— Нет, — ответила она. — У меня голова разболелась.

— Хотите, я принесу аспирин?

— Ты очень любезна, Нэнси. Лучше я пойду прилягу. Мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру.

Ночью меня разбудили громко хлопнувшие ставни. Я встала и пошла их закрывать. Мельком выглянув в окно, я замерла, любуясь красотой ночного пейзажа. Пока ветер занимался нашими ставнями, он выпустил из виду небо, и оно, вопреки суровому запрету, очистилось от грязных облаков — впервые, наверное, за этот месяц. Полная луна светила ярче самого сильного фонаря. Деревья отбрасывали причудливые тени, пляшущие по земле от порывов сердитого ветра. Золоченые бронзовые часы в гостиной пробили половину двенадцатого.

Вдруг хлопнула наружная дверь, кто-то вошел в дом. Неужели Джеф? Я не поверила. Муж никогда не приходил раньше часа ночи. Может быть, Тони? Но он говорил, что приедет только утром. Нет, скорее это все-таки Джеф вернулся домой раньше обычного. Некоторое время я напрасно ждала звука его шагов, потом накинула халат и, не думая об осторожности, спустилась вниз.

— Джеф? — спросила я, сама удивившись, как слабо и глухо звучит мой голос.

Мне никто не ответил. Вместо ответа послышался неясный шум в столовой. Вдруг мне на память пришли мерзкие подробности ужасного преступления, о котором шла речь за ужином. В этот момент, очевидно, сломанная ветка дерева, подхваченная ветром, с шумом упала на крышу. Я вскрикнула, зажав рот ладонью. У меня затряслись руки. В доме не было ни одного мужчины, только две беззащитные женщины, причем одна из них — беременная, а вторая — сумасшедшая старуха. У меня пересохло во рту. Я едва дышала. Перед моим мысленным взором предстал не знающий жалости вор в черной шляпе по самые глаза, шарящий в поисках добычи руками в черных кожаных перчатках. В столовой он найдет серебро. Удовлетворится ли этой находкой его алчность? Или он будет искать хозяев, чтобы они под пыткой выдали ему домашние тайники? Я ему ничего не скажу, потому что действительно не знаю, где Джеф хранит свои сбережения. Знает ли это миссис Вейд?..

Тут мне на ум пришел совет Джефа воспользоваться его револьвером. Я вернулась, разыскала оружие, с опаской взяла, подивившись его тяжести и холодному блеску. До сих пор мне ни разу не попадались на глаза вещи подобного рода, я держалась от них подальше. Мне стоило больших усилий не бросить револьвер на пол, как ядовитую змею. Я взяла его обеими руками и, еще сильнее задрожав, пошла вперед.

За время, пока я готовилась к отпору, вор не оставил своих поисков. Он почему-то совсем не опасался разбудить обитателей дома, с шумом выдвигал и задвигал ящики столов, громко топал, даже разбил что-то стеклянное. Стакан? Или лампу? Я шла на звук, стараясь ступать осторожно, чтобы застать его врасплох.

Но тут вор стал ругаться, и у меня подкосились ноги. Это был знакомый голос, произносивший знакомые слова! Это был голос Джефа! Вне всякого сомнения! Я подошла к выключателю и зажгла свет. Джеф тут же появился в дверях столовой, немного покачиваясь и держа в руке бутылку виски.

— Почему ты не спишь? — произнес он недовольно. — Иди к себе и ложись в постель!

— Почему ты дома? Разве у тебя сегодня нет полета?

— Все правильно, я сейчас в полете! — сказал он и засмеялся удивленному выражению моего лица. — Вместе с Симмоном. Я ему разрешил поуправлять сегодня самолетом и даже выходить в пике столько раз, сколько его душа пожелает. Кроме меня, больше никто ему этого не позволяет.

Я знала о Симмоне — Джеф мне рассказывал про этого фанатично преданного самолетам механика. Его страшно тянуло летать, и он не упускал ни единой возможности. При этом всегда клянчил у пилотов, чтобы они ему дали вывести самолет из пике — очень опасного виража, применявшегося только в самом начале войны для особо точного бомбометания.

— Думаешь, никто не узнает? Тебе не попадет за это?

Джеф пожал плечами и отпил глоток прямо из горлышка.

— Плевать. Мне нужно было забрать отсюда свой бумажник — он похлопал себя по карману. — Вот он. Больше меня ничего здесь не держит. Пока, Нэнси. Я пошел.

