— Но политика — достойное дело. Особенно в том случае, если политик — человек честный, а Эрик честен.

— Может, ты и прав. Проблема, однако, в том, что Эрик — республиканец, а я — нет.

— Хм…

Меган вздохнула:

— Ладно, пока что у нас с Эриком все хорошо. Ему нравится то, чем занимается он, мне же нравится моё дело, и хотя мы видимся куда реже, чем нам того бы хотелось, быть может, именно по этой причине каждая наша встреча превращается в праздник.

В заливе стало заметно темнеть. В домиках на берегу одно за другим зажигались окна. Меган протянула руку к приборной доске и включила топовые огни на мачте.

— Мне кажется, ты слишком хороший человек, чтобы быть банкиром, — неожиданно сказала она.

— Быть банкиром не так уж плохо.

— А по мне, это ужасно. Эрик рассказывал, что администрация курсов решила выдать «волчий билет» стажёрам, которые занимают в разрядном списке последние пятнадцать мест. Кроме того, я считаю, что «Блумфилд Вайс», делая ставку на отдельных людей и отрицая важность работы в группе, поступает глупо.

— "Блумфилд Вайс" — инвестиционный банк номер один, — сказал Крис. — И кое-какие методы его работы перенять стоит. Но у меня своя голова на плечах, и слепо следовать всем указаниям руководства банка я не собираюсь.

— Но разве не инвестиционные банки спекулируют средствами своих вкладчиков, покупая и продавая на рынке ценные бумаги и зарабатывая на этом бешеные деньги, что позволяет им платить своим сотрудникам огромные оклады?

— Ну, не все так просто… — протянул Крис.

Меган мельком на него посмотрела. Видно было, что она уже не раз слышала эти слова. От Эрика, разумеется, от кого же ещё?

— Дело в том, — продолжал развивать свою мысль Крис, — что инвестиционные банки, продавая и покупая ценные бумаги, аккумулируют значительные капиталы, а капитал в мире необходим. Хотя бы для того, чтобы повышать благосостояние общества и создавать новые рабочие места.

— Стало быть, банкиры с Уолл-стрит трудятся денно и нощно только для того, чтобы избавить мир от бедности? — с иронией спросила Меган.

— Хм, не совсем… — Крис понимал, что Меган настроена критически по отношению к банковской деятельности. Его отец нашёл бы с ней общий язык. Но если он, Крис, решил посвятить свою жизнь банковскому делу, ему ничего не оставалось, как игнорировать подобные взгляды. Он решил сменить тему. — А чем занимаешься ты? Ты ведь, кажется, живёшь в Вашингтоне?

— Я окончила институт в Джорджтауне. Специализировалась по истории европейского средневековья. Соответственно изучала и всемирную историю. Поэтому могу с уверенностью сказать, что в планы инвестиционных банков не входит борьба с бедностью в странах третьего мира.

— Тем не менее деятельность этих банков тебя так или иначе занимает?

— Мне это любопытно. У меня складывается такое впечатление, что чем больше я узнаю об их деятельности, тем меньше что-либо в ней понимаю. Иногда мне кажется, что проще понять людей, живших тысячу лет назад, чем разобраться в махинациях инвестиционных банков.

Тут Меган пустилась в рассуждения о короле франков Карле Великом и об интригах, царивших при его дворе. Крис с интересом слушал её. В своё время он и сам серьёзно занимался историей, но историю средних веков не любил. Это был абсолютно чуждый, непонятный ему мир. В рассказах же Меган жизнь людей средневековья представала расцвеченной яркими красками и выглядела весьма занимательно. Крис вдруг осознал, что разговаривать с Меган ему очень нравится.

Когда яхта подошла к бухте, Эрик поднялся на мостик и взял управление на себя. Эрик предупредил всех, что войти в бухту будет не так просто, поскольку поднялся ветер и волнение усилилось. Он убрал парус и включил форсаж. Двигатели заработали на полную мощность, и судно, рассекая воду и ныряя в волнах, понеслось к берегу.

Темнота накрыла залив, но по сторонам виднелись многочисленные огни — это были яркие прямоугольники окон и алые и белые сигнальные огни парусных лодок и яхт, бороздивших воды залива. Эрик с лёгкостью лавировал среди этого мелькания, время от времени поглядывая на начинавшую наползать с берега молочную пелену тумана. Крис почувствовал себя ненужным и спустился с мостика в каюту.

Ленка, Дункан, Йен и Алекс, успевшие к тому времени, кроме пива, пропустить по несколько коктейлей «Маргарита», были основательно пьяны. Хотя в каюте то и дело смеялись, обстановку нельзя было назвать безмятежной. Шутки и насмешки, которыми обменивались бывшие стажёры, были настолько язвительными, что больше походили на оскорбления.

Чувствовалось, что назревает скандал.

Начали его, конечно же, Дункан и Ленка. Дункан, всматриваясь сквозь иллюминатор в тёмные очертания берега, неожиданно произнёс:

— Всё это напоминает мне Кейп-Код. А ты, Ленка, что скажешь?

— Не смеши меня, — резко ответила Ленка. — Устричная бухта ничуть не похожа на Кейп-Код.

— Нет, похожа, — возразил Дункан. — Точь-в-точь как Кейп-Код.

— Не понимаю, как тебе удаётся рассмотреть что-нибудь? Ведь уже темно. Кроме того, здесь нет пляжей, и вокруг полно богатых домов и вилл. Даже море здесь другое.

— Неправда! Помнишь, мы проснулись в воскресенье утром и лежали в постели, глядя на море? Всё вокруг было как здесь — и берег, и море. Только не притворяйся, что все забыла! Ты ведь была там, Ленка.

Ленка взорвалась:

— Может, заткнёшься, а, Дункан? Между нами всё кончено. Однако ты продолжаешь делать вид, будто мы все ещё вместе.

— Но мы отлично провели тогда время. Ты же не можешь выбросить этого из памяти?

— Могу и сделаю! — крикнула Ленка, грозно блеснув глазами.

Дункан молча на неё посмотрел, потом взял бутылку пива и полез по лестнице на палубу.

— Осторожнее, Дункан! — послышался крик Эрика с мостика. Яхту мотало из стороны в сторону, и Дункану ничего не стоило потерять равновесие и свалиться в воду.

В каюте установилось тягостное молчание. Все понимали, что Ленка перегнула палку. Возможно, она тоже это понимала, но в ту минуту ни за что не призналась бы в этом.

Подцепив пару бутылок пива, Крис полез наверх, бросив через плечо: