Глава 24. Поле ненависти и вражды.     

Александр с вестиаритами подъезжал к столице. Командиры отрядов, патрулирующих дороги, приветствовали князя. Наконец, впереди, возвышаясь над верхушками деревьев, показался огромный отрог неприступного гигантского плато, на вершине которого в блеске полуденного солнца сверкали зеленью и золотом купола многочисленных храмов. Перекрывая подступы к Мангупу с юга, расположилась армия феодоритов. Из шатра навстречу Александру вышел Теодорик и доложил князю обстановку.

– В городе оставлен гарнизон в две тысячи воинов. Все остальные войска здесь, и ждут приближения врага, чтобы дать ему решительный бой.

– Хорошо. Я остаюсь с вами. Надеюсь, Военный совет доверит мне командовать сражением.

– Ночью город облетел слух, что ты ранен. Это серьёзно?

Александр удивлённо взглянул на свою правую руку, словно видел её в первый раз. Повязка, которую вчера наложил мандарий, промокла, напитавшись кровью, и капли падали на землю. Боль пульсировала в ране. Князь поморщился, но взял себя в руки и отстранённо сказал.

– Разве это рана? Так, саблей оцарапало.

– Надо было надеть миланский доспех.

– Конечно, ведь почти каждый турок носит миланский доспех, да ещё и надевает его не перед битвой, а просто так, для красоты. Тогда ну никто бы не смог отличить меня от истинного правоверного, – с усмешкой сказал Александр.

Теодорик улыбнулся.

– Ладно, с доспехом я сглупил. Теперь о деле. Военный совет принял решение просить тебя, Александр, впредь не участвовать в боях, а подняться в город, и руководить его подготовкой к обороне на самый крайний случай. Если ты случайно погибнешь, то моральный дух воинов падёт, и страну ждёт разорение. К тому же, твоя рана не позволяет тебе лично участвовать в сражении.

Александр нахмурился. Он готов был вспылить, разогнать весь этот, им же самим придуманный, Военный совет, но потом сдержался и спросил:

– Значит, я всего лишь символ, флаг, а не Владетель земли своей? Командовать сражением будешь ты?

– Нет. Командовать сражением Военный совет поручил Константину Смирнопуло. Я для всех, в том числе и для твоей семьи, лишь выскочка, которому, по знакомству, князь доверил высокий пост. На это сражение Смирнопуло назначил меня тагматархом, командиром тагмы, входящей в меру, под командованием Лесли Агапия.

– Тебя явно недооценили, Тео. Смирнопуло в монастыре?

– Да, но иди туда без меня. Я пойду обедать к себе в шатёр. Если хочешь, присоединяйся.

Александр кивнул другу, передал коня мандарию, и приказал Феотокису следовать с вестиаритами по главной дороге в город, а сам пешком стал подниматься в гору к пещерному монастырю, вырубленному в скале Мангупа.

Князь вошёл в главный зал монастыря, где в это время обедали высшие военачальники армии, хмуро поздоровался с Константином Смирнопуло, вышедшим ему навстречу, остальными военачальниками.

Монахи провели князя в келью, омыли крепким вином его рану, наложили свежую повязку. Александр вернулся в зал, сел во главе длинного стола. Ему подали обед. Князь помолился и принялся за еду. Через узкие окна, прорубленные в известняке, заглядывало жаркое солнце.

Пообедав, князь подошёл к одному из окон. Бесчисленные шатры светлой материи, как островки грязного весеннего снега, покрывали обширную зелёную долину, испещрённую ходами сусликов. Вдалеке синело озеро.

– Как вы собираетесь выстроить войска?– спросил князь Константина.

– Когда наша разведка точно установит путь передвижения османов, мы развернём армию фронтом в сторону врага. Поставим пехоту из греков в две линии центра. Глубина каждой линии 16 человек. Первая линия - тяжёлая пехота - скутаты посередине, лучники и арбалетчики на флангах.

Вторая линия – впереди менавлаты с длинными копьями для защиты от удара конницы, за ними легковооружённые пехотинцы - пельтасты и лучники с арбалетчиками по краям. Между менавлатами оставим интервалы, чтобы первая линия смогла отступить за менавлатов, если ударит турецкая конница.

