Юля пожала плечами, взяла узелок с купальными принадлежностями. Окинула взглядом улыбающихся девушек и быстро вышла, практически сразу канув в серую муть. Света подержала немного дверь нараспашку, освещая ей путь, и, удостоверившись, что Юля благополучно добралась до бани, вернулась в комнату. Показалось или нет, что в непроглядной серости возникают тоненькие смерчи, похожие на живые усики. Более тёмные в сравнении с окружающей взвесью, они то выныривали на поверхность, то уходили в глубину, чтобы снова появиться совсем в другом месте. Света решила не ломать над этим голову и дождаться утра. Впереди ее ожидало чаепитие с вкусными баранками.

* * *

Дойдя до бани, Юля открыла дверь и заглянула внутрь. Было жарко и влажно, но печь уже прогорела, и пар висел небольшим облачком сверху, закрывая потолок, всё остальное помещение было хорошо видно. И в нём никого не было. Юля разочаровано покачала головой, подумав, что подруги прикололись над ней. Наверное, Женя и не приходил. Иначе дождался бы. Или что, девчонки парили его, пока не растворился? Юля содрогнулась, представив такую картину, и с опаской посмотрела на валявшиеся у скамьи веники. Те лежали тихо и смирно. Девушка подняла один. Березовые листья разбухли от горячей воды и пахли не очень приятно. Юля задумчиво повертела его в руках и положила обратно.

Она прошлась по бане, вернулась к двери. Раздеваться и париться ей совершенно не хотелось. Одной. Она потрогала лавку – та уже высохла – и аккуратно уселась на нагретое дерево, стараясь не помять халатик. Юля решила немного подождать. Иначе девчонки никогда не дадут забыть, как ее кинул в бане мужик. Тем более, что Женя мог ещё прийти. Бесцельно скользя взглядом по стенам, покрытым водными каплями, Юля краем глаза уловила какое-то движение за распахнутой дверью. В тот же миг замигала висевшая под потолком лампа. Видимо, кончался керосин.

Юля встала, вышла наружу, оказавшись по колено в серой взвеси. В метре от двери в слое субстанции вдруг возникла крохотная воронка, внутри которой танцевал изгибаясь сверху вниз тонкий столбик той же взвеси, больше всего похожий на маленький смерчик. Он был гораздо темнее окружающей массы. Рядом выскользнул второй такой же смерчик. Оба двинулись в сторону Юли. Девушка опасливо попятилась. Не добравшись до нее совсем немного, смерчики погрузились в серую толщу.

Юля затравленно озиралась по сторонам. Что это за новые напасти она не знала и не хотела знать. Она протянула за спину руку, нащупала дверь и рывком снова заскочила в баню. Она не могла не заметить, что покрывшая весь участок серая муть нигде не проникла ни в одно помещение, хотя полы и в сарае, и в туалете, да и в той же бане были гораздо ниже верхнего слоя полуметровой субстанции. Девушка застыла на пороге, затаив дыхание и вглядываясь в шевелящиеся комки тумана. От напряжения зазвенело в ушах, сердце бухало в ребра разогнавшимся локомотивом.

Не отводя глаз с двери, Юля шагнула к печке, нашарила топор, подхватила и вернулась к порогу. Попробовала взмахнуть, но низкая притолока не давала места. Тогда она подняла топор на уровень груди, затем осторожно высунула голову наружу. Никаких завихрений в близлежащем слое она не заметила. Юля глубоко вздохнула, собираясь с духом, и рванулась к дому: она вовсе не собиралась торчать в бане неизвестно сколько времени.

Под ногами путались стебли, пару раз она споткнулась о что-то большое, и раздавила что-то невидимое, но, к счастью, удержалась на ногах, и через несколько мгновений очутилась возле крыльца, с трудом переводя дыхание. Она шагнула на ступеньку, засмеялась и обернулась, торжествующе погрозив топором комковатой массе. Стальной клин, вбитый между обухом и топорищем, выпал, и топор слетел прямо на ногу девушки, ударив по большому пальцу с темно–красным педикюром, озорно выглядывавшим из босоножки. Из-под ногтя засочилась кровь.

