К счастью, все обошлось благополучно, если не считать трёх обмороков и двадцати разбитых стёкол.

О свадьбе принцессы и Пальчика не стоит долго рассказывать. Все свадьбы похожи одна на другую.

Однако правдивый историк не может умолчать о том, что присутствие великана прибавило много блеска этому великолепному торжеству.

При выходе из церкви он поднял карету новобрачных, поставил её вместе с лошадьми себе на голову и так донёс до ворот замка.

Это одно из тех происшествий, которое стоит отметить, потому что их можно видеть не каждый день.

Вечером в столице было устроено пышное празднество. Пиры, речи, свадебные песни, фейерверки, гирлянды и букеты — всего было вдоволь. Словом, было всеобщее ликование.

Во дворце и на городских площадях пели, ели, пили, говорили. Только одному человеку было не до веселья, и он угрюмо сидел, забившись в самый тёмный угол дворца: это был Поль. Он даже радовался, что у него отрезаны уши и от этого он почти не слышит восторженных похвал Пальчику. Он даже готов был сам выколоть себе глаза, чтобы не смотреть на счастливые лица новобрачных. Со злости он в конце концов убежал в лес, и там его съели медведи. От души желаю того же всем, кто завидует чужому счастью.

Теперь остаётся только сказать, что после смерти тестя король Пальчик царствовал целых шестьдесят два года и считался самым мудрым не только среди королей, но и среди простых людей. А уж о доброте его и говорить нечего! Историки так и прозвали его: Пальчик Добрый.

Но зачем прославлять его доброту? Ведь это свойство всех умных людей. Что бы там ни говорили, а добрых дураков на свете нет. Глупый не бывает добрым, добрый не бывает глупым — поверьте моей многолетней опытности. Если и не все дураки злы (в чём я сильно сомневаюсь), то зато все злые — дураки. В этом и вся мораль моей сказки.

Придумаю лучшую — я найду ей место на этих страницах.

Когда-то жил в Салерно молодой дровосек по имени Зербино. Не было у него ни денег, ни родни, ни друзей. Даже словом ему не с кем было перемолвиться. А бросать слова на ветер он не любил. Когда же человек ни с кем не разговаривает и никого ни о чём не спрашивает, то ему никто и не отвечает. А так как Зербино, вдобавок ко всему, не имел привычки совать нос в чужие дела, то соседи считали его дураком.

Они прозвали его Зербино-нелюдим, и прозвище это подходило к нему как нельзя лучше.

Рано утром, когда все в городе ещё спали, Зербино с топором на плече отправлялся в горы и весь долгий день бродил один по лесу.

А вечером, когда солнце уже садилось, он возвращался домой с вязанкой хвороста, чтобы продать её и купить себе что-нибудь на ужин.

У фонтана, мимо которого проходил Зербино, каждый вечер собирались девушки со всего квартала — набрать в кувшин воды и почесать язычки. Ну и доставалось же от них бедному Зербино!

— Зербино! Зербино! — кричали они. — Иди-ка сюда, а то нам скучно одним.

— Расскажи нам что-нибудь, Зербино! Ты ведь мастер рассказывать.

— Спой нам песенку, Зербино! Ты поёшь лучше соловья.

— Зербино! Зербино! Кто из нас тебе больше по вкусу? К кому ты посватаешься? Ко мне?

— Или ко мне?

— Или, может, ко мне?

— К самой болтливой! — огрызался дровосек, грозя кулаком.

Дружный хохот провожал Зербино, когда он, словно кабан от охотников, убегал от них к себе домой.

Добравшись до своей хижины, он покрепче запирал дверь и садился ужинать.

Ужин у него был немудрёный — кувшин воды и кусок хлеба. Подобрав всё до последней крошки, он заворачивался в старое, потёртое одеяло, ложился прямо на пол и крепко засыпал. Ничто не мешало его отдыху — ни сны, ни заботы, ни желанья.

И если счастье в том, чтобы ничего не желать, то самым счастливым человеком на свете был Зербино.