— Джеф? Подожди! — взмолилась я. — Куда ты идешь?

Я почувствовала что-то неладное.

— Какая тебе разница? — обернулся он из дверей. Все свое равнодушие, все сдерживаемое, накопленное и невысказанное пренебрежение прозвучало в этом вопросе.

«Какая тебе разница?» — как горько это слышать!

— Я твоя жена, — тихо сказала я, опустив голову.

Джеф улыбнулся, потом резко расхохотался.

— О господи! Жена! Забудь это слово, ладно? Я женился на тебе случайно, понимаешь? Когда был немного не в себе, ясно тебе это или нет?

Его слова били наотмашь, пронзали насквозь, лишали последней надежды.

— Я устал от твоей постной физиономии. Я нашел другую, которая повеселей. С ней у нас не будет ни детей, ни семьи. Я холостяк по натуре, неужели непонятно? — он опять припал губами к бутылке.

— Но Джеф… — бессильно опустила я руки.

— «Но Джеф», — передразнил он противным голосом. Это было так непохоже на него! Его ли это голос, его ли это манеры, способен ли он на такой чудовищный поступок? Да вообще, он ли это? Или вместо него пришел демон, принявший облик дорогого мне человека, чтобы испоганить душу?

— Давно собирался тебе сказать, все удобного случая не было… Так вот: уезжай отсюда. Хватит. Кончено. Это не должно было даже начинаться. Билет я тебе куплю, собирайся прямо сейчас. От ребенка я отказываюсь.

— Джеф!.. — почти закричала я. — Не говори так!

— Уже сказал, — усмехнулся он, опять прикладываясь к бутылке.

— Я… Вспомни, Джеф!.. Помнишь, когда мы поженились… Мы гуляли, да?.. Ведь ты любил меня, правда?!

— Что из того? Зачем ты, глупая, вышла за меня замуж?

— А зачем ты сам на мне женился?

— Ошибся.

— Нет! — крикнула я еще громче. — Не говори так! Почему ты не хочешь попробовать все наладить?

— Я пробовал. Мне не понравилось.

— А что тебе нравится? — закипела я от возмущения. — Пьянствовать? Развлекаться с девочками в «Голубой лагуне»?

— Что? Кто это тебе наплел про меня?

— Какая разница! Разве я не права?

— Заткнись! Это не твоего ума дело!

— Нет, моего! — я уже кричала изо всех сил.

Он подскочил и отвесил мне мощную пощечину, от которой зазвенело в ушах.

Мое возмущение перешло в бешенство. Я замахнулась, чтобы ударить его, но он схватил меня за руки и не выпускал.

— Ты… Ты… — задыхалась я, стараясь высвободиться. В одной руке я все еще сжимала пистолет. До сих пор не могу понять, как это произошло. Много раз — и в снах, и в воображении — переживала я заново наше столкновение, но ни разу так и не смогла ясно зафиксировать страшный момент нажатия курка. Как это у меня получилось? Не знаю. Но, тем не менее, грянул выстрел и Джеф упал. Не в силах вымолвить слово или двинуться с места, я закрыла глаза и осталась стоять в неподвижности. Мне хотелось умереть и навсегда исчезнуть из памяти людской. Я проклинала тот день и час, когда родилась. Зачем я дожила до этого позора?

Когда, через какое-то время, я открыла все-таки глаза, Джеф лежал лицом вниз. Вокруг витал слабый запах пороха и виски.

— Джеф… — прошептала я и шагнула к нему по осколкам разбитой бутылки. — Джеф!..

Меня охватила страшная слабость и едва не вырвало. Но тут потянуло холодом. Оказалось, что это вошел Тони.

Несколько непередаваемых минут мы молча смотрели друг на друга.

— Что… — начал он, но потом повернулся захлопнуть дверь. — Что случилось?

Оружие выпало из моих ослабевших пальцев.

— Я его… — спазм мешал мне говорить, колени задрожали сильнее.

Тони нагнулся и перевернул тело на спину. Пуля обезобразила лицо убитого.

— Идем на кухню, — сказал Тони и повел меня заруку.

Я не сопротивлялась.

На кухне он зажег свет и дал мне полный стакан бренди.

— Это встряхнет тебя. Пей. Потом расскажешь.

Он сел напротив, налил себе во второй стакан и стал ждать. Но у меня не было сил ни на что.