Вот пожалуйста — подрались Антон с Денисом. Начали в столовой после того, как я ушла в класс, «додирались» в коридоре. Всеобщий ажиотаж, поскольку драка у нас — явление чрезвычайно редкое.
— На какую тему дерёмся?
Надулись, пыхтят и сопят, но тему не сообщают. Оказывается, драка просто так, без темы. Один нечаянно на ногу наступил, другой стукнул — оба хороши.
— Нет, граждане, не признаю я таких драк. И оправдать не могу. Сколько раз в прошлом году вы меня нечаянно толкали да на ноги мне наступали! Ну, представьте, что я всякий раз бросалась бы драться с Антоном или Денисом!
Смеются все, даже драчуны, у которых перышки уже, улеглись. И правда, интересная картина могла получиться.
— Драка обязательно должна быть тематической! Например, хулиган обижает кого-то слабее себя — малыша, девочку или даже ровесника. Ты заступился. И если обидчик слов не понимает, может получиться драка. А то, что у вас произошло, — просто безобразие.
Я возмущена, что никакое содержание они воплотили в дикую форму, демонстрирую свое отношение — в негодовании ухожу. Насколько помню, это была последняя беспричинная драка. Вообще же вопрос формы и содержания чрезвычайно интересен.
На перемене короткая схватка, в несколько секунд, но сами её тут же прекратили. Сверкают взглядами, Шмыгают носами.
— В чём дело?
Сережа В.:
— Он мне на ногу наступил! И даже не извинился!
Вася:
— Ага, это же не я, меня толкнули! Я хотел извиниться, а ты сразу полез драться!
Явный прогресс. Но поскольку весь диалог в повышенном тоне, я его подхватываю и, чтобы показать воюющим сторонам всю абсурдность темы подобного диалога, подсовываю столь же абсурдную форму. Говорю напористо, энергично:
— На ногу? Наступил?!! Джентльмены такого не прощают. Всё, дуэль, только дуэль!
Почти весь класс тут как тут: намечается что-тo необычное, а уж этого они не пропустят. Обращаюсь к зрителям:
— Товарищи, тут у нас сейчас состоится маленькая дуэль. Надо срочно вооружить противников. Скорее товарищи, а то они передумают.
Женя Н. уже тащит игрушечный пистолет. (Наш Женя давно решил стать милиционером, поэтому не расстается с оружием.)
— Отличное оружие! А второго нет?
Оказывается, все остальные — без пистолетов.
— Ну что же это вы так: в школу — и без оружия! А вдруг кто-то толкнет или наступит на ногу? Ведь тогда надо выхватывать пистолет и кричать: «Пиф-паф!» И к концу смены некому будет толкаться… Дайте же что-нибудь! Вон веник стоит…
Сразу несколько человек бросаются в арсенал за веником. Всё это мы проделали стремительно, и вот Вася и Сережа — у одного в руках веник, у другого пистолет — смотрят друг на друга и хохочут вместе со зрителями.
Я, разочарованно махнув рукой, констатирую:
— Да ну, джентльмены, разве так дерутся на дуэли? Вам бы только похихикать.
Расходятся, на все лады обсуждая происшествие, проигрывая его (идёт переработка информации и нового кодового приёма). Потом, в III классе, ребята стали сами применять приём «доведение до абсурда», причём весьма успешно.
Здесь я вмешалась в событие. Но обычно стараюсь не вмешиваться, только комментировать. Как-то привела своих гражданят в кабинет врача на прививку. Там прикладывают к руке «пистолет» с сывороткой — и готово.
Быстро и безболезненно — это им заранее объяснили. Но вот приходим, и они видят, что «пистолет» большой и страшный и что четыре человека из параллельных классов катаются в истерике: дерганье, визг и море слез.
Содержание действия: «Боюсь идти на прививку». Форма: «Получите истерику и отстаньте». Похоже, форма оказалась выбранной удачно, так как от них действительно отстали. (Потом, в классе, мы всё обсудили и пришли к выводу, что бояться можно и молча, с достоинством, не подавая виду, не теряя лица.) Я мимикой выразила презрение и брезгливость к подобной форме поведения. Дети прочитали эталонное мнение и, сдерживаясь, пошли на прививку. Выходили радостные, успокаивали остальных:
— Ой, знаете, совсем не больно! Не бойтесь!