На флангах первой линии поставим тяжёлую кавалерию – клибанариев, из готов: десять всадников в глубину, в задачу которой будет входить защита пехоты от флангового удара, а также атака, охват и окружение противника.

За клибанариями по обоим флангам от второй линии пехоты поставим две тамги катафракты – резерв, который используем для поддержки клибанариев. По всему периметру кроме стороны, обращённой к османам, поставим отряды лёгкой кавалерии из аланов и асов для дальнего охранения и прикрытия, которые также используем для охвата и окружения противника.

– Кто командиры?

Средняя мера пехоты под командованием ипостратига Лесли Агапия, из них командир первой линии мирарх Арваниди Кириакос, второй – мирарх Спаи Илья, тяжёлая кавалерия правой меры под командованием Кузурмана Валамира, левой меры - Тарамана Теодомира. Отряды дальнего охранения лёгкая кавалерия под командованием бека Асхара Ахболата.

– Вы решили применить стратегию, использовавшуюся Романской империей ещё несколько столетий тому назад?

– Да. Потому что эта стратегия оправдала себя. При таком построении имеется множество вариантов использования войск.

– Как обстоят дела с турками, наступающими от Алустона?

– Пошли на Мангуп, но им дорогу преградил посланный тобой отряд. Сейчас турки заблокированы в ущелье, и вырваться из него пока не могут.

– А если османы не пойдут фронтом, а разделятся, и ударят с двух сторон, да ещё бросят конницу между гор мимо Старой Крепости, обойдя вас с тыла? А если турки, идущие от Алустона, прорвутся и перекроют вам дорогу к городу?  А если в спину ударят татары?

– Тогда нам придётся туго. Но все дыры не закроешь. Будем надеяться на Господа нашего, на святую Деву Марию – заступницу, и святого Фёдора Стратилата.

Александр посмотрел мрачно на Смирнопуло, немного помолчал и отдал приказание:

- Немедленно взорви тоннель, связывающий Южный монастырь с плато. Тогда войскам бежать будет некуда, и они будут сражаться до конца. Иначе враги ворвутся в город на ваших спинах.

По вырубленному в скале туннелю князь поднялся в город. Небольшой отряд – лох воинов, охранявших выход из туннеля, узнал своего князя и, подняв алебарды, приветствовал его.

Далеко внизу в синей дымке среди гор и долин лежала его страна. Светлые шатры армии феодоритов у подножья плато отсюда казались уже не пятнами снега, а маленькими снежинками на широком зелёном поле.

Князь прошёл по улицам города, и народ приветствовал его криками, а дети подбегали и хватали за левую руку. Правая рука князя висела на перевязи. Из окна дворца София увидела мужа и вышла ему навстречу. Стража оттеснила народ. София осторожно, чтобы не причинить боль, обняла Александра.

– Рана тяжёлая? Ты потерял много крови?– спросила она, глядя на его перепачканные бурой кровью доспехи.

– Это кровь врагов. Ну, и чуть-чуть моей. Царапина, не волнуйся!

– Покажи.

– Монахи только что наложили повязку. Не стоит её разворачивать. Пусть царапина затянется.

Поздно вечером, когда Александр с женой уже собирались ложиться спать, вошёл мандарий и сказал:

– Князь, внизу идёт бой.

– Турки напали?

– Пока неизвестно, но, кажется, наши бьются друг с другом.

Александр кинулся из дворца, и по ночным улицам города побежал к лестнице, спускавшейся в долину. Далеко внизу в свете месяца среди костров мелькали тени, и слышался лязг оружия. Князя догнал Феотокис с вестиаритами. Стражники открыли железную дверь, и князь с охраной быстро спустился по тоннелю вниз, к монастырю. У входа в монастырь горел яркий костёр, возле которого стоял Смирнопуло и о чём-то горячо спорил с стратигами.

– Что произошло?– спросил Александр.

– Готы из тяжёлой конницы левой меры дерутся с греками средней меры.

– Сколько человек, по-вашему, принимают участие в конфликте?