Появились первые хаты хутора. Под нею промелькнул ее дом. Вскоре показалась хата Кирзачевых. И тут у Дарьи появилась навязчивая мысль, которой она не в силах была сопротивляться…
Спикировав вниз, она села на крышу курятника Кирзачевых. Некоторое время потратила на то, чтобы пробраться внутрь. И когда ей это удалось, в курятнике началась кровавая бойня…
Вдруг в один из моментов этого безумия у Дарьи возникло ощущение, что Ивану угрожает смертельная опасность. И эта опасность могла каким-то образом задеть и ее семью. Она не знала, что должно было произойти, но будущее, в которое она сумела заглянуть, было настолько зловещим, что ее душа затрепетала от ужаса. Девушка увидела отца и мать. Мертвыми…
Иван проснулся, как от толчка. Сел на кровати и попытался понять, что его разбудило. Какой-то посторонний шум… Он оглядел комнату и заметил на полу тень. Приглядевшись, Иван понял, что это был большой черный ворон.
Птица сидела на полу рядом с его кроватью и смотрела на него своими черными, мерцающими во тьме глазами.
— Ты как сюда попал? — спросил Иван ворона, улыбнувшись. — Видать, через форточку пролез…
И тут вдруг птица, захлопав крыльями, бросилась ему в лицо. Инстинктивно Иван отшатнулся, и в этот миг прогремел выстрел, зазвенело разбитое стекло, а рядом с его головой противно просвистела пуля. В том месте, где он только что находился…
Иван сразу же упал на пол. Перекатился к кровати, сунул руку под подушку и вытащил наган. Опять прогремел выстрел, но он успел уйти от пули и выстрелить в ответ. За окном мелькнул чей-то силуэт, но рассмотреть стрелявшего Иван не смог.
Снова прозвучал выстрел, но Иван уже перекатился под защиту стены, в которой находилось окно. Вытянув руку, он несколько раз выстрелил вниз. Выглянув наружу, парень заметил убегавшего мужчину. Он выстрелил вслед ему несколько раз, но не попал. Выходить из дома Иван не решился. Кто знает, сколько их там было, а нарываться на пулю ему совсем не хотелось. Перезарядив наган, он стал ждать…
Она опустилась на землю рядом со своим телом. В голове все еще гремели выстрелы, сердце гулко билось в птичьей груди, но главное было сделано. Она спасла своего любимого!
Нелегко ей это далось. Она успела вовремя. Человек, собиравшийся убить ее Ивана, уже подбирался к окну, сжимая в руках обрез, а ее милый спокойно спал в своей комнате, ничего не подозревая. На ее счастье форточка из-за жары была открыта, и ей удалось пробраться в хату…
Отдышавшись, она стала думать, как ей вернуться обратно в свое тело. И поняла, что не знает, как это сделать. В душе зародился панический страх. А вдруг у нее не получится, и она навсегда останется в теле ворона?
Опасения ее были напрасными. Когда к ней вернулась способность трезво мыслить, она вдруг осознала, что снова находится как бы в двух телах. Оставалось только проснуться…
Дарья встала и размяла занемевшие от долгого лежания члены тела. Костер уже догорел, даже угли не тлели. Близился рассвет.
— Кар-р-р! — услышала она.
Ворон по-прежнему сидел рядом с ней. Сознание девушки уже не было раздвоенным, но ощущение невидимой связи между ней и птицей сохранилось. Она наклонилась и погладила ворона по перьям.
— Спасибо тебе, Граф!
Птица потерлась головой об ее руку и, каркнув напоследок, улетела, оставив Дарью в одиночестве.
Пора было собираться домой. Девушка разыскала поблизости дупло и спрятала туда вещи, которые принесла с собой: чугунок, нож, ступку, миску и спички. Приметив это место, она поспешила домой в надежде, что ее долгое отсутствие не было замечено…
VII
На выстрелы сбежались все его товарищи, вооруженные кто чем. У кого-то были винтовки, председатель сельсовета Михаил Атаманчуков сжимал в руке наган. В свое время, когда в окрестностях хутора хозяйничала банда, они сколотили отряд самообороны. И хотя давно уже никто не тревожил их, оружие держали при себе. На всякий случай…
Теперь все бойцы его отряда собрались около хаты. Иван рассказал им, что произошло. Разные были суждения, но сходились все в одном…
— Кулаков дело! — настаивал Иван.
