– Ты просто так зашел? – спросила она его. Даже то, что она заговорила, было победой над своей судьбой.

Грэг улыбнулся. Ким Салливан едва не крикнула ему, чтобы он не смел этого делать, потому что его улыбка была причиной ее гибели. Порой украдкой она наблюдала, как он улыбается. Никто не знал, что она любила его улыбку.

– Я не знаю… – сказал он.

Ким покачала головой. Если он не знает, то она знает, чего хочет в жизни. Ведь она еще пять минут назад была уверена, что никогда не увидит его. В своих фильмах он выглядел совершенно чужим. Сколько часов она провела в кинотеатрах, притворяясь, что все его улыбки предназначены только ей одной. Это была ее игра – немного наивная, может быть, глупая. Но целый год она жила прошлым, а теперь это прошлое предстало перед ней и улыбалось самой чарующей улыбкой.

– Послушай… – сказала она.

– Да, я знаю… – сказал он. – Я зря сюда пришел… – Он протянул руку. Она отступила назад и покачала головой. Минутная слабость прошла. Теперь он не поймает ее в свои обольстительные сети. По выражению его глаз она поняла, что он расстроился.

– Все кончено! – сказала она громко, и несколько посетителей, пришедших с утра пораньше в магазин, с удивлением посмотрели на них.

Ким вздохнула и пошла по коридору в подсобную часть магазина.

– Почему бы нам не пойти куда-нибудь, где поменьше публики? – произнес ей вслед Грэг.

Однако его фраза лишь подстегнула ее, и она быстрым шагом направилась к запасному выходу из магазина. Теперь она хотела только одного – побыстрее расстаться с Грэгом и больше никогда его не видеть. Впрочем, подсознательно она понимала, что таким образом не избавится от Грэга и что он все равно еще раз явится в магазин. В ее жизни было немало разочарований, и первое из них – это разрыв с семьей. Когда мать второй раз вышла замуж, ее новый муж – толстобрюхий Джо – стал приставать к Ким, и это продолжалось три года, пока однажды она не располосовала ему лицо кухонным ножом. После этого мать выгнала ее из дома – хитрый отчим сделал все, чтобы дискредитировать Ким в глазах матери. Правда, на прощание мать ей сказала: «Даже если это неправда, а он к тебе пытался залезть в трусы, все равно я не хочу на старости лет остаться одна…» «Чтобы было кому подать стакан воды…» – добавила Ким и ушла. Что ей оставалось делать? Имея в кармане диплом среднего уровня, в котором не хватало пятнадцати баллов, чтобы он считался полноценным документом о среднем образовании, она не могла получить какую-либо приемлемую работу и стала делать то, к чему, по словам отчима, была приспособлена лучше всего. Она торговала своим телом и делила кров в целях экономии с такой же неудачницей, которая однажды просто не вернулась с улицы, и Ким до сих пор задавала себе вопрос, куда она делась. Ким быстро освоила уличный бизнес и умела торговаться с мужчинами. И только с одним из них она оплошала – с восьмидесятипятилетним Родериком, который был богом в Голливуде. Возможно, ее мать и отчим гордились бы, если бы узнали, на какую вершину вспорхнула их дочь. Но Ким никогда больше не видела и ничего не слышала ни о своей матери, ни об отчиме, который сделал ее проституткой.

За Родерика она вышла замуж, во-первых, чтобы угодить ему и дать почувствовать себя мужчиной, а во-вторых, чтобы уйти с улицы и жить нормальной жизнью. Она знала, что Родерик любит ее, но любила ли она его? Позднее она поняла, что он ее не любит. Это было для нее ударом. Чувство одиночества, которое она испытывала в детстве и юности, снова стало ее уделом, и поэтому ребенок, которого она носила под сердцем, был для нее символом надежды на лучшую долю в этой жизни.

Она не сбежала от Грэга, а, войдя в кабинет, указала ему на стул. Однако Грэг остался стоять, засунув руки в карманы джинсов и с любопытством оглядывая комнату.

– Ты закончила университет? – спросил он, разглядывая диплом в рамке.

– Это диплом об общем образовании, – сказала она. Она получила его три года назад. Грэг наклонился к другой рамке, и она внимательно посмотрела на него. Он ей всегда нравился. Его коротко стриженные волосы были густыми и блестящими. Она поймала себя на желании еще раз притронуться к ним. Он повернул голову и заметил ее любопытство.

– Это твой диплом об окончании компьютерных курсов?

Он произнес это так, что она услышала в его голосе нотки уважения.

– Да. В июне я получу диплом бакалавра. Я уже работаю над новым web-сайтом. – Произнося такую длинную, фразу, она постаралась, чтобы она не выглядела выспренной.

Втайне она гордилась своими успехами, но знала, что люди чаще говорят не то, что думают. Грэг хорошо знал ее, и насчет него она не питала иллюзий.

– Отлично. Я не ожидал, – сказал он. – Два диплома, работа и совершенствование как вебмастер.

– Я партнер Джилли Скай, – сказала Ким Салливан и тут же пожалела об этом.

– Партнер? – удивился Грэг. – Ты делаешь успехи. Сколько ты получаешь процентов?

– Это не важно… – ответила она.

– Прости меня, – сказал Грэг. – Мне говорили, ты уехала в Вегас.

– Кто тебе сказал? – спросила она. Грэг замялся, а потом ответил:

– Родерик…

Ким невольно поморщилась. Она не хотела говорить, что у нее просто бы не хватило денег, чтобы уехать в другой город. И разумеется, Грэг не мог не знать об этом, ведь Родерик избавился от Ким точно так же, как когда-то от нее избавились мать и отчим. Когда Грэг уехал на съемки, Родерик явился к ней с адвокатом и при ней позвонил шефу полиции, чтобы заручиться его поддержкой на тот случай, если Ким не захочет оставить Айрис на его попечении. В любом случае деньги решают все. У Ким Салливан появилось еще одно основание думать так: пока ты беден, ты бесправен. Она ушла с личными вещами, в кошельке у нее было девятнадцать долларов двадцать четыре цента. Она горько шутила тогда: «Мне – девятнадцать, а Грэгу – двадцать четыре».

Грэг в растерянности почесал затылок.

– Я не знал, что ты здесь. Ты наверняка хочешь увидеть Айрис? Да что я спрашиваю, конечно, хочешь!

– Я не имею права, – едва произнесла Ким. – Родерик заставил меня подписать семейное соглашение.

– Да, он говорил мне… – признался Грэг.