Официальная церемония открытия памятника была очень торжественной. Два самых выдающихся скульптора того времени, Майоль и Деспио, лично знавшие Родена, были удостоены чести снять покров со статуи.
Это произошло 1 июля 1939 года, накануне Второй мировой войны.
Прошло уже 22 года с тех пор, как не стало Родена.
ВИЛЛА БРИЙАН101
Роза всё чаще жаловалась на плохое самочувствие, да и сам Роден нередко испытывал недомогание, упадок сил. Они решили покинуть свое мрачное жилище на улице Гранд-Огюстен и жить за городом.
В 1894 году холмы Бель-Вю в окрестностях Парижа еще были сельской местностью, где можно было насладиться природой и обрести спокойствие и уединение. Роден снял дом у дороги, которая, извиваясь, спускалась с холма, окруженная акациями и сиренью. Небольшая калитка была едва заметна из-за зарослей плюща и жимолости. Но из окон дома открывался чудесный вид на гору Мон-Валерьен и живописные луга по берегам Сены.
Каждый день Роден спускался к вокзалу, чтобы по железной дороге добраться до одной из своих мастерских. В то время он не всегда направлялся в ту мастерскую, где его ожидала срочная работа, а нередко спешил в мастерскую на Итальянском бульваре, где его с нетерпением ждала Камилла. А Роза не находила себе места при мысли о том, что какая-то самозванка может навсегда лишить ее того, кого она так любила и ради кого перенесла столько трудностей. Порой она жаловалась своему окружению: «Месье Роден становится таким нетерпимым (она всегда называла его «месье Роден»). Ах, если он когда-нибудь покинет меня!» А по вечерам она дотошно расспрашивала его о том, как он провел день.
Примирение наступало за вкусным капустным супом. Это было коронное блюдо Розы, напоминавшее им о прошлом. А Роден заявлял, что это национальное кушанье, укрепляющее здоровье французов. Когда наступали сумерки, он брал свою спутницу за руку и отправлялся с ней на прогулку по тропинкам, вьющимся среди холмов. Но во время прогулок они хранили молчание. О чем думал Роден? О Викторе Гюго? О Бальзаке? О Камилле?
В этом уютном старом доме, к сожалению, не было достаточно места, чтобы оборудовать настоящую мастерскую. Роден был вынужден расположиться на чердаке. Поэтому два года спустя он покинул этот дом.
На склоне холма у небольшого городка Медон он обнаружил загородную виллу. Что привлекло его в ней? Несомненно, то, что дом был окружен большим садом, откуда открывался необычайно живописный вид на долину Сены. Длинная аллея каштанов вела от дома к дороге, а перед домом сад спускался по крутому откосу. Небольшой бассейн был вырыт среди кустарников. Дом из красного кирпича и серого камня имел высокую островерхую крышу. Крыльцо, гостиная и столовая на первом этаже, две спальни. Все четыре комнаты были обставлены очень скромно… Такова вилла Брийан, обладателем которой Роден стал в период расцвета его таланта и славы.
Следует заметить, что, хотя благоустройством дома не занимались, его увеличили несколькими беспорядочными пристройками, а интерьер украсили произведениями искусства. Роден сразу же пристроил большое помещение для мастерской, куда проходил через веранду. А после Всемирной выставки 1900 года он перенес сюда свой павильон с площади Альма, установив его рядом с виллой. Это был большой светлый зал с аркадами в стиле Людовика XVI.
А затем здесь появилось еще одно сооружение — образец великолепной французской архитектуры. Замок Исси, стоявший на склоне соседнего холма, оказался в руках проходимцев, решивших разрушить его. Родену удалось купить у них крупные фрагменты фасада, и он восстановил этот фасад в глубине сада. «Вы не можете себе представить, — говорил он позже, — какой ужас испытал я, когда стал свидетелем этого преступления. Уничтожить до основания великолепное средневековое здание! Я испытывал те же чувства, как если бы передо мной преступники резали на куски очаровательную непорочную девушку!» (Впоследствии перед этим фасадом были похоронены сам скульптор и Роза, а над могилой был установлен «Мыслитель», казалось, оберегающий их покой.) Позже был разобран павильон Всемирной выставки.