Однажды Зербино работал в лесу, подсекая сучья у старого, твёрдого, точно камень, самшита. Он очень устал и решил отдохнуть под деревьями на берегу пруда. Каково же было его удивление, когда он увидел, что у самой воды на траве лежала красавица в платье из лебединых перьев! Красавица крепко спала.

— Уснуть в полдень на самом солнцепеке! — пробормотал Зербино. — И придёт же такое в голову!.. Нет, что ни говори, а у женщины ума — как у годовалого ребёнка.

Зербино снял с себя куртку, натянул её между ветвями деревьев и устроил над головой незнакомки навес, чтобы защитить её от солнечных лучей.

Только он кончил свою работу, как заметил в траве, в двух шагах от красавицы, гадюку. Змея подползла к ней, высунув ядовитое жало.

— Ишь ты! — сказал Зербино. — Такая маленькая и уже такая злая!

И, недолго думая, двумя ударами топора он разрубил змею на три части.

Но, и разрубленная, змея всё ещё старалась подползти к спящей красавице.

Тогда Зербино носком башмака столкнул в пруд змеиную голову, туловище и хвост, и они зашипели в воде, как раскалённое железо.

В эту самую минуту красавица открыла глаза и, увидев дровосека, воскликнула:

— Зербино! Это ты, Зербино?

— Подумаешь, новости! Я и сам знаю, что я Зербино, — ответил дровосек.

— Друг мой, — сказала красавица, — ты спас мне больше, чем жизнь! Поверь, я сумею отблагодарить тебя за твою услугу.

— И не думал я спасать вас, — пробурчал Зербино со своей обычной любезностью. — В другой раз не ложитесь в траву, не поглядев наперёд, нет ли там змей, — вот вам мой совет. А теперь не мешайте мне, я тоже хочу спать.

Он растянулся на траве и закрыл глаза.

— И тебе не нужно никакой награды? Ты ни о чём не просишь меня? — спросила красавица.

— Ну как же, очень прошу: оставьте меня в покое! — сказал Зербино. — Если человек ничего не хочет, значит, у него есть всё, чего он хочет. А если у него есть всё, чего он хочет, значит, он счастлив. Прощайте! — И он захрапел.

— Бедный юноша! — сказала красавица. — Твоя душа спит крепче, чем ты сам. Но что бы ты ни говорил, а я не буду неблагодарной. Без тебя я попала бы в руки злого волшебника, моего старинного врага. Без тебя мне пришлось бы превратиться в ужа и сто лет ползать по земле в змеиной чешуе. Я у тебя в долгу за целый век красоты и молодости. Чем же мне заплатить тебе за твою услугу? А, знаю!.. Ты только что сказал: «Если у человека есть всё, чего он хочет, значит, он счастлив!».. Пусть же у тебя будет всё, чего ты пожелаешь, пусть каждое твоё желанье исполняется. Когда-нибудь ты добром помянешь за этот подарок фею вод!..

Она трижды взмахнула своей ореховой волшебной палочкой и пошла по серебристой водяной дорожке так легко, что вода даже не шелохнулась.

Навстречу ей раскрылись кувшинки и тростники склонили свои хохлатые головки. Волны, нежно звеня, расступились, и будто солнечный луч скользнул до самого дна.

Потом всё погасло, и стало тихо-тихо.

Только и слышно было, как храпит на берегу Зербино.

Солнце уже спускалось за горы, когда дровосек проснулся. Он опять взялся за топор и принялся рубить неподатливое дерево, над которым бился с утра. Топор звенел на весь лес, но проку было мало. Обливаясь потом, Зербино только напрасно колотил по проклятому стволу.

— Эх, — сказал наконец Зербино, рассматривая свой зазубренный топор, — хотел бы я иметь топорик, который режет дерево, словно масло! И почему это ни один умник не смастерил до сих пор такого топора?

Он отступил на два шага от дерева, размахнулся и ударил с такой силой, что сам не удержался на ногах и растянулся во весь рост, уткнувшись носом в землю.

— Черт побери, я, кажется, хватил мимо! — заворчал он. — В глазах у меня, что ли, помутилось?

Но не успел он выговорить эти слова, как дерево дрогнуло и повалилось прямо на него, так что он едва успел отскочить с сторону.