Задерживаться на работе сегодня было нельзя. Последний день месяца — это не последний день года, конечно, но все же…

Марк ехал в своей бронированной "Ладе-Вишня", конечно, натурального вишневого цвета, по пустынным улицам родного города и ругал сам себя, одновременно крутя головой и замечая все вокруг.

Вот из метро вывалила компания подвыпивших мужиков. Идут рядом, сплоченной массой — отобьются, если что. Вон колонной пересекли перекресток сразу шесть "лэндкрузеров". Ну, этим только колонной и ходить — ни брони, ни настоящей устойчивости. Вот у Марка здесь последней модели защита. Так что пока в машине — можно ничего не бояться. Вряд ли они будут стрелять из гранатомета. Да и то страховка гарантировала, что лобовое стекло должно выдержать.

Он покрутил ручки настройки лежавшей на соседнем сидении портативной рации. Там хрипло разговаривали о чем-то такие же одиночки, добирающиеся до дома. Но пока все было спокойно на маршруте. Как будто — спокойно. Вот только жена волнуется. Но звонить нельзя. Могут контролировать звонки и тут же отслеживать передвижение и местоположение. Поэтому Марк перед выходом из офиса не только отключил телефон, но и вытащил Сим-карту и даже отключил аккумуляторную батарею.

Еще десять минут по прямой. А потом немного покрутиться по переулкам — и родной двор. Теперь он даже жалел, что куда-то подевались веселые и пьяные компании, в прежние времена всегда сидевшие на лавочках у подъездов. Теперь там пусто. Ни бабушек, как уже совсем в древности, ни распивающих пиво и водку — никого. Пусто и темно во дворах. И скучно и холодно.

Марк аккуратно сделал левый поворот, дисциплинированно помигав поворотниками и постояв с полминуты на пустом перекрестке, плавно заехал во двор, сделал почти полный круг и встал около своего подъезда. Некоторые нанимают охрану. Но это — богатые. Другие ставят машину в подземном гараже и сразу поднимаются на лифте домой. Но это — в новых домах. А тут от дороги до железной двери с кодовым замком метров пять, никак не меньше. Говорят, еще можно платить консьержу, чтобы хотя бы держал дверь, чтобы сразу — прыг туда. Он бы тогда смотрел через камеру на дорогу, и как только видел машину со знакомым номером, подрывался и открывал дверь. А Марк бы — прыг из машины, хлоп дверью, пять шагов — и дома. И уже не страшно ничего.

Раньше надо было думать, раньше! Теперь-то, что об этом…

Марк посидел, пригибаясь к рулю и всматриваюсь в темноту. Повздыхал тяжело, жалея сам себя. Посмотрел с сомнением на разобранный телефон. Может, включиться? Позвонить жене. Она спустится, даст десятку консьержу. А тот как раз откроет дверь.

Нет, прикинул он. Это минут десять выйдет. За это время не только засечь могут, но и просто увезти на эвакуаторе вместе с машиной. Потом вскроют в надежном месте, как консервную банку. И доказывай потом, старайся…

Ну… Пронеси, господи!

Он резко открыл дверцу, попытался упруго выпрыгнуть, как в кино, но зацепился за порог и чуть не растянулся прямо у колес собственного автомобиля. Пробежал вперед несколько шагов, ловя равновесие. Отдышался, держась за сердце. Нет, все же надо ходить в бассейн. И на беговую дорожку.

Марк оглянулся — никого нет, вроде. Вернулся осторожно обратно. Аккуратно закрыл машину, мигнувшую ему фарами при включении сигнализации. Завтра, конечно, будут выговаривать соседи, но тут уж он никак не мог рисковать и ставить на дальнюю стоянку, а потом пешком в одиночку через весь двор… Должны понять!

Пять шагов, три ступеньки вверх.

