– Говори, как мыслишь, – побудил Ряполовский Гусева.
Владимир без робости шагнул к великому князю.
– Государь-батюшка, дай мне волю с холопами князя Семена досмотр произвести по всем монастырям, что близ Москвы-реки стоят ниже стольного града, – сказал он.
Выше среднего роста, статный, с молодой русой бородкой, он смотрел на Ивана Васильевича любящими глазами. Государь ценил этого умного и преданного человека, знал, что сказанное им не напраслина, однако строго спросил:
– Почему думаешь, что монастыри укроют татей? Какой им резон лезть на рожон?
– Нам, государь-батюшка, неведомо, кто похитил княжну. Но всем известно, что монастыри всегда дают приют путникам. А путники бывают разные. И тати могут в святых овечек обернуться. Вот нам и резон.
– Разумно мыслишь, и я даю тебе свою волю. Князь Семен, отправь с ним сколько нужно ратников, и с богом в путь. А вернешься с Еленой, быть тебе окольничим[9]. И вотчину получишь. Да поспешай: каждый час дорог.
– Все разумею, государь-батюшка. Спасибо.
Гусев поклонился и покинул палату.
Владимир Гусев, сын бедных родителей, находился в чести у двора потому, что был близок к княжескому роду Ряполовских, самых верных вельмож великого князя. Когда наконец княжну Елену засватал государь литовский Александр, Владимир Гусев вместе с братом Семена Ряполовского князем Василием по воле государя сопровождал Елену в Литву и там стал свидетелем при бракосочетании Елены и Александра, блюл при этом уставы греческого закона. Вернувшись из Литвы, Гусев получил от великого князя еще одно важное поручение.
– Умом тебя Господь наградил сверх меры, – сказал ему в тот час государь, – ведомы тебе греческие письмена, уставы великой Ольги, Русская Правда Ярослава Мудрого. Потому велю тебе в угоду Руси и великому князю написать свод русских законов моей поры.
– В меру своих сил, государь-батюшка, исполню твою волю, – ответил без сомнения Гусев. – Токмо дело это не одного дня и месяца. И без писцов не обойдусь.
– Все тебе будет моею волей, – твердо произнес Иван Васильевич.
Спустя три года окольничий Владимир Гусев положил на стол перед государем Судебник. В летописях его называют Судебник Володимира Г. В том же 1497 году волей великого князя этот сорокалетний россиянин недюжинного ума нашел смерть на плахе от рук палача. Его казнили за участие в заговоре против Ивана Васильевича, в который, как было сказано на допросе, вовлекла Гусева великая княгиня Софья Фоминишна. Он же не был участником заговора, а лишь часто общался с Софьей Фоминишной, которая помогала ему писать Судебник.
Все это для Владимира было пока за пеленой времени. А теперь он с большим рвением взялся за выполнение воли великого князя.
Гусев почему-то был уверен, что исчезновение княжны Елены всего лишь игра случая. В многолюдном паническом бегстве горожан из Москвы мог произойти самый неожиданный казус. Однако Владимир допускал и чью-то чужую и злую волю, потому и намеревался взять у князя Ряполовского вооруженных ратников. Получив на подворье князя Семена десять воинов, он повел их левым берегом Москвы-реки на Крутицы. Но в этом селении он не остановился, а поспешил к Николо-Перервинскому монастырю. Ворота обители были распахнуты, и на дворе оказалось полным-полно московских погорельцев. Гусев немедля разослал воинов опрашивать горожан, не видел ли кто княжну Елену или ее тапкану, запряженную парой серых в яблоках коней. Сам он отправился на поиски настоятеля монастыря. Игумен Филимон ничем не порадовал Гусева.
– Нет, сын мой, с утра мои иноки блюли ворота обители. Не было среди страждущих княжны Елены Ивановны.
– Смотри, святой отец, не бери грех на душу, – на всякий случай предупредил Владимир.
– Чист я перед государем, как перед Господом Богом. И на том целую крест, – строго ответил игумен.
Спустя какой-то час Гусев привел свой отряд к Николо-Угрешскому монастырю, но и тут его ждала неудача. Здесь не было ни погорельцев, ни каких-либо беглецов, ни приезжих. И ворота за минувшее с начала пожара время никому не открывались. Однако привратник сказал Гусеву то, что его озадачило:
– Ноне на рассвете примчал к вратам всадник и тоже спрашивал о дщери Иоанновой.
– Кто он? Ты знаешь его?
– Да не, боярин, мы обитель не покидаем, и к нам мало кто наведывается, кроме богомольцев. Уж не взыщи.
– Как он выглядел?
– О боже! Как и ты, как все, кто на пожаре побывал: растерян, грязен. А так пригож и статен, телесами силен. Черняв и усы с бородкой молодые, – ответил привратник.