— А кто боится? Мы и не думали бояться — вот ещё! Но Антон и Алёша К. — натуры артистические. Они решили сразу убить двух зайцев: продемонстрировать свои страдания и от прививки увильнуть. Заимствовали истеричную форму. Но, поскольку форма эта у нас крайне непопулярна и потому привычки к ней нет, пришлось им трудновато. Я усадила их на кушетку рядом с рыдающей девочкой и сама тут же устроилась. Нет, не успокаивать и не уговаривать — ни в коем случае! Комментировать события.
Антон выпятил губу, надул щеки и начал пыхтеть — давить слезу. Но дело это непривычное, и слеза идти не желала. Да тут я ещё под руку, сочувствующим тоном:
— Ну, ну, ещё немножко! Губу поправь. Щёку чуть-чуть надуй. Да не левую, левая хорошо надута. Вот, порядок. Теперь чуток поднажмем, и слеза пойдёт.
Антон не выдержал и прыснул, а Алёша, глядя на его старания выдавить слезу, давно держался за живот от смеха.
— Ну вот, всё дело испортил. Разве так плачут?! Посмотри, девочка сидит плачет. Вот это настоящее плаканье. Видишь, сколько слез? А ты даже одну не выдавил.
У девочки слёзы давно высохли, улыбается, глядя на Антошины ухищрения, а мне говорит жалобным голоском:
— Я боюсь…
Подхватываю взволнованно:
— Ещё бы! Голову отрезать всегда страшно!
Девочка встала и пошла на прививку.
— Ну что, еще разок попытаемся заплакать? обращаюсь к своим орлам.
— Нет уж, хватит! — и в кабинет.
Поняли, что трагедии не получилось, наоборот, вышла чистая комедия, поскольку я так увлеклась формой их выступления, что совсем забыла о содержании — «дети боятся прививки», И вместо драматического диалога вышла, как всегда, весёлая игра.
В игре мои дети знают толк. Очень любят игру-импровизацию. Это игра необычная. Хочу объяснить. Есть люди, довольные существующим порядком вещей — не важно, плох он или хорош. Для них главное, чтобы ничего не менялось. При любых переменах, т. е. в состоянии неопределенности, они теряются, не знают, что делать и как себя вести, а это вызывает отрицательные эмоции. Творческую личность такая ситуация радуете есть где развернуться, проявить себя. В игре-импровизации тренируется гибкость мышления, готовность к неожиданностям и к их созданию. И всё на положительном эмоциональном фоне. Здесь нет заданности, нет жёстких правил, есть только исходные данные. Правила проясняются по мере разворачивания ситуации.
Таня Л. ходит с биркой на руке. Не просто ходит, а прохаживается, ждёт нашей реакции. Ребята интересуются, рассматривают, но ей этого мало. Её артистическая натура жаждет игры: ну, что же вы, я даю вам исходные данные! Не понимают — вот люди! Ну-ка поглядим, поймёт ли С.Л.?
Направляется ко мне.
— Татьяна, что это у тебя?
— Бирка такая! — гордо оглядывается на свиту: заметили.
— О, как удобно! Надо почитать, как с нашей Таней положено обращаться. Та-ак… стирать её надо в порошке, причем сначала замачивать на два часа (в раздумье смотрю на её испачканные руки). Нет, замачивать лучше на двое суток… Гладить… Зачем Таню гладить? А может, и правда её надо гладить по головке и говорить, что она умница?..
Татьяна в восторге, свита тоже, сообща продолжают разработку стоп-кадра «Таня с биркой на руке», вовсю веселятся. Маленькая игра, маленькая радость жизни. Дети наслаждаются минутой.
Наташа Ф. и Сережа В. решили пошутить, а может, проверить мою «бдительность»: под полиэтиленовую одёжку своих тетрадей положили бумажные обложки от старых, закончившихся. Сережа — Наташину, Наташа — Серёжину. Замечу или нет?
— Непорядок, товарищи. Надо не так.
И исправила. Получилось: «Тетрадь Чередовой Сережи» и «Тетрадь Вельяминова Наташи». Засмеялись, пошли придумывать вариации на эту тему.
А.С. Макаренко писал: «…Надо уметь видеть прелесть сегодняшнего и завтрашнего дня и жить этой прелестью… Только один человек видит прелесть жизни в куске хлеба или водке, а другой находит более сложные и богатые прелести — в работе, красоте, борьбе, в росте человеческой материи».
