28/11/41

2-я танковая армия получила приказ, детали которого я обсуждал вчера с Либенштейном. 296-я дивизия переходит в подчинение танковой армии. Поскольку о наступлении 2-й танковой армии в северо-восточном направлении с выходом к Оке в настоящее время не может быть и речи, 2-я армия получила приказ наступать своим северным крылом не далее Ефремова и вести разведку вплоть до реки Дон.

Из дискуссии с Блюментритом стало ясно, что корпус [257] на правом крыле атакующей 4-й армии, а именно: IX корпус — «не смыкал ряды», как мне было ранее сказано, но просто дожидался начала атаки XX корпуса. Для меня это просто шокирующее известие! Теперь все зависит от того, сумеют ли ХХХХ, XXXXVI и V корпуса обеспечить себе в начале наступления достаточно жизненного пространства, чтобы продолжение атаки имело смысл. Сегодняшние достижения, прямо сказать, невелики. Тем не менее северное крыло наступающей 4-й армии добилось кое-какого продвижения, а 2-й танковой дивизии удалось удержать свои открытые на флангах позиции.

Во второй половине дня позвонил Рейнхард. 7-й танковой дивизии удалось переправиться через канал «Москва» в районе Яхромы и захватить плацдарм на его противоположном берегу. Рейнхард предлагает развивать наступление через канал в восточном направлении силами его танковой группы. Надо сказать, эта идея занимает меня давно, так как ее реализация может вызвать обрушение всего северо-западного фронта под Москвой при условии, что мы одновременно будем поддерживать наступление северного крыла 4-й армии. Однако это наступление полностью пока не обеспечено. Ближе к вечеру мне пришлось озаботиться и другими проблемами, когда 3-я танковая группа доложила о мощных атаках противника против плацдарма у Яхромы, после чего осведомилась, следует ли ей отстаивать его «любой ценой».

Я послал танковой группе следующий ответ:

«Только без ненужных жертв!»

Я приказал танковой группе держаться на этом участке, но, кроме того, достичь канала у Дмитрова, а также как можно быстрее послать войска, находящиеся на западе от канала «Москва», в южном направлении.

Вечером я разговаривал с Клюге, который склоняется к тому, чтобы снова отложить атаку XX корпуса, запланированную на завтра. [258]

29/11/41

Сражения идут в секторах 2-й армии и 2-й танковой армии; отмечаются многочисленные атаки русских на фронте 9-й армии. Хорошее продвижение наблюдается в секторах ХХХХ, XXXXVI и частично V корпусов. 3-я танковая группа оставила плацдарм у Яхромы, но, к сожалению, в южном направлении не выступила и ввязалась в затяжные бои с противником, которого уже обошел с флангов V корпус, но который при этом продолжает удерживать свои позиции на правом фланге 7-й танковой дивизии.

В беседе с Гальдером описал сложившуюся ситуацию. Сказал, в частности, что, если нам не удастся обрушить северо-западный фронт противника под Москвой в течение нескольких дней, атаку придется отозвать, так как это приведет к бессмысленным встречным боям с противником, в распоряжении которого, судя по всему, имеются многочисленные резервы и большие запасы военных материалов, а мне здесь второй Верден не нужен.

4-я танковая группа жалуется, что противник постоянно подтягивает свежие силы на ее участке фронта. 4-я танковая группа требует, чтобы 4-я армия также начала атаковать на юге от шоссе. Клюге хочет, чтобы 4-я танковая армия продолжала атаковать, однако опасается, что ему не удастся этого добиться.

Клюге отлично понимает, какие негативные последствия может иметь неудачная атака для наших и без того уже измотанных войск, но тем не менее хочет наступать. Я ответил, что на его месте тоже попытался бы ударить, и добавил: «В любом случае, я вам этого не запрещаю».