Владимир знал, что при княжне стоял князь Илья Ромодановский. «Черняв и усы с бородкой молодые. Да он же, он!» – обрадовался Гусев и торопливо спросил:
– Куда сей муж умчал?
– Поди, на Остров или на Арининское. – И привратник пояснил: – Там есть где укрыться княжне. Да, еще о броде спрашивал чернявый.
– А брод-то где?
– В полверсте, под сосновым бором.
Брод Владимир и воины не нашли. Однако у Гусева поднялось настроение. Знал он, что ежели догонит молодого князя, то вместе они наверняка найдут княжну, потому как, показалось боярскому сыну, князь «взял след». И Гусев погнал коня в реку да вплавь пошел.
Илья отправился на поиски один и сначала растерялся, не зная, куда ехать за Москвой-рекой: то ли на запад, то ли на юг. Но сразу же за мостом он заметил близ берега толпу горожан. Он пришпорил коня и вмиг очутился рядом. С криком «поберегись!» Илья подскакал к самой воде и увидел лежащую на земле женщину. Он соскочил с коня, растолкал баб и мужиков, пробился к ней, склонился. Узнал мгновенно. Да и как было не узнать мамку княжны, боярыню Анну Свиблову! Она лежала с закрытыми глазами, но была жива. Илья тронул ее за плечо, похлопал по щеке, и Анна открыла глаза. Вначале она смотрела на Илью отрешенно, потом узнала и взъярилась:
– Погибель нас ждет, окаянный, погибель! – Анна поднялась, нашла в себе силы оттолкнуть Илью и побежала к воде. – Смертушка, возьми меня! – крикнула она отчаянно.
Ромодановский успел удержать ее у самой кромки воды, притянул к себе, яростно сказал:
– Успеешь живота себя лишить! Говори, неразумная, что случилось на мосту? Куда княжна делась?
Бледная, с горящими, как у безумной, глазами, она закричала:
– Тебя спросить надо, тать смердящий! Тебе должно стеречь княжну! А ты бросил ее волкам на съедение!
– Ведомо мне, и к ответу готов! Да мы найдем ее, найдем! Говори же, что было на переправе?
– О Господи, помоги оклематься, – уже спокойнее ответила Анна. – Дух переведу и все расскажу.
И Анна холодно и четко поведала обо всем, что случилось на мосту. Илья выслушал ее внимательно, но не отпустил. Он позвал двух москвитян и повелел им:
– Слушайте, горожане! Именем великого князя отведите ее в Кремль к князю Семену Ряполовскому. Помните, с государевым делом идете! И по дороге упустить не смейте!
Горожане выслушали князя молча и, крепко взяв Анну под руки, повели ее на мост, где уже не было суматошной толкотни. Провожая их взглядом, Илья подумал о возничем Афанасии, но как-то мельком. Взяв коня под уздцы, он повел его по косогору вверх. Ливень продолжал хлестать Илью и коня, но это было неважно для князя. Важным стало то, что он услышал от Анны: по ее разумению, Елена попала в руки ордынцев, потому как с передка ее сбросили двое в монашеских одеждах, но один из них был татарин. Выбравшись с косогора, Илья какое-то время шел впереди коня и размышлял, куда вернее всего отправились похитители. Он поставил себя на их место. Вот он захватил добычу, вырвался с моста на простор, но, зная, что княжну скоро будут искать, что далеко с нею не умчишь, надо думать о ближнем и надежном убежище. Конечно же удобнее всего скрыться в лесу. Но надежно ли там? Нет. Егери с собаками ухватят след, в лесу быстро, как волков, обложат. Тогда – в деревню. Но там сотни зорких глаз. Княжна не иголка: в стоге сена не спрячешь. Что же делать, что? Пробираться лесными тропами к рубежам державы? Так уже сегодня к вечеру государь перехватит все дороги, поставит дозоры и капканы на всех тропах, коими в прежние времена приходили на Русь и уходили всякие зарубежные лазутчики. Велика держава, а след запутать негде. Куда деться? И пришло озарение. В годы частых набегов ордынских разбойников россияне умели прятаться в лесах так, что ни один тать, ни один пес не могли их найти. Те же арининские мужики и бабы с детишками, старухами и стариками пять лет назад два месяца отсиживались в лесу за Арининской обителью, и никто их духа не учуял. Но есть такие тайные убежища и близ Николо-Угрешского монастыря и под селением Остров. «Эх, спрятался бы я там с Аленушкой – ни один ловец бы нас не сыскал!» – воскликнул в душе Илья. И полегчало в груди. Вскинулся в седло, ударил Казначея по крупу и помчал судьбу свою оборонять. Знал же ведь, коль не найдет свет Еленушку, не сносить ему буйной головы. И жалеть себя не придется – заслужил.
