— Что за бардак?! — резко выговорил Ковалев, не давая им опомниться. — Стоять!!!

Ствол автомата в руках штатского уже смотрел прямо на Лешку, и он вдруг ясно осознал, что не успевает перехватить внимание вооруженного офицера… Но опять раздался хлопок, и пустая гильза со звоном упала на пол. А штатский, растянув лицо в удивленной улыбке, последовал вслед за гильзой.

Лешка смотрел на женщину. Он чувствовал, что у нее от ужаса свело мышцы лица, и мысленно дал установку еще больше усилить эту судорогу.

— Ровно на час! — сказал Лешка, глядя женщине прямо в зрачки глаз. — Через час ты освободишься!

Он прошел мимо нее, толкнул дверь плечом и вошел в студию.

Перед длинным пультом с множеством кнопок сидели двое.

— С кем я должен делать запись? — спокойно спросил Лешка.

Всем своим видом он старался показать, что все в порядке, что ничего особенного не произошло.

— Васильев! — позвал через динамики чей-то бас. — Все готово?

— Да! — откликнулся один из тех, что сидел за пультом. — Можно начинать.

Ни на Лешку, ни на Каверзнева сидящие за пультом даже не посмотрели, хотя по спине, по напряженной позе Ковалев видел, что им страшно интересно хоть одним глазком взглянуть на того, из-за которого столько событий.

— Я надеюсь, — сказал бас, — что вы не будете экспериментировать с техниками, Ковалев, тем более что это бесполезно.

Лешка не ответил. Он быстро пересек комнату и заглянул в маленькую будку, где за стеклом стоял стол, над которым висел большой микрофон. В дикторской тоже никого не было.

— Я не слышу ответа, Ковалев! — загремел бас.

— Пока не буду! — со злостью ответил Лешка, а Каверзнев укоризненно покачал головой. — Я с тобой поэкспериментирую, когда доберусь! — с угрозой сказал Лешка.

Бас засмеялся.

— Мы с тобой, милый мой, долго не встретимся! — сказал он, отсмеявшись. — Подождем, пока ты с потрохами мой будешь!

— Где Вера с Костей? — резко спросил Лешка.

— В надежном месте, — ответил бас. — Давай, начинай репетицию. Твоя речь лежит на пульте.

— Пока не получу доказательств, что они целы, не начну! — твердо сказал Лешка.

— Ну и дурак! — ответил бас. — Ладно, черт с тобой…

В динамике что-то щелкнуло:

— Шенгелая, как пациенты? — спросил бас.

У Лешки опять кольнуло сердце, и он посмотрел на встревожившегося полковника.

— Спят, — Лешка сразу узнал голос Черного.

— Буди! Сколько времени это займет?

— Минут десять, — ответил Черный.

— Начинай…

В динамике опять щелкнуло:

— Слышал? Эй, Ковалев!

— Где они? — хрипло спросил Лешка. Я сейчас с ума твоих шестерок сведу!!!

— Тих-хо! — гаркнул бас. — И дурак будешь… — сказал он уже спокойно. — Что ты думаешь, у меня других нет? Сейчас их разбудят, и ты поговоришь с женой…

— Где они?! — напряженно повторил Лешка.

— Да здесь! — раздраженно ответил бас. — Но совершенно в другом бункере. Даже если очень захочешь, до них не доберешься. Их убьют до твоего прихода! Твой Шенгелая, которого благодаря тебе загнали в дурдом, готов не только ликвидировать их, но и тебе яйца выдрать. Он просил меня об этой услуге… Чтобы я позволил… Ты помнишь его?

— Помню… — Лешка увидел стул и устало опустился на сиденье. — Я начну запись только после того, как поговорю с Костей и Верой.

— Черт с тобой! — согласился бас. — Только время зря теряем….

В динамике послышался хлопок и отчаянный крик:

— Ханбеков, стреляй!!! Что ж ты…

В студии слышался шум борьбы, заглушенный скрипом непонятного происхождения, как будто кто-то вырывал микрофон, и тяжелое дыхание.

— Связь со студией есть? — раздался голос Белова, и послышался легкий шлепок. — Я тебя спрашиваю!

— Белов! — крикнул Каверзнев. — Ты меня слышишь?

— Слышу, — спокойно ответил Белов. — Мы его взяли! Он лежит на столе, рядом с микрофоном. У меня раненые.

— Мы идем к тебе!