— Это точно! — поддержал его Атаманчуков. — Никак не угомонятся!
— Перетрясти надо всех ублюдков! — слышались голоса. — Доколе будут сидеть на шее у трудового народа! Заарестовать всех и в ГПУ отправить!
— Погодьте! — остановил их Иван. — Надобно разобраться, что к чему.
— А чего разбираться! — сказал кто-то. — Давить их надо, гадов! Ясно, кто постарался…
— Судя по следам, здеся было не менее трех человек, — заметил Семен Беспалов, славившийся своим умением распутывать любые следы. — Один палил в Андреича, двое лежали на стреме и поджидали, когда он выскочит, чтоб завалить его.
— Ежели мы будем их всех обыскивать, они подымут бучу, — сказал Иван. — Надо вызывать из района следователя.
— Погодь вызывать, Андреич, — остановил его Беспалов. — Того, кто в тебя шмалил, я, пожалуй, могу тебе назвать.
Все присутствовавшие удивленно посмотрели на него. А он, как ни в чем не бывало, продолжал:
— Гляньте-ка на следы. Видите, какая подошва от сапога, и каблук подбит подковкой? Сапоги явно не нашенские. А у кого у нас на хуторе такие обутки?
Люди, собравшиеся у Ивана, хорошо поняли, о ком он вел речь. Только у одного человека на хуторе были такие уникальные сапоги. И ходил в них Степан Прокопьевич Гришин, вызывая зависть у многих казаков. Эти сапоги он добыл на германской войне, сняв с немецкого офицера. Теперь они выдали его…
— Не могет этого быть! — решительно заявил Иван. — Не такой человек Степан Прокопьич!
— Да брось ты, Иван! — сказал Атаманчуков. — Мы ж все знаем, что он угрожал тебе! Надобно пойтить и пошуровать на его базу. Поди, не успел еще сховать ружьишко-то…
— А ежели успел? — высказал сомнение Беспалов. — Доказательствов у нас никаких, окромя энтих следов!
— Ежели мы будем тута препираться, то как раз и не успеем, — заметил Атаманчуков. — Ребяты, пошли к Гришиным!..
Тут прибежала Алена, вся в слезах, и бросилась Ивану на шею. Она его гладила, обнимала, целовала и все говорила, говорила, говорила…
— Миленький мой, живой!.. А я услыхала пальбу, и доразу все оборвалось в нутрях! Думала, убили тебя! Слава богу, ты живой!..
— Ну, что ты, что ты? — пытался успокоить ее смущенный Иван, гладя по голове. — Все обошлось.
— Ванечка, а у нас ить беда приключилась! — сказала вдруг она, заглядывая в его глаза. — Кто-то всех курей перебил! И следов никаких, и замок цельный!
— Иван, ты идешь? — услышал он голос Атаманчукова. — Дорога каждая минута!
— Зараз иду! — ответил Иван и сказал Алене. — Погодь, Алена, надобно мне тут одно дельце уладить. А потом разберемся с твоими курями…
Он поцеловал ее напоследок и побежал за своими…
Дарья осторожно пробралась в хату в надежде, что родители еще спят. Но ее уже ждали…
Ее встретил рассерженный отец.
— Ты где была?
— Да чтой-то не спалось. Вышла, прогульнулась, — сказала Дарья, пряча глаза.
Врать было неловко. Но какое-то подсознательное чувство говорило ей, что правду лучше скрыть.
— И куды ж ты гуляла? — поинтересовался Степан Прокопьевич.
— В степь ходила.
Отец нахмурился.
— Вот что, Дашка… Больше ты никуда по ночам ходить не будешь.
— Почему? — удивилась девушка.
— Хватит с нас одной ведьмы! Я не позволю тебе заниматься этой гадостью!
— Какой гадостью? Я просто гуляла!
— Не спорь с отцом!
— А я и не спорю, — заупрямилась Дарья. — Не пойму, чего это ты, батя, накинулся на меня.
— А будешь упрямиться, стану запирать тебя на ночь на замок в твоей комнате! — пригрозил Степан Прокопьевич.
Дарья вспыхнула от обиды. Она хотела что-то сказать, но в этот момент по ступенькам крыльца загрохотали сапоги, а дверь сотряслась от ударов.