Интерьер виллы Брийан и примкнувших построек отличался хаотичным нагромождением вещей. Модная тогда белая лакированная мебель соседствовала там с мебелью «в стиле» и многочисленными витринами, в которых хранились предметы коллекции скульптора. Витрины были расположены повсюду. В салоне-мастерской каркас кровати в стиле Ренессанса служил для защиты хрупких предметов.
С тех пор как Роден стал прилично зарабатывать, он с огромным увлечением занялся коллекционированием. Посещение антикварных лавок служило своего рода разрядкой от нервного перенапряжения во время работы. А сколько радости доставляла ему каждая удачная находка! Почти все заработанные деньги Роден тратил на пополнение своей коллекции. Он покупал красивые предметы, чтобы наслаждаться ими. В результате в его собрании соседствовали бронзовые египетские изделия, римский мрамор, греческие вазы, персидские миниатюры, статуи различных эпох и современная живопись, в том числе один из прелестных торсов Ренуара и знаменитый портрет «Папаша Танги»102 Ван Гога. Большое готическое распятие, приобретенное Роденом, сопровождало его при переездах. Его коллекция не имела ничего общего с тем, что устраивали иные художники, стремившиеся произвести впечатление, продемонстрировать свою оригинальность. Они выставляли напоказ изделия из итальянского мрамора, испанские вышивки, раскладывали персидские ковры, расставляли повсюду торшеры, майолику, аналои, позолоченные кадила, этрусские вазы, кальяны и могли расположить рядом с Мадонной изделие с турецкого базара. Они рассчитывали, что подобная обстановка произведет должное впечатление на посетителя, будь то любитель искусства или светская дама.
У Родена беспорядок не имел ничего общего с этим предварительно продуманным нагромождением вещей. Он всегда делал то, от чего получал удовольствие, причем совершенно не заботился о том, насколько это устраивает его окружение. Когда он, наконец, добился успеха и у него появились карманные деньги, ему доставляло огромное наслаждение помещать перед глазами такие вещи, как, например, римскую копию «Сатира» Праксителя,103 служившего ему источником радости и стимулом для постоянного совершенствования. Если он любил натуру и не мог насытиться красотой обнаженного тела, то произведения искусства никогда не переставали возбуждать его интерес, и до того момента, пока не угас его творческий дух, он, внимательно изучая их, постоянно извлекал для себя уроки. (После смерти Родена его коллекция была оценена экспертами в четыре миллиона франков.)
Рильке оставил воспоминания об этом своеобразном собрании: «Музей статуэток и античных фрагментов, выбранных по индивидуальному вкусу, содержал греческие и египетские произведения. Некоторые из них могли бы удивить даже в залах Лувра. Коллекция Родена постоянно расширялась. В другой комнате позади античных ваз висели картины, авторов которых можно было бы узнать, не читая подписи: Рибо, Моне, Каррьер, Ван Гог, а среди малоизвестных картин имелось несколько работ Фальгиера, который был хорошим художником. Наконец, книги, составлявшие обширную библиотеку, тоже были подобраны им не случайно. Все предметы коллекции были окружены тщательной заботой. Каждый из них вызывал восхищение, но никто не ожидал от них, чтобы они создавали некую общую приятную или комфортную атмосферу. Напротив, каждый экспонат в этом обширном собрании столь различных стилей и эпох представлял ценность сам по себе. Кто-то однажды сказал, что они содержатся, как прекрасные звери (Belles bites). И действительно, такая метафора отражала отношение Родена к предметам его коллекции. Нередко ночью он передвигался среди них осторожно, чтобы не разбудить их. Он подходил с догорающей свечой к античному мрамору, который в отблесках пламени словно шевелился, просыпаясь, и приподнимался. Это жизнь, которую он отправлялся искать и которой восхищался в настоящий момент. “Жизнь — это волшебство”, — говорил он».
