— Куда дальше? — осведомился Мэллори.

— Вниз, — сообщил Мюргенштюрм, пересекая площадку и спускаясь по новому лестничному маршу.

— Погоди-ка, — не понял Мэллори, — мы ведь только что поднялись на два пролета.

— Совершенно верно.

— Тогда зачем же опять спускаться?

— Это другая лестница, — сказал эльф, будто этим все объяснялось.

Они спустились на три пролета, вышли к следующей лестничной клетке и поднялись еще на пролет.

— Дай секунду передохнуть, — пропыхтел Мэллори, прислоняясь к перилам и отдуваясь. Оглядевшись, он не заметил больше никаких лестниц. — По моим подсчетам, мы находимся в исходной точке.

— Отнюдь, — усмехнулся Мюргенштюрм.

— Два минус три плюс один, — проговорил Мэллори, доставая носовой платок и утирая лицо. — Мы вернулись туда, откуда вышли.

— Оглядитесь. Разве это место похоже на те, где мы уже побывали?

Вглядевшись во мрак, детектив различил череду огоньков, уходящих вдаль по узкому сводчатому коридору.

— Может, мне все-таки не стоит записывать все это и посылать в какой-нибудь журнал, — в конце концов проговорил он. — Скорее всего меня просто упекут в желтый дом.

— Вы уже отдохнули, Джон Джастин? — справился эльф. — Вообще-то мы ограничены во времени.

Мэллори кивнул, и Мюргенштюрм двинулся по длинному коридору, эхом отзывавшемуся на каждый шаг.

— Чертовски неподходящее место, чтобы держать единорога, — заметил Мэллори. — Они ведь, наверно, нуждаются в солнечном свете, травке и всяком таком?

— Мы просто идем на транспорт.

— А-а! А то уж я гадал, чего это мы затеваем, — проворчал детектив.

Коридор внезапно резко свернул направо, а еще футов через пятьдесят вывел их на платформу метро.

— Это всего лишь станция метро, — констатировал Мэллори. — Сюда можно было добраться и более простым путем.

— Вообще-то нет, — возразил Мюргенштюрм. — По этой линии ходит не так уж много поездов.

— А что это за станция?

— «Четвертая авеню».

— Никакой «Четвертой авеню» в метро нет!

— Можете не верить мне на слово. — Мюргенштюрм указал на вывеску над платформой.

— «Четвертая авеню», — вслух прочел Мэллори. — Если вдуматься, так станция и с виду отличается от остальных.

— Чем?

— Хотя бы тем, что чище других. — Он понюхал воздух. — И мочой не воняет.

— Ею мало пользуются, — пояснил эльф.

— Да и стены не разрисованы, — оглядевшись, заметил Мэллори. И, помолчав, добавил:

— Жаль, что остальные станции не похожи на эту.

— Раньше были похожи.

— Наверно, еще до того, как я родился на свет. — Мэллори вдруг насторожился. — Что там?

— Что «что»?

— Что-то двигалось в тени. — Детектив пристально вглядывался во тьму.

— Наверное, вам почудилось.

— Это ты мне чудишься! — огрызнулся Мэллори. — А там что-то шевелилось. Что-то темное.

— А! Теперь и я их вижу!

— Их?! Но я вижу только одно существо.

— Их четверо, — сообщил Мюргенштюрм. — У вас есть жетоны на метро?

— Жетоны на метро?

— Монеты тоже подойдут, — кивнул Мюргенштюрм, — но жетоны метро лучше всего.

Пошарив в карманах, Мэллори выудил два жетона.

— Швырните их туда, — эльф указал туда, где Мэллори углядел движение.

— Зачем?

— Швырните, и все.

Пожав плечами, Мэллори метнул оба жетона в сумрак. Через секунду кто-то зашаркал, затем два раза послышалось громкое хрупанье.

— Ну? — спросил Мэллори, выждав пару секунд.

— Что «ну»?

— Я жду объяснений.

— А вы их не видите?

Вглядевшись в темноту, Мэллори потряс головой:

— Ни черта не вижу.

— Склоните голову направо, — предложил эльф.

— Чего это ради?

— Вот так, — продемонстрировал Мюргенштюрм. — Может, поможет.

— От этого здесь не станет ни капельки светлее.

— А вы все равно попробуйте.

Пожав плечами, Мэллори наклонил голову — и вдруг увидел четыре темные, громоздкие фигуры с волосатыми ручищами, едва не волокущимися по земле. Они сидели на корточках у кафельной стены, таращась на детектива красными немигающими глазищами.

— Видите? — оживился Мюргенштюрм, заметив его реакцию. — Это сущие пустяки.

— Это что еще за черти? — спросил Мэллори, уже второй раз за вечер пожалев, что не обзавелся пистолетом.

— Это метрогномы, — пояснил эльф. — Не волнуйтесь, они вас не потревожат.

— Они уже тревожат меня.

— Они не привыкли видеть здесь людей. С другой стороны, я тоже не привык видеть здесь их. Обычно они толкутся на «Таймc-сквер», «Юнион-сквер» или на станции «Восьмая авеню» в Гринвич-виллидж.

— Наверно, не без причины.

— Так ведь жетоны на метро — их единственное пропитание, вот они, само собой, собираются в тех местах, где наблюдается изобилие оных. Наверное, они просто решили поразведать трущобы.

— Что за существа способны питаться жетонами на метро?! — Мэллори так и впился взглядом в гномов.

— Вот эти самые. Вас разве никогда не занимал вопрос, почему Нью-йоркское транспортное управление продолжает ежегодно штамповать миллионы жетонов? Как ни крути, они ведь не приходят в негодность и ни на что другое не годятся. Теоретически в обращении должны находиться миллиарды жетонов, каковых, естественно, не наблюдается. Метрогномов можно считать своего рода санитарами подземки: они не дают Манхэттену затонуть под весом жетонов и дают работу сотням человек, круглый год занятых производством новых.

— А что они делают, когда не едят? — поинтересовался Мэллори.

— О, они совершенно безобидны, если вы об этом.

— Именно об этом.

— Вообще-то говоря, они пасутся от пятнадцати до двадцати часов в сутки. Чтобы насытить одного из них до отвала, нужно довольно много жетонов. — Мюргенштюрм доверительно понизил голос. — Я слыхал, какая-то часть метрогномов эмигрировала в Коннектикут, когда там начали делать сходные жетоны на автобус, но, должно быть, те оказались не так питательны, поскольку большинство гномов вернулось на родину.

— А как они поступили бы, если б я не швырнул им жетоны? — спросил Мэллори, поглядывая на них с опаской.

— Это как посмотреть. Мне говорили, что они чуют жетон за двести ярдов. Если б их у вас не было, гномы оставили б вас в покое.