– Всегда готова!

Магазин был полностью погружен во тьму, единственным источником света оставались гирлянды точечных рождественских огоньков, которые мы с Кейси развесили по всему уголку. Чтобы убить время, я расхаживала перед столом, поминутно справляясь с электронными часами компьютера.

11.48. Еще двенадцать минут.

Все, вплоть до самой последней мелочи, было готово еще полчаса назад, и я очень опасалась, что не просижу столько времени в неподвижности (ожидание словно заставляет время замедляться). Устав расхаживать, подошла к искусственной елке, поставленной за троном Санта-Клауса. Подарки под ней были просто символическими свертками, кроме того, который положила я. Убедившись, что за два часа он никуда не исчез, я отправилась к панорамному окну в восточной части магазина. Темнота за стеклом давала возможность посмотреться в него, как в зеркало, – что я и сделала. В темно-зеленом вечернем платье Элизабет, с волосами, которые в полутьме казались просто рыжими, я выглядела вполне приемлемо даже в собственных не в меру придирчивых глазах. В макияж на сей раз я вложила всю душу и даже подкрасила губы, хотя терпеть не могу, когда на них помада. Подумала, не стереть ли ее, но решила все-таки оставить.

После полумрака у окна уголок казался ослепительно освещенным. Я удостоверилась, что снаряжение находится в боевой готовности: все соединения налицо, программы запущены, принтер полон глянцевитой бумаги. Бессмысленная суета угнетала тоже, поэтому я уселась на трон Санты.

11.56. Осталось четыре минуты.

Чуть посидев, я сползла по сиденью вниз и устремила взгляд в потолок. Прошло, казалось, очень много времени, но вот наконец от входной двери (я предусмотрительно оставила ее незапертой) донеслось треньканье колокольчика. Чуть погодя из-за стеллажей появился Уолтер.

На сей раз на нем был чудесный костюм «цвета южного загара» с темно-зеленым галстуком почти в тон моему платью. У меня даже дыхание пресеклось, ей-богу! Пристроив пальто на вращающемся кресле у стола, он приблизился, а я поднялась, кокетливо оправляя свой наряд.

– Выглядишь потрясающе! – сказал Уолтер.

– Рада, что ты решил заглянуть именно сюда. Ведь мало л и кто мог послать записку, раз она без подписи…

– В самом деле, кто угодно мог подбросить мне к дверям записку с просьбой явиться в полночь в букинистический магазин, – засмеялся он. – Я просто терялся в догадках.

Он остановился в трех шагах от меня: руки в карманах, восхищенный взгляд, улыбка.

– И очень рад, что угадал.

Я сделала три шага ему навстречу. Уолтер взял меня за талию, явно намереваясь привлечь к себе для поцелуя, но я положила руку ему на грудь, удерживая на расстоянии.

– Не спеши, ковбой. Давай сначала перемолвимся словечком.

Тут я увлекла его за собой к «трону». Он позволил себя вести, только плотно переплел свои пальцы с моими.

– Ты права, нам давно уже следует поговорить, и прежде всего о том, почему вдруг ты тогда исчезла без следа среди ночи, чуть не до смерти меня перепугав. Думаешь, я это забыл?

– Как раз об этом у меня нет желания говорить. Ни сейчас, ни потом. Можно, я просто принесу извинения и будем считать вопрос закрытым?

– Если не об этом, тогда о чем же? – Уолтер обвел взглядом сказочный интерьер уголка и снова повернулся ко мне: – Это что же, призвано отвлечь меня от серьезных разговоров? Слабовато. Придумай другой способ, и если сумеешь, обещаю не настаивать. – Глаза его блеснули. – Но предупреждаю, тебе придется немало потрудиться.

Я с улыбкой положила руки ему на плечи. Уолтер тотчас снова потянулся ко мне в попытке обнять, но я всего лишь хотела усадить его на «трон». Сообразив это, он тотчас убрал руки – сама благовоспитанность! Я уселась у его ног на задрапированную бархатом платформу, разложила подол платья красивыми складками вокруг ног и подняла взгляд.

Освещенный переливчатым светом рождественских огоньков, Уолтер выглядел именно так, как в моих мечтах: воплощенная элегантность, замешанная на мужской силе и надежности. В моих глазах он был более чем красив – он был само совершенство.

Но вот мой идеал посмотрел с удивлением, и до меня дошло, что я уже довольно долго созерцаю его в полном молчании.