— Нет! — эхом откликнулся Белов. — Нельзя. Мы сами придем минут через пять. У них сюрпризов много…

— Павленков цел? — спросил полковник.

— Да. Все, мы выходим. Шилов идет с нами. Васька, давай!

— Ты ему ногу прострели, Белов! — посоветовал полковник. — И убежать не сможет, и сговорчивей станет!

— Я ему уже руку сломал. Стреляться захотел, сволочь… Все, выходим! Иван, давай за Васькой! Да, еще, ребята, наверху идет бой. Наши уже на первом этаже, здесь есть монитор, он работает…

— Хорошо… — полковник оглядел пульт. — Давай к нам быстрей!

— Иду… Пошли! — кому-то сказал Белов, удаляясь от микрофона.

Динамики все так же шипели. Видимо, выключить было некому.

Каверзнев подошел к техникам.

— Откуда идет управление мониторами в коридорах? — спросил он.

— Из кабинета Шилова и из караулки, — ответил техник. — Но Шилов смотрел только то, что происходило на первом этаже.

— Откуда знаешь? — спросил полковник.

— Вот… — техник показал на ряд лампочек. — Когда камера работает, здесь включается лампочка…

— А отключить отсюда можно?

— Нет… Можно из соседней комнаты, вернее, зала, там стоит щит управления питанием…

— Ты этот щит знаешь?

— Да. Но туда не пройти. Там сидят трое из личной охраны Шилова, они откроют только самому Шилову или полковнику Ситину.

— Это кто такой?

— Начальник полигона. Это все… — техник обвел рукой вокруг, — и все остальные бункеры — полигон. А Ситин — начальник…

Шипение в динамиках вдруг прекратилось. Потом погас один экран, второй, и теперь светился только тот, по которому передавали новости.

— Это что такое? — спросил полковник.

— Где-то кабель перекрыли… — испуганно ответил второй техник. — Это наверху… Но мы ведь ни при чем? — боязливо спросил он. — Нам приказ дали…

— Прибавь звук, — сказал Лешка.

Техник передвинул рычажок на пульте.

— На сегодняшний день, — говорил диктор, — по сведениям начальника медицинского управления, погибших после штурма Белого дома зарегистрировано сто двадцать семь человек. В городе силами МВД и милиции проводятся операции поиска и обезвреживания оставшихся снайперов. Комендант города генерал-лейтенант Чуркин заявил, что мятеж в общем ликвидирован и опасность представляют только одиночки…

— Трупов много больше… — сказал полковник. — Человек пятьсот, не меньше…

— А чего врут? — спросил Лешка.

— Чтобы население не волновать.

— Сволочи… И здесь ложь!

Диктор еще что-то говорил о международной поддержке президента, о кредитах, но его уже никто не слушал.

Минут через десять Белов со спутниками добрался до студии.

Первым втолкнули Шилова. Обладатель внушительного баса оказался неожиданно маленького роста! Иван и Василий были ранены. У одного прострелена рука, у второго — нога.

Они уселись прямо на пол, и Белов начал перевязывать Васю, тихо приговаривая что-то. Иван вытащил шприц, сделал себе укол в ногу и начал перевязывать ее, кривя губы от боли.

— Где Вера? — спросил Ковалев, глядя в упор на Шилова.

Тот, уперев подбородок в грудь, упрямо отворачивался, стараясь не смотреть в Лешкино лицо.

— В глаза гляди, гад, в глаза! — прикрикнул Лешка и за подбородок приподнял голову Шилова, левой рукой врезав генералу в ухо.

Голова Шилова мотнулась, но голову он поднял.

— Они под арсеналом… — ответил он наконец.

— Это где?

— В седьмом здании… Метров триста отсюда.

— Как можно пройти в арсенал? — спросил Каверзнев.

Шилов повернул голову к Каверзневу и мгновенно оказался на полу, потому что полковник изо всей силы ударил его в челюсть.

— Тебе что сказали, гад?! — заорал Каверзнев, срываясь на фальцет. — Смотреть на Ковалева!!! — Он вздернул Шилова за воротник и поставил на ноги.

— Ты же знаешь, Шилов, что только с нами тебе могут сохранить жизнь… — проникновенно сказал Лешка. — Только если ты поможешь нам… И если мы живы останемся. А иначе?.. Ты когда-нибудь видел эпилептиков?

Шилов завороженно помотал головой, он уже не то что не смел, он не мог отвернуться от страшных, но притягательных Лешкиных глаз.