Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Ох, Боже ты мой! – Я ткнула его кулаком в плечо. – Будь тебе двадцать один, я пригласила бы тебя на выпивку, но раз уж ты пока несовершеннолетний, пойди-ка поработай.

Снимок уже обзавелся рамочкой. Я держала его, готовясь передать отцу или матери фаната «Формулы-1», а пока любовалась оформлением. Подняв наконец взгляд, вопреки своим ожиданиям уставилась в противную физиономию Задохлика.

– Ой, мама! – невольно вырвалось у меня, хорошо хоть едва слышно.

Задохлик сжимал руку своего отпрыска так, словно собирался ее расплющить. Даже невооруженным взглядом было видно, что он бурлит от возмущения. Сынок его был, как ни странно, довольно пухлым и розовощеким мальчишкой лет девяти-десяти, в модном костюмчике и ботинках с блеском. Мне показалось, что на лице у него написан глубоко въевшийся страх перед всеми малолетними хулиганами округи.

– Как все это понимать?! – прошипел Задохлик.

– Как рождественское развлечение.

Я передала мальчику снимок, подмигнув, на что он улыбнулся – слегка, да и то одними губами. Теперь следовало ожидать, что Задохлик меня узнает и устроит сцену. Готовясь к этому, я скрестила руки на груди, но ничего не произошло. На данный момент я была для него просто очередным пятном от расплющенного жука или мотылька на ветровом стекле – вытер и забыл.

– Ухты, «Формула-1»! – воскликнул приятно удивленный мальчик, разглядывая бордюр. – Пап, посмотри, «Формула»…

Папаша ограничился резким рывком за руку.

– У вас что, проблемы с психической уравновешенностью? – съязвила я, забывая об осторожности перед лицом столь вопиющего поведения.

– Это у вас проблемы с отношением к святым и вечным вещам! – взорвался Задохлик. – Черный Санта-Клаус! Неслыханно!

– Это что, шутка?

– Как я, по-вашему, объясню это ребенку? Что Санта-Клаус живет не на Северном полюсе, а на экваторе? На экваторе, мать его!

– Советую последить за своей речью! – вскричала я, тоже распаляясь. – Это детский уголок!

– Я требую деньги назад! – рявкнул Задохлик, сузив глаза в две неописуемо мерзкие щелки. – Не хватало мне только платить восемь баксов за то, чтобы мой сын посидел на коленях у паршивого черного Санты!

Не утруждаясь дальнейшими спорами, я достала из кассы восемь долларов и сунула Задохлику, больше всего на свете сожалея, что в тот день в суде не выбила ему все зубы. Мальчик протянул мне снимок со вздохом, но без особого удивления. Я мягко отстранила его руку.

– Это подарок. Счастливого Рождества!

С улыбкой, на этот раз вполне полноценной, мальчишка прижал снимок к груди и поднял робкий вопрошающий взгляд на папашу.

– Ладно уж, возьми!

Задохлик прямо-таки выплюнул эти слова и поволок сына прочь. Я смотрела, как они исчезают за поворотом, и жалела, что не могу похитить несчастного ребенка, чтобы дать ему шанс хоть денек пожить по-человечески, не в желчной тени своего папаши. Увы, нам не всегда дано исправить ситуацию, даже если мы очень этого хотим.

– Пора! Время! – раздалось сзади, и меня потянули за рукав.

Обернувшись, я увидела лицо начинающего автора, где испуг смешался с предвкушением и надеждой, и ободряюще подмигнула.

– Пора так пора.

Для зрителей было предусмотрено тридцать мест. Мы никак не предполагали, что будет такой наплыв: примерно двум десяткам желающих не хватило стульев, и они растянулись полумесяцем вокруг сидящих. Мы тоже затесались в эту толпу, а чуть позже, когда шоу «Санта-Клаус с планеты Селког-9» уже набрало ход, к нам присоединились Элизабет, Кейси, Джек и Мэтт.

Несколько раз за время спектакля я поглядывала на Алекса. Тот не сводил взгляда со сцены, точно завороженный, и было видно, что губы его шевелятся, повторяя слова текста за марионетками. При каждом взрыве смеха лицо его озарялось улыбкой, когда же хихиканье раздавалось! Не по делу, Алекс хмурился. Никогда мне не приходилось видеть подростка, так захваченного происходящим. Заключительная сцена вызвала бурю аплодисментов, еще больше их сорвала появившаяся из-за занавеса труппа. На сцену потребовали автора, и Алекс с самым серьезным видом кланялся вместе с остальными. Элизабет без конца меня подталкивала и всхлипывала от избытка чувств, а Кейси, глядя на мать, возводила глаза к потолку.