– По-моему, ты хотела что-то сказать, или я ошибаюсь?

– Хотела…

Меня вдруг бросило в жар, горло перехватило, хотя я не менее сотни раз репетировала перед зеркалом свое маленькое романтическое выступление. Понимая, что все вот-вот пойдет прахом, я вскочила и принялась расхаживать туда-сюда перед платформой.

– В чем дело?

Уолтер тоже хотел подняться, но я вскинула руку, принудив его снова сесть.

– Ради Бога, дай мне сказать! Я хотела, чтобы все вышло как можно лучше, но… Боже мой, это мне просто не дано!!! Ну а раз так, будь что будет… – Я повернулась к нему и выпалила: – Уолтер, я тебя люблю!

Боже милосердный, сейчас меня стошнит! Стошнит прямо на любимое платье Элизабет. Схватившись за желудок, я возобновила свои метания.

– Прости, Уолтер! Я хотела устроить романтический вечер – не знаю, чего ради! Ведь прекрасно понимала, что не сумею, да и опыта у меня в этом никакого… я имею в виду, что никогда еще не любила того, кто… в общем, не любила взаимной любовью! Я не хочу этим сказать, что ты мне что-то должен, и не прошу любить меня в ответ, и… и вообще, не говори мне ни «да», ни «нет», потому что прямо сейчас я до того не в себе, что все равно ничего не пойму!..

При этом я так сжимала руки в кулаки, что кожа на ладонях начала гореть, как обожженная. Только на одно мгновение решилась я обратить взгляд на Уолтера и тут же – из страха, что увижу у него на лице усмешку, – отвернулась до хруста в шее. Ну и конечно, продолжала нести околесицу.

– Вскоре после… после той ночи, помнишь?.. Я хочу сказать, после ночи, когда мы… когда мы этим занимались!..

Нет, это совершенно невыносимо! Мне что, шестнадцать лет? Надо срочно взять себя в руки!

– Короче, тогда к утру я… мне просто вожжа под хвост попала!

– Да, я так и понял, – сказал Уолтер с мягкой улыбкой, которую даже невротичка похлещи меня не сочла бы обидной. – Но если бы ты тогда позвонила, я…

– Подожди! Монолог еще не закончен. Мне просто необходимо высказаться, а если ты скажешь хоть что-нибудь милое и приятное, я уже не найду на это сил! Я просто рухну тебе в объятия!

– Ну, это я уж как-нибудь переживу.

– Перестань! Не сбивай меня с мысли!

– Ладно, я весь внимание.

Уолтер сел прямее и принял серьезный вид. Приободренная, я опять забегала туда-сюда, стараясь вызвать в памяти тщательно разработанный сценарий.

– Так… на чем я остановилась?.. Ах да, на вожже под хвостом! Короче, я не совладала с ситуацией, и что мне, спрашивается, оставалось делать, как не забиться подальше и не заняться самоанализом? Поразмыслить, чтосо мной по большому счету не так, почему моя жизнь снова и снопа делает роковые зигзаги. Да и не жизнь это вовсе, а чистой воды саморазрушение! Ну и вот, я…

Тут я неосторожно повернула голову и наткнулась взглядом на улыбку Уолтера. Против всех ожиданий, это придало мне сил. Я даже отважилась снова примоститься у его ног.

– Ну и вот, я поняла кое-что важное. Меня с детства вес нахваливали, без конца повторяли, какая я способная и какое у меня большое будущее, а я… я всегда думала: однажды они разберутся, однажды они убедятся, что это все ерунда, а ничего-то во мне нет и никакое мало-мальски приличное будущее мне не светит. Что все это обман зрения, а наделе я ничего собой не представляю, я просто ничтожество и… – Поперхнувшись самообвинениями, я снова начала бегать перед сидящим Уолтером. – Теперь-то я понимаю, как глупо было так думать! Свои ошибки я совершила не потому, что и в самом деле ни па что не годилась, а просто желая доказать всем и себе, что ни на что не гожусь, чтобы перестать наконец оставаться всеобщей надеждой и натужно рваться к недосягаемым высотам, потому что за рывком ведь может последовать… ну, я не знаю… падение! И, думая так, я добилась худшего, чем падение, – просто осталась на месте и потихоньку растеряла все свои шансы. Не только ничего не добилась, но даже и не попыталась!