Вот на третьей-то его и подловили, расслабившегося при виде двери…

Два амбала на голову выше Марка подхватили его под локти и стащили вниз, в тень под крыльцом. Там уже сидели на скамеечке хозяева, улыбались ласково. Он еще не успел даже слова сказать, а уже на левой руке затянулся браслет-идентификатор, а правую поднесли к стандартному договору. Мигнула "считка", фиксируя рисунок на ладони. Мигнула еще раз, подтверждая идентичность данных. Ткнулся в колено чемоданчик. Договор в пластиковом файле затолкали в карман. И растворились в темноте, как будто и не было никого только что. Только сердцебиение. Только браслет на руке. Только чемоданчик у ноги, да бумаги топорщат карман.

Марк вздохнул — вот не повезло, и потащил чемоданчик домой.

А что делать? Договор подписан. Браслет не снять до истечения срока. Передвижения, значит, отслеживаются — не скрыться никуда.

"Найму охрану", — решил он твердо.

Дома его ждал удар.

За кухонным столом сидела заплаканная жена и пересчитывала купюры. Такой же чемоданчик, что и у него, стоял возле стены.

— Это как же?

Всего лишь отошла к витрине. К обычной стеклянной красиво оформленной витрине отошла жена, заинтересовавшись чем-то очень нужным и красивым. Вот и получила. И он получил.

Кредит. На год.

— Сколько тебе сунули?

— Стандартно, миллион. А тебе?

Марк вытащил из кармана документы, глянул в конце на таблицу расчетов, вздохнул тяжело.

— Пять.

— Что делать будем?

— Ну, что делать, что делать… Придется вкладываться. Купим что-нибудь… А кому теперь легко?

Круговорот денег в хозяйстве — вот что было главным в период мировых финансовых потрясений. Дай человеку денег — он купит вещь, чем оживит торговлю. Торговля, продав вещь, закажет новую у промышленности — и оживит промышленность. Промышленность, получив заказ, сделает вещь и выдаст зарплату рабочему.

А рабочий — выплатит полученный ранее кредит.

Что значит — он не хочет получать кредит? А придется. Специальные инвестиционные банки занялись проблемой снижения спроса на кредиты. И пока успешно. Все больше и больше живых денег оказывается в руках "физических лиц".

А кому сейчас легко?

В кризис все должны работать. Все!

И рабочие, и продавцы, и менеджеры, и инвесторы… И — деньги!

Новый мэр был из Сибири. Он ходил по городу, недовольно крутя головой и презрительно щурясь:

— И вот это у вас называют снегом? И вот из-за этого пробки? И вот это — чистить?

При этом слово "это" он произносил так, как будто его вот-вот вытошнит. Местные тоже оглядывались, пожимали плечами в полной своей непонятливости и пытались еще что-то говорить:

— Ну, в том-то году совсем ведь ничего не было. А в этом — прямо настоящая зима! Вон, сугробы-то какие!

— Это — сугробы?

В общем, все было не так. И зима была не такая, и город зимой — совсем не такой. Поэтому мэр принял меры. Из далекой Сибири вместо порожняка эшелоны потянули снег, которого там всегда хватает. Дворники так же шоркали и шваркали большими жестяными лопатами по утрам. Вот только они теперь не убирали снег, а разбрасывали его, привезенный ночью на самосвалах в каждый двор. Специальным, самым чистым и мягким сортом снега, самым дорогим (а что вы думали, снег — бесплатно, что ли?) дворники аккуратно посыпали стоящие во дворах блестящие разноцветными бортами автомобили.

— Ну, вот…,- радовался, вздыхая полной грудью, мэр, рассматривая снимки с вертолета. — Вот это — пробка. А вот это — снег! Вот теперь есть с чем бороться представителям префектур. А не будут бороться, я их совсем снегом завалю.

"Наш Дед Мороз" — так ласково называли мэра жители города.

— Добрый вечер, Мария Антоновна, — прикоснулся к блестящему черному козырьку участковый. — У вас сегодня праздник? Шуметь молодежь будет, или как?

— Да что вы, Михалыч! Какой шум! Они собрались, и мальчишник устраивают у кого-то. Все же совершеннолетие — это не просто так.

— Ага, ага, — покивал лысой головой, почесывая ее под снятой фуражкой, инспектор. — А у кого собираются? Не скажете?