У каждого наркомана есть особенный симптом абстиненции, тот, который бьет сильней всего. У меня — переживание медленной, болезненной смерти мистера Джонса. В Лексингтоне старожилы рассказывали о своих особых симптомах:

— Как только начнет ломать, так меня блеват и кидат.

— А у меня кожа холодным огнем горит, аж на стенку лезу.

— А я чихаю.

— Меня будто зашивают в серый труп мистера Джонса. Никого и ничего больше не надо, только бы оживить мистера Джонса.

Третий день чашка чая на рассвете тихое чудо апоморфина я учусь жить без Джонса, читаю газеты пишу письма, раньше бывало за месяц письма сочинить не мог а тут пишу их уже на третий день и готовлюсь к разговору с доктором Дентом который вовсе не Джонс. Апоморфин позаботился о моем особом симптоме. На седьмой день мне ввели последние восемь гран апоморфина. Еще через три дня я выписался. Вернулся в Танжер, где к тому времени джанк снова стал доступен, но мне уже не требовалось напрягать волю, что бы этим ни называли. Я просто его не хотел. Апоморфин позволил спокойно взглянуть на серую цепочку дней, проведенных на джанке, взглянуть на мистера Джонса в задрипанном черном костюме и фетровой шляпе стоящего в спертом воздухе меблированной комнаты его серую плоть и погасшие подводные глаза. Так я сварил его в соляной кислоте. Иначе никак нельзя было очистить его слой за слоем от серой спертости меблирашки.

Апоморфин готовится путем кипячения морфия с соляной кислотой, однако воздействует на организм иначе. Морфин успокаивает передние доли головного мозга, апоморфин стимулирует задние, а заодно рвотные центры. Одна двенадцатая грана препарата вывернет вас наизнанку через пару минут после инъекции. Годами это средство использовалось для промывания желудка при отравлении.

Вначале, сорок лет назад, пациентами доктора Дента стали алкоголики. Больному возле койки на тумбочку ставили бутылку виски и предлагали выпить, но при условии, что каждая порция будет сопровождаться уколом апоморфина. Через несколько дней у пациента вырабатывалось стойкое отвращение к алкоголю, и он просил убрать бутылку из палаты. Поначалу доктор Дент решил, будто дело в приобретенном отвращении, однако некоторые из больных, добровольно отказавшихся от спиртного после уколов, не испытывали рвотных позывов. Доктор Дент сделал вывод: апоморфин стимулирует задние доли головного мозга, регулируя метаболизм, и тело отвыкает от седативных препаратов. Получалось, апоморфин — это регулятор метаболизма, и он же — единственный известный наркотик, приводящий метаболизм в норму. Суть лечения апоморфином вовсе не в выработке отвращения.

Если программу грамотно представить, многие наркоманы добровольно пожелают принять в ней участие и тем самым обеспечат ей успех, давая постоянно растущее число подтверждений эффективности апоморфиновой терапии. Узнав, что по желанию им в клинике будет выдаваться джанк, они в еще большем количестве пожелают пройти курс лечения. Через месяц пациента можно выпускать из лечебницы, прописав апоморфин для орального применения на случай рецидива. Апоморфин не формирует зависимости, еще ни разу не было зарегистрировано случаев привыкания к нему.

Апоморфин — как хороший полицейский, делает дело и уходит. Если наркоману просто снижают дозу, он осознает, что все еще употребляет наркотик и страшится дня, когда будет сделан последний укол. Принимая же апоморфин, пациент осознает, что излечивается без морфия.

По-моему, так называемая психотерапия в любой своей форме строго противопоказана наркозависимым. Наркоман не должен рассказывать о своем опыте, обсуждать его с врачом, поскольку это провоцирует рецидив. Вопрос типа: «Почему вы начали принимать наркотики?» задавать вообще нельзя. Он так же эффективен в лечении болезни, как если больного малярией спрашивать, чего ради он поперся в зараженную малярией зону.

