— Я взлелею сумятицу из порядка, ненависть из любви, загрязнение из стерильной чистоты, а мой Противник изопьет из чаши силы моей и тоже станет могущественнее.

Мэллори добрую минуту смотрел на демона, не произнося ни слова.

— Ты посеял довольно невзгод, на век хватит, — наконец сказал он. — И я не намерен позволять тебе нести в наш мир новые.

— Так не отдашь мне рубин? — настойчиво спросил Гранди.

— В моем мире хватает проблем и без тех, что ты добавишь, — покачал головой Мэллори.

— Но я уже добавил! — расхохотался Гранди. — Лютик прожил более пятидесяти лет. Кто, по-твоему, нашептывал мечты об империи на ухо никчемному австрийскому маляру? Кто вручил Сталину аппарат истребления? Я был в Ми-Лай и Аушвице, Пномпене и Хиросиме. Это я поведал Иди Амину, как воспользоваться властью, это я спроектировал казематы Парагвая, я убедил Невилла Чемберлена доверять своему коллеге. — Он помолчал, глядя Мэллори прямо в глаза. — И все-таки вы уцелели, и росли, и процветали, ибо мой Противник никогда не покладает рук. Я пускаю по ветру полиомиелит, а он направляет руку Джонаса Солка [25] , я шагаю по полям сражений, губя раненых, а он превращает хлебную плесень в чудодейственный эликсир. Я извожу пресыщенных, а он насыщает голодных. Равновесие по-прежнему существует, но чтобы оно удержалось, я просто-таки обязан владеть рубином.

— Нет.

— Но почему?! — Гранди в сердцах грохнул кулаком о стену, оставив на разбитой штукатурке подпалины. — Я же тебе растолковал ситуацию! Ты наверняка понимаешь необходимость этого!

— Считай это социальным экспериментом, — ответил Мэллори. — Я думаю, один мир заслужил шанс выжить без твоих специфических представлений о равновесии.

Гранди со вздохом укоризненно покачал головой:

— Тогда на мое место придет какое-то иное существо.

— Возможно, — согласился Мэллори. — Но об этом у меня голова не болит. Все, что я могу, — это сосредоточиться на том, что контролировать мне по силам; а мне по силам контролировать рубин.

— У меня имеются способы изъять его у тебя, — зловеще произнес Гранди.

— Ничуть не сомневаюсь. Но тебе от них не будет ни малейшего проку. Я должен связаться с Фелиной в половине пятого и через каждый час после того. Если же по какой-то причине я не сделаю этого, ни ты, ни я больше никогда не увидим камня.

— Ты отдаешь свою жизнь, чтобы отнять у меня рубин? Мэллори устремил на демона бесстрастный взгляд.

— Ты ведь не убьешь меня до тех пор, пока у тебя будет шанс наложить на него лапу, так не лучше ли прекратить сыпать угрозами в мой адрес?

— Я вообще не хочу тебя убивать, — заявил Гранди. — Это никоим образом не поспособствует моим стараниям добиться равновесия здесь. В мире, предназначенном для беспорядка, ты один способен из разрозненных, несовместимых фрагментов составить нечто осмысленное. — Он иронично улыбнулся. — Правду говоря, мои нужды и твой характер таковы, что хотя бы в этом мире нам следует быть союзниками. — Его улыбка угасла так же внезапно, как и появилась. — Но моя природа понуждает меня стремиться добыть камень, и если ты встанешь у меня на пути, я раздавлю тебя.

— Что ж, ты, кажется, любишь парадоксы, так оцени вот такой: до тех пор, пока я стою у тебя на пути, у тебя есть шанс заполучить рубин, но в ту секунду, когда ты меня прихлопнешь, он будет для тебя утрачен безвозвратно.

— Тогда я не буду спускать с тебя глаз ни на минуту, день за днем, — пообещал Гранди. — Власть обладает необоримой, фатальной притягательностью для всех существ, а этот рубин есть воплощенная власть. Рано или поздно тебя потянет к нему — вот тогда-то я и нанесу удар.

— Только не преследуй меня чересчур уж неотступно, — чуточку язвительно усмехнулся Мэллори. — Иначе искушение не сумеет пустить корни в моей душе.

— Ты оказался достойным соперником, — искренне признался демон. — Мне будет жаль тебя убивать.

— Тогда не убивай.

— Отдай рубин и ступай с миром.

— Если мой мир и должен отправиться прямиком в ад, то справится с этим без твоей помощи, — твердо заявил Мэллори. И добавил:

— Кроме того, если я отдам тебе камень, ты разыщешь меня в моем Манхэттене и прикончишь по той же причине, которая сейчас заставляет тебя восторгаться мной.

Гранди осклабился, продемонстрировав набор воистину впечатляющих клыков.

— Ты очень мудрый человек, Мэллори. Я салютую тебе!

— Как я по сравнению с твоим Противником в этом мире? — Мэллори ответил ему не менее широкой ухмылкой.

— Мне не дано знать личность своего Противника, иначе я убил бы его.

— Вдруг демон пристально уставился на детектива. — Быть может, это даже ты.

— Маловероятно. Я только-только прибыл сюда.

— Но мой Противник действует причудливыми способами. Он может использовать тебя, как я использую рубины.

— Я бы на это не рассчитывал. Я свободный человек, обладающий свободой воли, и если я нанесу тебе поражение, то собираюсь отнести все заслуги на свой счет.

— Значит, линия фронта размечена, — провозгласил Гранди, — а ты да я поведем войну по ее инь и ян.

Он начертал в воздухе какую-то фигуру, за чем последовало облако рыжеватого дыма, хлопок, и вдруг Мэллори остался в конторе один.

Выйдя на склад, он огляделся, на ходу закурил сигарету и распахнул входную дверь. Принц Уэльский дожидался на улице.

— Закончили свое дело? — грубовато осведомился он.

— Вообще-то у меня складывается впечатление, что только-только начинаем, — ответил Мэллори, выходя под холодные утренние небеса Манхэттена.