Вечером Клюге позвонил снова, чтобы удостовериться, что я противиться запланированному им наступлению не буду. Ему необходимо это знать, так как он должен издать соответствующие приказы. Я ответил, что причин, чтобы отказаться от атаки, не вижу. [259] Поздно вечером я попросил Грейффенберга передать Гальдеру следующее сообщение:

«Штаб-квартира и 4-я армия намереваются атаковать 1 декабря силами LVII танкового корпуса и XX моторизованного корпуса с целью облегчить атаку на Москву с северного направления. Я дал на это согласие, поскольку мне совершенно ясно, что русские перебрасывают войска на север с центрального и южного фронтов 4-й армии, и потому что группа армий считает, что Верховное командование стремится к тому, чтобы русские подвергались постоянному давлению наших войск даже при условии полной потери боеспособности атакующих частей».

Гальдер ответил:

«Данное заявление полностью согласуется сточкой зрения Верховного командования сухопутных сил».

30/11/41

2- я армия, которая, несмотря на многочисленные призывы к осторожности, продолжает продвигаться на восток, получила инструкции относительно того, что сейчас не так важно захватывать вражеские территории, как смыкать ряды и подтягивать отставшие части, чтобы иметь возможность противостоять вероятной атаке противника со стороны Воронежа, где в последнее время отмечается значительная концентрация русских войск.

3- я танковая группа до сих пор серьезно к югу не продвинулась. Армии была послана радиограмма, напоминавшая о необходимости скорейшего наступления в южном направлении. Ближе к вечеру мне удалось связаться с Рейнхардом по телефону; убедить его в необходимости поторапливаться оказалось очень непросто.

Я отправил Г удериану телекс, в котором хотел ясно дать понять, что его постоянные требования о присылке подкреплений — сегодня он тоже их требовал — не будут иметь [260] никакого эффекта. Особенности позиции этого командира представляются органически связанными с кое-какими чертами его характера!

Хойзингер проинформировал Грейффенберга о том, что силы, сосредоточенные 2-й танковой армией для атаки, кажутся фюреру слишком слабыми и что VII корпус не должен наступать в составе 4-й армии, поскольку противника предполагается «окружить». Кроме того, Хойзингер сказал, что нынешняя атака есть не что иное, как прелюдия для последующих атак на Воронеж и Ярославль! Я позвонил Браухичу и сказал, что уже проинструктировал Гудериана о сосредоточении более крупных сил в секторе его наступления, но что его мнение относительно особенностей атаки 4-й армии мне представляется не до конца ясным. Я указал — и устно, и в письменной форме, — что армия истощена и что единственно возможное для нее — это попытаться атаковать к югу от магистрального шоссе, используя благоприятные с тактической точки зрения факторы с тем, чтобы облегчить наступление к северу от шоссе. Что же касается «окружения» противника, то у меня для этого просто нет войск. Об атаке силами VII корпуса не может быть и речи, так как корпус находится на пределе своих возможностей. Его непомерно растянутый фланг только и способен на то, чтобы следовать за наступающими частями

XX и IX корпусов, чтобы не потерять с ними контакт. Я еще раз предупредил об опасности переоценки Главнокомандующим боеспособности войск группы армий. Во время разговора я несколько раз прерывал свою речь вопросом, слышит ли он меня, поскольку у меня складывалось впечатление, что Главнокомандующий или вообще меня не слушает, или слушает не слишком внимательно. Эта мысль еще более укрепилась в моем сознании, когда Браухич в конце разговора спросил меня, отдан ли приказ о начале атаки и на какое время она назначена. Определенно [261] в Верховном командовании сухопутных сил происходит что-то не то.

Атака ХХХХ и XXXXVI корпусов добилась удовлетворительного успеха. V корпус, смыкая ряды, тоже продвинулся вперед. Далеко позади его левого крыла 3-я танковая группа прорвала боевые порядки русских войск на западе от Яхромы, и нам остается только надеяться, что завтра в соответствии с планом армия повернет наконец к югу.

Группа армий «Юг» потеряла Ростов в результате сражения с превосходящими силами русских. В боях с отступающими немецкими войсками принимала участие также значительная часть городского населения. Чтобы восстановить и укрепить фронт, группе армий «Юг» придется отойти на значительное расстояние. К сожалению, штаб-квартира