестяные банки. Торговцы из Украины и Белоруссии покупали чай, чтобы привезти его домой и удивить им сограждан. У них, говорят, такого нет, а у нас вот есть. В мясном павильоне, среди словно бы спящих голов и других частей тел мясных животных и слегка бодрствующих мясников, чай произвел почти фурор. Окровавленными руками ощупывали пачки, носами, привыкшими к запаху разлагающегося белка, пытались унюхать запах бергамота. Купили много именно бергамотного чая, так называемого эрл грея. Мне вот тоже такой, давай, принеси, конечно, сейчас, несколько раз ходил к машине. Вроде только вступили в Истру, а товара осталось меньше половины. Саша вдохновился: давай я тоже попробую. Давай, конечно. Саша взвалил на себя некоторое количество чая и за двадцать минут взял штурмом симпатичное здание районной администрации. Ну все, осталась какая-то мелочь. Съездили на окраину города, к Новоиерусалимскому монастырю. Что-то там Саша еще продал, и вот уже ничего не осталось. Зашли в Новоиерусалимский монастырь. Если кто не знает, этот монастырь придумал Патриарх Московский и всея Руси Никон, который вообще много чего придумал, в частности произвел богослужебные уточнения, в результате которых произошел раскол. По замыслу Никона, Новоиерусалимский монастырь должен в уменьшенном виде воспроизводить христианские святыни Иерусалима. Ну чтобы паломникам далеко не мотаться – сел в электричечку и через час с небольшим погрузился в святые места. Получилось громоздко и искусственно. Огромный запертый собор, через окна видна нехорошая темнота внутри. В общем, затея Патриарха Никона не удалась, а затея с торговлей чаем в Истре удалась. По сто восемьдесят тысяч получилось. Очень неплохой показатель. Поехали назад, по Новорижской. Несколько лет назад около Новорижской дороги построили огромную фанерную пирамиду, это сделал один человек, специалист по пирамидам, он считает, что внутри пирамид людям и неодушевленным предметам становится хорошо, и многие с ним соглашаются. Наверное, эта местность располагает к строительству копий разных величественных мест и объектов – Иерусалима или пирамид. Новорижская дорога упирается в село Троице-Лыково, это село в черте Москвы, настоящее село, с избами, с белой сельской церковью, въехали в Троице-Лыково, остановились около магазина, настоящее сельпо, темноватое, уютно-затхлое, пахнущее старым деревом и подгнившими продуктами. Купили перекусить, перекусили. Стоимость продуктов заметно ниже, чем в других местах Москвы. А в Москве есть еще деревня Терехово, это в пойме Москвы-реки около фешенебельного района Крылатское, ее хотели уничтожить и на ее месте построить какую-то современность, но деревенские воспротивились и отстояли свое патриархальное Терехово, и оно осталось, там поля, и трактор в полях сельскохозяйственно трудится. Вот и Троице-Лыково примерно такое же, а еще совсем недавно, в 70-е гг., в Москве было много деревень, в одном только Тушино целых три – Петрово, Алешкино и Захарково, стояли избы, и деревенские дрались с живущими рядом, через улицу, городскими, а сейчас такого почти не осталось.
