— Но я видел его, и он научил меня исполнять зикр, — возразил я.

— А-а, но не заключено ли все внутри тебя? — Последовала длинная пауза. — Хорошо, — наконец сказал он. — Это было достаточно сложно. Но однажды ты поймешь, что все то, что ты переживаешь внутри, проявляется во внешнем мире, чтобы ты смог увидеть себя, подобно отражению в зеркале. Нет, я не знаю, кто он был. Возможно, он просто проходил мимо. Они иногда так делают. Или, может быть, он нес корзинку яиц для своей семьи. Если это так, то ты встретишься с ним еще раз, а если это не так, ты не увидишь его. Ты всегда должен помнить, что существует Одно Абсолютное Существо. И поэтому, если ты повстречаешься с этим Дервишем или с другим, это разнообразие Единого, что и является чудом; на самом деле ты увидишь всего лишь другое проявление этого Существа. Это ты уже понимаешь? Видишь ли, два мгновения никогда не бывают одинаковыми — это чудо жизни. Одинаковость это не чудо, это разнообразие Единого, что и является чудом. Как удивительно знать, что Господь никогда не проявляется одинаково дважды, поэтому каждое мгновение — это акт полного творения. Ты помнишь, как я однажды сказал тебе, что время — это непреложный атрибут Господа?

В который раз я испытал шок и ощутил искривление времени, как будто вопрос Хамида вытряхнул мой разум за пределы возможностей текущего момента.

— Я не понимаю, Хамид, как и почему все эти вещи происходят со мной. Все это так странно и, кажется, этому не находится логического объяснения. Происходят всякие вещи — например, появление Дервиша на берегу, — и все же ты ведешь себя так, будто ничего не случилось.

— Но ничего и не случилось, — возразил он. — Как что-то может случаться? Во всяком случае, что ты подразумеваешь под «случается»?

— Я имею в виду, что все эти события имели место, одно за другим или, возможно, одновременно, и я не знаю, что происходит, или кого или что я ищу, или даже кого или что наблюдаю.

— Великолепно, — Хамид выглядел вполне довольным. — Если ты достигаешь такой точки, когда ты ничего не знаешь, и ты прекрасно осведомлен об этом, ты можешь начинать двигаться по пути. Все, что я могу сделать, так это устроить для тебя ситуации, которые помогли бы тебе дойти до этой точки. На самом деле, конечно, я не делаю ничего, поскольку существует только Господь. Мы всего лишь Его актеры на сцене, устроенной Им, так чтобы Он мог видеть Себя. Ты можешь ежедневно обдумывать предложение из Хадиса Пророка (мир и благословение ему): «Я был скрытым сокровищем, и мне нравилось быть известным, поэтому я создал мир, чтобы я мог быть известным».

Я пытался понять то, что он говорил, но чем больше я пытался, тем больше уставал, и я понял, что мой разум просто не мог понять то, что он говорил мне. Я спросил, нет ли еще кофе.

— Но, может, теперь ты выпьешь ракии, ведь солнце уже зашло? — он рассмеялся и пошел за бутылкой.

— Я не буду, — сказал я. — Я не хочу повторения утреннего спектакля.

— Но ты должен учиться контролировать себя. Если ты не выпьешь сейчас, то как же ты узнаешь, что ты можешь? Как я тебе уже говорил, алкоголь в умеренных дозах не вреден. Выпей. — Он налил мне ракии. Казалось, что все пути к отступлению отрезаны.

— Тогда только одну, — сказал я, и мы выпили молча, пока я набирался смелости задать вопрос, который постоянно был у меня на уме.

— Поскольку ты сказал, что я могу задавать вопросы сегодня, то могу ли я спросить тебя еще раз, кто эта девушка, живущая в комнате на первом этаже?

— Я сказал, что ты можешь задавать вопросы, — ответил он, — но я не сказал, что буду отвечать на них. Еще не время говорить о ней, но я могу сказать тебе, что она была очень больна, и я присматриваю за ней. На пути самопознания есть много опасных ловушек, когда разрушаются иллюзии, чтобы обнажить истинную природу нашего существа. Учитель, не знающий, что он делает, или развивший определенные силы без необходимого опыта или знаний, может стать причиной того, что покровы спадут раньше времени. И тогда ученику уже не за что держаться. С девушкой как раз такой случай; но есть еще кое-что кроме этого. Она ждет, чтобы ее узнали. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Ты имеешь в виду, что она хочет быть узнанной, как женщина?