Апоморфин оказался эффективным влечении любого вида зависимости и хронических отравлений. В США — тысячи зависимых от барбитуратов, привыкание к которым лечится гораздо сложнее и дольше, чем привыкание к героину. Отказ от барбитуратов должен происходить медленно, постепенно и под присмотром специалиста, иначе у больного начинаются конвульсии, и он может нанести себе серьезные увечья. Если зависимого от барбитуратов лечить апоморфином, барбитураты можно исключить сразу же — ни конвульсий, ни других симптомов не наблюдается. Отказ от барбитуратов обычно вызывает бессонницу: пройдут недели, прежде чем цикл сна нормализуется. При лечении апоморфином больные спят нормально. Зависимые от амфетаминов, лишившись наркотика, напротив, проваливаются в глубокий сон, их невозможно добудиться к трапезе. Если лечить амфетаминзависимых при помощи апоморфина, сон тоже нормализуется. Тут мы снова приходим к выводу об уникальности апоморфинового лечения. Апоморфин нормализует метаболизм, и применять препарат можно не только при лечении наркозависимости.

Доктор Фельдман из Швейцарии отметил, что апоморфином можно лечить от избытка холестерина в крови. Доктор Ксавье Кур из Парижа считает апоморфин универсальным средством и прописывает его при страхе, унынии, нервозности, бессоннице — короче, во всех случаях, когда обычно назначают транквилизаторы и барбитураты. Определенно, как лекарство апоморфин совершенно безопасен, поскольку совсем не вызывает привыкания. Принимая апоморфин для лечения острого нарушения эмоционального состояния, вы не уходите от проблемы. Вы встречаете ее лицом к лицу. Апоморфин нормализует метаболизм, который всегда нарушается при эмоциональном расстройстве. Вы разбираетесь с проблемой спокойно и рассудительно.

В Америке апоморфин включен в список наркотических веществ в одном ряду с морфием и героином — касательно его назначения и применения действуют те же санкции. Нив Англии, ни во Франции апоморфин наркотиком не считается. Чтобы купить его, нужен рецепт, но ведь рецептов врач выписывает сколько угодно. Сам собой напрашивается вывод: в США власти намеренно вводят медиков в заблуждение и критически занижают ценность апоморфинового лечения.

Ни одной вариации апоморфина не производилось, его формула не синтезировалась, хотя синтез и вариации могли бы исключить побочные эффекты в виде тошноты и увеличили бы эффективность существующего препарата в десять, а то и в пятьдесят раз. Производные апоморфина могли бы выдернуть нас с планеты под названием страх. А поскольку на страхе зиждутся все монополистические и иерархические системы, неудивительно, что синтез формулы апоморфина встречает такое сильное — и печально предсказуемое — сопротивление определенных кругов.

В.: Как вы узнали об этом противоядии?

О.: Мой врач в Палм-Бич посоветовал одного доктора в Англии, а тот перенаправил к доктору Денту.

В.: Вы проходили лечение апоморфином несколько раз?

О.: Да. Оно не исключает возможности рецидива, просто снижает ее. Рецидив же при традиционном лечении практически неизбежен.

Апоморфин предотвращает рецидив. Если пациент успел вмазаться пару раз, то своевременное повторное лечение апоморфином поможет.

В.: Отчего же такое эффективное средство не получило широкого применения?

О.: Этому препятствуют Американская ассоциация медиков и Американский департамент по борьбе с наркотиками. После публикации моей статьи я получил множество писем от алкоголиков и наркоманов, которые нуждались в лечении, хотели его пройти. Я ответил на письма и сейчас процитирую отзывы:

«По моей просьбе наш семейный врач попытался разузнать об этом препарате и его применении в США. К сожалению, безрезультатно».

«Я собирался провести исследование по результатам лечения пациентов доктора Дента, но, к сожалению, это стало невозможным в силу различных причин».

«Похоже, Американская ассоциация медиков боится этого препарата».

Короче говоря, люди, которые в этом лечении отчаянно нуждаются, не могут его получить.

В.: Вы предприняли множество попыток популяризировать лечение апоморфином. Как это восприняли те, кто действительно обладает полномочиями прописать его нуждающимся?