Юля с криком согнулась и слетела в покрывавшую участок субстанцию. От боли на глазах выступили слёзы. Девушка выбралась на крыльцо и села на ступеньку, разглядывая ногу. Палец уже распух, ноготь посинел. Юля со злостью подобрала лежащий на крыльце топор и швырнула в серую муть.

«Всё из-за тебя!» – подумала она.

Лезвие исчезло в темноте и явно во что-то попало: Юля четко расслышала сочный хруст.

И почти сразу в серой взвеси завертелись воронки и наверх выскользнули два давешних смерчика. Они вращались и вытягивались в сторону ступеньки, истончившись почти до толщины нити. Юля попыталась отшатнуться и закричала. Но было поздно. Крохотные тёмные смерчики достигли крыльца, ввинтились под ногти на ногах; ступни мгновенно побелели и начали расплываться, теряя форму и превращаясь в полупрозрачные, продолговатые комья, похожие на вату. Внутри клубились все те же смерчики. Они продолжали подниматься вверх по ногам девушки, оставляя за собой изменённую плоть. Когда они добрались до колен, Юля осела на землю. Два вытянутых белёсых отростка, в которые превратились ноги, не выдержали веса остального тела, они прогнулись и лопнули. Тело Юли оплывало, сливаясь с окружающей субстанцией, растворяясь в ней. С поразительной быстротой смерчики достигли груди, заглушив крик, соединились, проскочили шею и секунду спустя вырвались наружу, пробив глаза девушки двумя дымчатыми вращающимися колоннами. Мгновением позже на участке осталась лишь застывшая черная масса.

* * *

После чаепития на веранде, Света помыла чашки и заглянула в комнату. Оксана снова развалилась на кровать в обнимку с журналом. Света хмыкнула.

– Юля придёт – опять скандалить будете.

Оксана не ответила.

Света достала старенький матрас, на котором спала прямо на полу, но подумала и стелить пока не стала: когда вернется Юля, то не протиснется к своему ложу и полезет по головам. «И вообще, – подумала Света, – гости, конечно, хорошо, только почему-то хозяйке это отбитыми боками выходит».

– Знаешь, – буркнула она Оксане, – вы в следующий раз с собой кровати прихватите.

Та снова не ответила. «Что еще за бойкот?» – удивилась Света. И тут заметила два чёрных проводка исчезающих в девичьей шевелюре. Оксана слушала музыку по своему мобильному. Свете это понравилось. Она порылась в сумке, отыскала гарнитуру, подключила к сотовому, потом пристроилась на Оксаниной раскладушке, опершись на стену, и включила радио. Пробежавшись по многочисленным каналам, остановилась на «Хит-ФМ», блаженно прикрыла глаза. Уставшее за день тело в благодарность отозвалось ноющей спиной. Света повертелась, пытаясь принять позу поудобней, но тщетно. Следовало расстелить матрас и ложиться. К тому же музыка орала, как на живом концерте хард-рока. Девушка поморщилась и убавила громкость. Так было гораздо лучше. И спину, кажется, отпустило. Несколько минут Света наслаждалась покоем, а затем вдруг показалось, что сквозь наушники пробивается какой-то звук, очень похожий на крик.

Света сняла гарнитуру и прислушалась. Звук не повторился.

Она встала, дотянулась до Оксаны и потрясла её за плечо. Та оторвалась от журнала, недоуменно взглянула на хозяйку, но послушно выдернула один наушник.

– Что?

– Ничего не слышала?

Оксана покачала головой.

– Нет. А что?

– Показалось что ли? – Света шагнула к окну, отдернула занавеску.

– Да ты чего всполошилась? – удивилась Оксана.

Света не ответила, всматриваясь в тёмное стекло.

Все тот же серый туман, казавшийся сейчас чёрным, покрывалом укутал землю. И что-то было не так. До Светы не сразу дошло, что клубившаяся ранее муть застыла тёмным, словно резиновым, полотном, превратив участок в ровную площадку. На небо набежали небольшие тучки, и в прорывавшемся через прорехи между ними свете луны кусты малины походили на неровную поросль травы. С противоположного конца огорода пробивался тусклый свет из открытой двери бани.

Света вышла на крыльцо и огляделась. Снаружи было тихо, лишь негромко шелестела листва молодых берез за дорогой.