— Я подразумеваю, что она ждет, чтобы быть узнанной, как все женщины. Моток шерсти — это печаль матрицы ее мира. Она ищет нить, которая привела бы ее туда, где все это началось. Интересно, сколько людей в мире находятся в таком же положении. — Он посмотрел на меня долгим взглядом, и я понял, что должен обдумать вопрос на своем уровне. Он никогда ничего не говорил или не делал без цели. Я молчал, пытаясь придумать ответ, которого он ждал от меня.

— Неужели ты еще не понял, что все женщины находятся в одинаковом положении? До тех пор, пока женщина не узнана мужчиной, она не может быть полностью свободной. Мужчина забыл слишком многое. Хотя, если он узнает женщину, то он освободится. Он станет целостным. Женщина, земля ждала так терпеливо, но, может случиться, что ее терпению придет конец.

Женщину прислали к нам, чтобы мы могли помочь ей, но она также является предупреждением и примером. Будь нежен и осторожен с ней. Она слаба, но есть шанс, что однажды она сможет найти конец в мотке шерсти.

Сегодня я хочу побыть один, поэтому, пожалуйста, развлекайся по своему выбору. Завтра мы отправляемся в путешествие.

— Но я думал, что сегодня будет вечеринка.

— Должна была быть, но это было тогда. А теперь, пожалуйста, оставь меня. Если ты увидишь девушку, и окажется, что она не ела, возьми ее с собой в ресторан. УВИДИМСЯ утром.

Я не видел ее в тот вечер. Я надеялся, что она появится во дворе, но занавески в ее комнате были задернуты, и когда стемнело, не появилось никакого огонька. Должно быть, она ушла куда-то. Я ужинал в ресторане один, размышляя о прошедшем дне и делая кое-какие заметки о том, что мне рассказал Хамид. Я легко заснул в ту ночь.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

На Аллаха надейся, но сначала привязывай своего верблюда.

Пословица

Если ты будешь наблюдательным и бдительным, то в каждом моменте ты увидишь ответ на свои действия. Будь наблюдательным, и если у тебя будет чистое сердце, то в результате каждого действия в тебе родится нечто.

Мевлана Джелаледдин Руми

На следующее утро Хамид ждал меня с привычным кофе по-турецки, фруктами и хлебом, разложенными на столе. После того, как мы молча поели, он объявил:

— Сегодня мы отправимся через горы к северо-западу. Я хочу посетить руины храма, посвященного Аполлону, и ты тоже можешь поехать со мной. Мы должны выехать немедленно, потому что путь неблизкий, и нам придется либо вернуться очень поздно ночью, либо заночевать где-то и вернуться только утром. Посмотрим, как пойдут дела. Сегодня будет день отдыха и развлечений после напряженности двух последних дней. А теперь иди и собирайся.

Когда я пересекал двор, занавески в окне нижней комнаты открылись, и я увидел лицо молодой женщины. Она улыбнулась и открыла дверь. Ее распущенные волосы свисали до талии, и на ней была голубая ночная рубашка.

— Доброе утро, — поприветствовал ее я.

Казалось, что она не слышала, что я сказал, потому что на ее лице ничего не отразилось никакой реакции. Я забыл спросить у Хамида, могла ли она говорить, поэтому я задал ей вопрос, слышала ли она, что я сказал. На этот раз она кивнула головой, и снова робкая улыбка появилась в уголках губ.

— Мы уезжаем сегодня на весь день, — продолжил я. — Вам нужна какая-нибудь помощь? Могу ли сделать для вас что-нибудь до нашего отъезда?

Она стояла в дверях, держась за ручку и пристально глядя на меня. Через некоторое время мне стало очень неуютно.

— Ну хорошо, увидимся завтра, — сказал я и поспешил в свою комнату, чтобы бросить в свою дорожную сумку вещи.

Был уже почти полдень, когда мы уселись в машину. Все заняло гораздо больше времени, чем я предполагал. Хамид на пару часов исчез в маленькой комнате за занавеской. Я загрузил в старенький «мерседес» провизию для поездки, которой, если нужно, хватило бы на несколько раз, поскольку мы собирались ехать по очень безлюдной местности.