На последовавшем за этим «банкете» в честь успеха пьесы (он проходил в кофейне магазина и состоял из пирожных и безалкогольного пунша) я протолкалась к Джеку и кивнула в сторону Элизабет, которая беззастенчиво пыжилась от гордости за свое старшее чадо. Мэтт не отходил от нее ни на шаг.

– Ты как, в порядке? – осторожно полюбопытствовала я.

– А что мне сделается? – отмахнулся Джек. Ответ показался мне искренним, но все же я сочла нужным приободрить Джека.

– Этот ее новый приятель… по-моему, у него уж слишком кукольная внешность. Вылитый Кен!

– Да хоть вылитый Кролик Роджер, – усмехнулся Джек. – Элизабет его внешность по нраву, а кому не нравится, может пойти и застрелиться.

– Очень здоровый взгляд на вещи, – одобрила я.

– Я здесь только на минутку. – Он выбросил в урну пустой стаканчик и заключил меня в дружеские объятия. – С наступающим Рождеством! А Элизабет передай, что детей я заберу завтра в два.

– Передам.

– Праздники проведешь тем же манером, что и тогда?

– Ну уж нет! – отрезала я. – У меня на Рождество большие планы.

– Тогда всего наилучшего.

Джек незаметно ускользнул, а я снова обратила взгляд к счастливой паре и со вздохом подумала: пусть новый приятель Элизабет всем хорош, а прежний кругом недотянул – все равно я и впредь буду ставить на Джека и Элизабет. Разумеется, только в душе, потому что меня это, в конце концов, в самом деле не касается. Мне бы наладить свою собственную личную жизнь.

Тут меня схватили сзади, перегнув чуть ли не пополам. Я не сразу поняла, что мне в поясницу упирается громадный живот Шелли.

– Твой младенец там, часом, не забаррикадировался? – спросила я, вырвавшись. – По-моему, тебе давно пора разродиться.

– Ничего подобного, – хмыкнула Шелли, щедро наливая себе пунша. – Срок у меня пятого января. Времени хоть отбавляй.

Я выразительно взглянула на ее пупок, вызывающе торчащий между расстегнутыми пуговками объемистой рубашки.

– Ну, теперь я уж точно не втравлюсь в такую авантюру! Удочерю лучше симпатичную китаянку.

– Единственное, что меня тревожило, – задумчиво заметила Шелли, – это как тут без меня останется Боне. Но теперь, когда ты с ним, я спокойна.

– Я с ним только на полтора месяца… – начала было я и усомнилась: на полтора ли? Может, все-таки на два? – Когда ты намерена вернуться?

– А с чего ты взяла, что я вообще вернусь?

– А разве нет?

– Ах, старый пройдоха! – Шелли расхохоталась так, что холм ее живота заколыхался. – Мне он сказал, что ты здесь теперь насовсем.

– Действительно пройдоха!

Я тоже засмеялась, с нежностью глядя на Бонса, в лицах читавшего детям постарше «Ночь перед Рождеством».

– Так как? – с напряженным интересом спросила Шелли. – Насовсем или нет?

– Конечно, насовсем, не волнуйся. Разве можно упустить шанс изводить этого ворчуна каждый божий день?

– Вот и хорошо. После праздника я зайду, и мы обсудим всякие мелочи. – Она попрощалась и вышла, но почти сразу же вернулась. – Слушай, ты только не давай себя обирать! А то знаю я его. Требуй жалованье повыше.

– А то!

– Пожалуй, я сама ему скажу.

Шелли приблизилась к Бонсу сзади и, похоже, заслушалась, потому что там и осталась. Элизабет с Мэттом наперебой предлагали Алексу «пунш победителя». Кейси во все глаза смотрела на эту суету. Я поманила ее к себе.

– Кошмар! – высказалась девочка. – Скачут вокруг него так, словно его пьесу только что «на ура» приняли на Бродвее.

– На Бродвее, не на Бродвее, а приняли действительно «на ура», – резонно возразила я. – Надо бы прочесть тебе лекцию о том, как это достойно – радоваться успехам своих близких… ну да ладно, потом как-нибудь. А сейчас нам пора за работу. Готова?

51
{"b":"23163","o":1}